Софи Морган - НЕобычная любовь. Дневник «подчиненной»

Я быстро развязала ему руки. Он сказал, что немного поспит.

Если до этого другие постояльцы отеля не подозревали, что мы занимаемся сексом, то теперь знали наверняка.

Я встала, сняла латексный наряд и некоторое время всей кожей наслаждалась прохладой воздуха после теплой тесноты платья, а потом вернулась в постель, чтобы прижаться к нему. Я спросила, понравился ли ему мой подарок, но он уже давно спал — я не обиделась и приняла это как знак, что все прекрасно удалось. Я посмеялась над ним за это, когда он чуть позже проснулся, но потом он попросил шампанского, и мы все начали сначала.

Все окончилось тем, что на следующее утро мы завтракали в номере. Просто показалось, что это менее стыдно. К тому же это значило, что нам не нужно было одеваться.

Не рассказать Адаму, что Джеймс присылал цветы, — одно дело. Совсем другое — когда он неожиданно появился в моем офисе; казалось, об этом я обязана рассказать, и неважно, насколько это неудобно.

Прошла неделя, а может быть, две после дня рождения Адама. Тогда на работе у меня было несколько бешеных недель, но большое обновление, над которым мы все работали, подходило к концу, и я с нетерпением мечтала пережить остаток рабочего дня, чтобы потом отправиться на соответствующую случаю пьянку.

Я выскочила купить сэндвич, и в этот момент почти буквально налетела на Джеймса. Первой моей мыслью было подозрение. Его офис располагался на другом конце города, так что шанс, что он просто прогуливался мимо в середине рабочего дня, был очень слабым. Он поднял руку и приветственно помахал, в то время как я хотела притвориться, что не увидела его. Я вообразила, что он станет преследовать меня, если я просто сбегу.

— Привет, — улыбнулся он.

— Привет. — Я не улыбнулась. Было очень неловко. Я и в лучшие-то времена не знаю, по каким признакам определять дальнейшее развитие ситуаций. Мой опыт общения с Джеймсом свидетельствовал о том, что мне труднее предугадать его, чем кого-либо. Больше я ничего не говорила.

— Направляешься на обед?

Я подавила раздражение. Один час десять минут пополудни в пятницу. Шансы высоки.

— Нет, иду на работу.

Он посмотрел на меня долгим взглядом.

— Я могу купить тебе сэндвич перед тем, как ты уйдешь?

Мы оба знали, что насчет работы я солгала. И он явно хотел о чем-то поговорить. Мне стало любопытно, что подтверждает мои мазохистские наклонности, если они еще нуждаются в подтверждении. Может быть, прояснить обстановку — это хорошая мысль? Я вздохнула и пошла вдоль улицы, пока он догонял меня.

— Я сама куплю себе сэндвич.

К тому времени, как мы заказали сэндвичи, я уже задумалась, с какой стати я решила, что это хорошая мысль. Было в высшей степени неудобно. Я рассматривала лицо Джеймса, а он не смотрел на меня. Он выглядел более потерянным, чем я когда-либо его видела. В конце концов, как это часто бывало, я выдавила из себя:

— Что случилось? У тебя все в порядке?

Он глотнул свой напиток и медленно кивнул.

— Да. Все прекрасно. Я в порядке.

Длинная пауза. Все шло блестяще, хотя бы потому, что я была уверена, что меня не волнуют его дела.

— Я был на совещании тут недалеко и подумал, что мог бы пойти и побродить поблизости, посмотреть, не покажешься ли ты, чтобы мы смогли поболтать.

Сколько язвительных замечаний промелькнуло в моей голове! Я постаралась их проигнорировать.

— Ты мог бы позвонить.

Он криво улыбнулся. Он очень хорошо меня знал. Он знал, о чем я думала.

— Я так и хотел. Но ты или сменила номер, или игнорировала мои сообщения. Я подумывал насчет звонка в офис, но понадеялся, что элемент неожиданности может сработать в мою пользу.

Казалось невероятным, что тот, с кем я чувствовала такую связь, в кого была настолько влюблена, мог сидеть напротив меня, как незнакомый человек.

Я через силу улыбнулась. Это была унылая улыбка. Казалось невероятным, что тот, с кем я чувствовала такую связь, в кого была настолько влюблена, мог сидеть напротив меня, как незнакомый человек. Хуже, чем незнакомый — нежелательный знакомый.

— Ну и как, удалось?

Его смех отдавался эхом прежних дней.

— Не очень. Не думаю, что ты сильно рада меня видеть.

Губы его смеялись, но глаза были грустными. Я не стала даже пытаться изобразить улыбку. Порог терпения у меня очень низкий, а я устала от игр. Это было все равно, что копаться в ране.

— Так зачем ты здесь на самом деле, Джеймс?

— Чтобы пригласить тебя на обед, — сказал он, колеблясь.

Странно даже подумать, что были времена, когда я пришла бы в восторг, предложи он это. Но не теперь. Мне хотелось стукнуть его за то, что он причинил мне такую сильную боль. Я посмотрела на него долгим взглядом. Он выглядел немного усталым, слегка поверженным. Как будто знал заранее, каким будет мой ответ.

— Я не могу, — черт, именно этого я и боялась, когда писала ему ответ. Двусмысленность, вот в чем сложность.

— Я не хочу, — уточнила я. Слишком резко? Может быть. Я попыталась смягчить. — Мне просто не кажется, что это удачная мысль. Сейчас у меня новые отношения, я счастлива. Пойти на обед, пусть даже самый невинный — это воспринималось бы как обман. В сущности, так оно и есть.

Мне казалось, что очень важно все объяснить, я все еще не могла точно понять, что у него на уме.

Он выглядел страдающим. Я почувствовала укол вины за то, что ранила его, по крайней мере, пока он не заговорил.

— Слушай, не имеет никакого значения, что ты все еще встречаешься с Томасом. Я тоже пытался тебя забыть. И не смог. Я подумал, не хочешь ли ты попробовать еще раз, — он коротко улыбнулся. — Или попробовать, как положено по-настоящему, потому что по-настоящему у нас никогда не было.

Я почувствовала такой прилив ярости, что не знала, с чего начать.

— Точно, по-настоящему не было. Но ты сам так захотел. И ты говорил, что любил меня, а потом ушел как ни в чем не бывало. Я не хочу ничего пробовать с тобой.

Он открыл рот, чтобы ответить, но я не дала ему сказать.

— И Томас здесь ни при чем. Я встретила другого человека. Мы живем вместе, мы счастливы, у нас общая жизнь.

Он выглядел растерянным, тихим и удивленным тем, что я могла найти кого-то другого. От этого мне захотелось опрокинуть кофе ему на колени.

— Но я любил тебя. Я тебя люблю, — ответил он.

Это были слова, за которые я могла отдать все, чтобы только услышать их тогда, когда я больше всего в них нуждалась, но теперь они ничего для меня не значили. Я вдруг очень устала.

— Джеймс, ты не любишь меня. Извини, если я делаю тебе больно, но это не любовь. Помнишь, как ты сказал, что любишь меня, и поэтому тебе трудно причинять мне боль, и отказался от доминирования надо мной?

Он кивнул.