Керри Айслинн - Не все то золото

— Ну как? — спрашиваю я, не в силах больше сдерживаться. — Тебе нравится?

— Я... Кайнан... — Он поднимает на меня глаза, и дыхание замирает у меня в горле. Он не выглядит ни счастливым, ни обрадованным. Выражение его лица искажено мукой. — Я не могу это принять.

— Нет, можешь. Я купил его для тебя.

Он убирает крест с коленей, оставив его в оберточной бумаге, и медленно отодвигается, следя за подарком боковым зрением, словно боится, что стоит ему повернуться спиной, и украшение нападет на него.

— Нет. — Его голос дрожит от напряжения.

Я смотрю на него, и вижу, как страх отражается на его лице. Я никогда не видел ничего подобного.

— В чем дело, Най? Скажи мне.

Он закрывает глаза, отводя взгляд.

— Нет. Только не это.

— Почему? — Я сжимаю уголок бумаги так сильно, что она рвется. — Почему ты не хочешь мне доверять?

— О, Господи. Дело не в этом.

Он осторожно забирает упаковку из моих рук и сворачивает края бумаги, чтобы подарок снова оказался завернут. Только тогда с его лица исчезает выражение едва сдерживаемой паники.

Осторожно взяв сверток в руки, Най перекладывает его на комод. Я внимательно слежу за этим: он держит упаковку словно веревку, на которой его собираются вешать.

Вернувшись на место, он не смотрит на меня, а я не могу отвести от него взгляда. В тусклом свете лампы я рассматриваю каждую черточку его лица, искаженного мукой.

— Это что-то значит для тебя, — решительно произношу я.

Сперва он косо глядит на меня, а потом вообще отводит взгляд.

— Можно и так сказать.

— Что? — Но он уже мотает головой. — Черт возьми, Най...

— Не дави на меня, Кайнан. Не сейчас, — огрызается он.

От резкости тона и жесткости взгляда у меня перехватывает дыхание. Он смотрит на меня так, словно я чужой ему человек.

— Ну и ладно. — Чувствуя себя беспомощным, я поднимаюсь с кровати.

Он смотрит на меня.

— Куда ты?

— Не знаю. На улицу.

На полпути к выходу я замечаю пакет из кондитерской, в котором еще лежит второе пирожное. Подняв пакетик, я подаю его Наю.

— Еще я купил тебе вот это, — тихо говорю я.

Он тянется ко мне, но я отворачиваюсь и ухожу, а он только молча смотрит мне вслед.

Я иду по темным улицам, ощущая, как холод добирается до самых костей. И хотя я гуляю очень долго – луна успевает высоко подняться, – я не могу избавиться от охватившего меня беспокойства.

Анейрин никогда не распространялся о своем прошлом, но когда мы были почти незнакомцами, смириться с этим было легче.

Я поделился с ним своими самыми сокровенными страхами, а он настолько не доверяет мне, что не хочет даже попробовать открыться. Сколько бы раз я не повторял себе, что это не имеет значения, забыть о боли я не могу.

Я возвращаюсь в тишине тусклого предрассветного часа. Анейрин спит, расположившись точно на своей половине постели, оставив мне кучу свободного места. Но я, взяв одеяло, устраиваюсь в кресле у окна. Глядя на звезды, я жду сна, который всё не приходит.

Дни продолжают идти без каких бы то ни было потрясений, но самое худшее уже произошло. Я пытаюсь не замечать нашей ссоры, но каждая пауза в разговоре, каждое неловкое молчание напоминает мне о том, что осталось невысказанным между нами. Моя твердая уверенность в Анейрине пошатнулась, и я ясно осознаю, насколько я на самом деле уязвим. С каждым днем я становлюсь всё более напряженным. Я уже не чувствую, как раньше, присутствия гурах за каждым поворотом, но всё равно медлю, прежде чем завернуть за угол, потому что боюсь ее. Она всё еще где-то здесь и ждет меня. Я бы продолжал целыми днями сидеть дома и не казал бы носа на улицу, если бы гурах не показала, насколько ненадежной защитой является этот «дом».

