Шахразада - Грезы Маруфа-башмачника

— О прекраснейшая… Великолепная! Остановись на миг… Не торопись…

— Я вся твоя, мой любимый… Говори, что мне делать, — я стану твоей ученицей.

— Да будет так. Тогда позволь мне снять с тебя одеяние… И позволь избавиться от своего платья…

Девушка закрыла глаза, позволив ему снять с нее кафтан. Но стоило ему лишь коснуться ее нежной шеи, как глаза ее раскрылись. Юноша почувствовал головокружение и постарался найти успокоение в самых обыденных деяниях. Он сбросил кафтан и рубаху, сел и наклонился, чтобы снять башмаки.

И тут произошло истинное чудо — из статуи его желанная превратилась в живую женщину. Она поспешила к нему и склонилась, чтобы помочь. Ощутив на своей голове прикосновение его руки, она вздрогнула.

— Моя греза, что ты делаешь?

Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. О, эти глаза — они горели черным пламенем страсти. Она чувствовала прикосновение этого взгляда каждый раз, когда появлялась на улице; она чувствовала, что он не просто замечает каждое ее появление, что он каждый день ждет мига, подобного сегодняшней грозе, позволившей наконец им побыть вместе.

Он протянул руку, взял ее за подбородок и приподнял голову. Он долго и пристально смотрел в ее прекрасные желанные глаза. Потом его губы слегка коснулись ее губ, распространяя по всему ее телу легкий трепет. Она в смущении опустила глаза и вдруг заметила, что ее возлюбленный почти обнажен — лишь легкие шаровары из шелка скрывали его ноги. Девушка будто зачарованная рассматривала его тело, тихонько прикасаясь пальцами к волоскам на груди, сильным загорелым плечам, длинным, чуть узловатым пальцам… Он некоторое время наблюдал за ней, и ему стало весело. Он поднялся и привлек ее к себе. Его руки потянулись к сложному узлу, который был завязан на ее вышитом кушаке.

Несколько минут он возился с ним, но разгадка тайны этого узла ускользала от него. Он прошептал:

— Кто же, о Аллах, завязал этот узел?

Девушка рассмеялась.

— Я, мой прекрасный.

— Коварная… Ах, вот как!

Он потянул атласную ленту и снял ее. Теперь шелковая рубаха повисла свободно. Он снял ее через голову и бросил на огромный сундук в дальнем углу. Девушка стояла ошеломленная, а он опустился на колени и аккуратно снял ее башмачки с серебряными пряжками. И вновь девушка закрыла глаза — ибо юноша осторожно лишил ее последней защиты — тончайших шелковых шаровар.

Потом поднялся и осторожно развязал ленты, скреплявшие ее тяжелые косы. Черные и длинные, словно волшебные змеи, они почти коснулись пола — чуть распушившиеся кончики защекотали под коленями. Когда же он погрузил пальцы в нежное тепло волос, то поразился, сколь похожи они на шелк, драгоценный и живой.

Он развернул ее лицом к себе и замер, созерцая ее обнаженную красоту. Его уверенные действия удивили ее.

Она была потрясена, обнаружив, что стоит обнаженная перед мужчиной. Несколько долгих минут девушка не шевелилась под его изучающим взглядом. Она не имела ни малейшего понятия о том, чего он ждал от нее — если он, конечно, вообще ждал чего-нибудь, кроме покорности.

— Чего ты хочешь от меня, мой господин? — немного испуганно прошептала она.

Выведенный из мечтаний, юноша понял, как неловко она себя чувствует. Он нежно привлек ее к себе и обнял.

— Прекраснейшая! — произнес он с нежностью, но его голос показался ей необычайно хриплым. — За свою жизнь я повидал немало красивых женщин, но никогда еще не встречал столь совершенной, столь безупречной красы, моя светлая греза!

— Значит, ты хочешь меня?

— Хочу тебя? — произнес он, задыхаясь. — Да я мечтаю о тебе с того самого мига, как увидел тебя, моя маленькая колдунья!

— Думаю, я тоже хочу тебя! — ответила она с нежностью.

Он рассмеялся.

— Откуда же ты можешь знать, что хочешь меня, моя маленькая красавица? Не ты ли мне говорила, что я — единственный мужчина, который когда-либо прикасался к тебе! Но тебе это понравилось, не спорь! О да, моя греза, тебе это понравилось! Только что, когда ты впервые коснулась меня.

Она залилась краской.

— Откуда ты знаешь об этом?

— Потому что я мужчина, и я знаю женщин.

Он провел рукой по ее спине под волосами и принялся гладить и ласкать ее бедра. В изумлении она отскочила от него, но он прошептал ей на ухо:

— Нет, моя мечта, не надо бояться! Я знаю, как ты невинна, поэтому мы не будем торопиться, ведь сегодня наш первый день… Мужчина и женщина должны дарить друг другу величайшее из возможных наслаждений, смакуя, пробуя на вкус каждый миг, ничего не опасаясь и всему радуясь!

Он приподнял ее голову и с нежностью поцеловал.

— Я мечтаю о тебе, о пери!

А потом, улыбнувшись, поцеловал ее в кончик носа.

— Я люблю твою гордость и твою удивительную красу!

Он поцеловал ее веки, закрывшиеся при его первом нежном натиске.

— Я люблю твою нежность и твою невинность! Но больше всего я люблю тебя саму, моя удивительная мечта, единственная из всех девушек мира!

Она лишь слегка вздрогнула, услышав его «я люблю», но ничего не произнесла. О, пусть этот миг продлится как можно дольше — миг, когда он любит ее, как в самых сладких мечтах!

Он чуть-чуть нагнулся, поднял ее и бесконечно бережно опустил на ложе. Неистовое биение сердца отдавалось у нее в ушах. Глаза ее были плотно закрыты, но она слышала его голос, который нежно проговорил:

— Я любовался твоим прекрасным телом, моя дорогая, и теперь предоставляю тебе возможность сделать то же самое.

Она услышала шелест ткани.

— Открой глаза, не бойся! — приказал он ей, и в его голосе слышался смех. — В теле мужчины нет ничего такого, чего следовало бы опасаться. Может быть, оно покажется тебе немного смешным. Ведь у него нет той красоты форм, какая есть в женском теле. Все же, полагаю, я достаточно привлекателен, по крайней мере, настолько, насколько может быть привлекателен мужчина.

У нее вырвался тихий смех, но глаза оставались закрытыми.

— Ну же, глупенькая! — в его голосе слышались и насмешка и строгость. — Открой глаза!

И она повиновалась. О, каким взглядом она окинула юношу! Гордость всех женщин мира смотрела на юношу с нескрываемым гневом.

— Мне нельзя приказывать, помни это!

Потом ее глаза расширились, и она произнесла, задыхаясь:

— О-о-ох!

Глядя на нее, он нежно усмехнулся.

— Разве я не привлекателен на твой взгляд, моя волшебница?

И он встал во весь рост, давая ей возможность рассмотреть себя как следует, даря ей возможность чуть привыкнуть к их общей наготе.

Она же просто не могла оторвать взгляд от его тела. Он был намного выше ее и прекрасно сложен: ноги длинные, икры и бедра крепкие и красиво очерченные, узкая талия, переходившая в широкую грудь и еще более широкие загорелые плечи, руки длинные и мускулистые. Лишь пальцы выдавали, сколь тяжко он трудится, — длинные, чуть узловатые, они казались более чем крупными даже для его сложения. Его тело было загорелым и гладким; и теперь, когда она глядела на него, ее снова переполняло желание ласкать его… Непонятно откуда, но она знала, какими сладкими бывают прикосновения к любимому. Девушка осторожно отводила взгляд от его стержня страсти. Однако теперь ее взгляд скользнул вниз, и, когда она отважилась сделать это, краска смущения разлилась по ее щекам. К ее удивлению, тот страшный зверь, перед которым она испытывала смущение, оказался всего лишь нежным созданием, маленьким и мягким, угнездившимся на своем ложе, покрытом темными волосами. И снова он угадал ее мысли.