Я не знаю, когда мне в голову приходит это решение, возникает оно внезапно, с поражающей меня ясностью. В первую секунду оно пугает меня, но после я с головой погружаюсь в сборы, и когда Анейрин ближе к ночи возвращается домой, почти все мои пожитки уже сложены в чемодан.

Тихий, словно призрак, он стоит в дверях, и смотрит, как я собираю вещи. Спиной я чувствую его тяжелый взгляд. Я жду, что он что-то скажет, ну хоть что-нибудь, но он не произносит ни слова, и я почти задыхаюсь от напряжения, повисшего в воздухе. В конце концов я не выдерживаю, бросаю брюки, которые держал в руках, и поворачиваюсь к нему.

— Прости, я не могу здесь остаться. Просто не могу. Не тогда, когда она... — Слова застывают в горле. Я отвожу взгляд, пытаясь совладать с собой. — Мне страшно, Най, — шепчу я. — Она чуть не убила меня. В следующий раз тебе уже не удастся застать ее врасплох. Я не собираюсь ждать, что она выпьет меня, как и всю мою семью. Лучше я уеду прежде, чем у нее появится еще один шанс.

Он смотрит на меня таинственным нечитаемым взглядом. Мне отчаянно хочется, чтобы он что-нибудь сказал, но когда он наконец заговаривает, это никак не помогает делу. Он произносит лишь: «Счастливого пути, Кайнан». Только и всего, но почему-то мне кажется, что в глубине души он осуждает меня. Я сжимаю ладони в кулаки и пытаюсь притвориться, что мое сердце не разбивается на осколки.

Я не знаю, как ответить ему, чтобы это не прозвучало жалко. Не знаю, за что принимает мой молчание Анейрин, но именно он нарушает тишину:

— Куда ты пойдешь?

— Не знаю. — Я мотаю головой. Так далеко я не заглядывал. Я, в общем-то, не думал ни о чем, кроме ослепляющей необходимости убраться подальше от гурах. — Най... Пойдем со мной.

Эти слова удивляют нас обоих. Я смотрю на него, шокированный своим собственным предложением, он глядит на меня с таким же выражением лица и медленно качает головой.

— Нет, — тихо произносит он. — Я не могу уехать из Парижа, Кайнан. Если хочешь уйти – уходи с моим благословением, но без меня.

Я закрываю глаза и пробиваюсь через отчаяние, которое грозит засосать меня с головой.

— Пожалуйста, — шепчу я. Я знаю, что я жалок, но мне на это уже плевать.

— Прости, я не могу.

Я вздыхаю и сам понимаю, насколько печальным выходит звук. Я отворачиваюсь к чемодану, чтобы закончить складывать вещи, но он хватает меня за плечо.

— Останься, — требовательно говорит он. — Останься со мной, Кайнан, и борись с ней. Вместе мы можем ее побороть.

Я изумленно гляжу на него.

— Бороться с ней? Мы оба погибнем.

— Нет. Она не насколько сильна, как тебе кажется, mo charaid. Вдвоем мы можем ее одолеть.

— Это безумие. Самоубийство. — Я вырываюсь из его хватки. — Ради тебя я готов на что угодно, Най, но не на это. Только не это.

— Не надо делать это ради меня, cara. Сделай ради себя, ради своей семьи. Ты хочешь провести остаток жизни в бегах?

— Пусть в бегах, но прожить долгую жизнь лучше, чем умереть, защищаясь, — огрызаюсь я.

— Ты не умрешь.

— Я тебе не верю. — Я снова оборачиваюсь к нему, потому что слишком зол, чтобы продолжать сборы. — Она монстр, Най, а я всего лишь человек. Она нас обоих убьет.