Юлия Славачевская - Третий – не лишний! (СИ)

– Тогда я выскажу все сейчас! – завертелась я в его руках, стараясь вырваться. – Я против насилия!

– Так мы по согласию, – веселился Филлипэ, не выпуская меня из обхвата.

– Я против публичности! – выдала я следующий аргумент.

– Мы закроем дверь, – пообещал он.

– Ты... – подняла я голову и посверлила злобным взглядом твердый мужской гладковыбритый подбородок. – Скот рогатый! Бык! – Я перевела взгляд на ветвистыес рога нашего транспорта: – Лось!

– Скорее, кобель, – невозмутимо поправил меня мужчина. – И твой рот явно нужно чем-то занять...

– Конфетами? Мясом? Тортом? – изогнула я бровь. – Или сразу в койку?

– Как вы тут? – нагнал нас Эмилио.

– Очень забавная нам покупка досталась, – поделился с ним Филлипэ. – Не знаю, что у нее под этой кожей и есть ли что-то еще, но ротик очень возбуждающий. К тому же я не люблю, когда женщина много говорит...

Я лязгнула зубами.

– Ничего еще спросить не хочешь? – радушно спросил Эмилио. – Потому что потом будет не до разговоров.

– Ваши печатки тоже поменяют цвет? – буркнула я первое попавшееся, что пришло в голову.

– Они исчезнут после того, как твоя поменяет цвет, – выдал мне Филлипэ. – Знак принадлежности будет у тебя всю жизнь. Внутри зашифровано имя хозяина. Если тебя перепродадут, то маг обновит печать и поменяет имя.

– Избавиться от этого нельзя? – нахмурилась я.

– Нет, – ехидно улыбнулся Эмилио. – Если бы у тебя был оговорен срок в договоре, то после истечения положенного времени печать бы исчезла. Можно, конечно, отрубить себе руку, но тогда печать перейдет на другую. – Уже серьезно: – Смирись, Магдалена.

– 'Счастье вдруг в тишине постучалось в двери...

Неужель ты ко мне – верю и не верю!' (с) – промурлыкала я, кровожадно мечтая уронить кого-то под рога или ноги лосей. Два раза.

А мы тем временем миновали центр и дотрюхали до средних размеров дома среди таких же домов на неприметной улочке.

Аметистовоглазый Эмо соскочил с козла, то есть лося, подхватил под уздцы нашего и своего и остановился, давая спуститься Просто Филе.

Тот соскользнул со своего четвероногого скота и сдернул меня. Я с первого раза не поддавалась, потому как крепко ухватилась за рога. Так что Эмилио привязал уздечки к коновязи и под мои истошные вопли они вдвоем с сожителем, матюгаясь, отдирали меня от лосиных рогов в четыре руки.

Лоси тоже не молчали – ревели, били копытами и мотали головами, внося необходимую нотку диссонанса. Почему вся улица на крики не сбежалась – вопрос вопросов. Интеллигентные все-таки люди в ихнем иномирном Средневековье...

Прибежал только конюх... лосюх... лосевод... Короче тот, который за этими гигантами ухаживает. Он куда-то увел рогатых, сама видела.

Взбешенный Филлипэ положил меня подмышку и внес под сень своего жилища. Как, блин, символично! Невеста вся в черном и подмышкой! Классика жанра.

– Отпусти меня, животное! – брыкалась я, визжа и царапаясь. – Это не по правилам! Двое здоровых мужиков на одну слабую девушку!

– Да подержи ты ее! – рявкнул он Эмилио.

– Сейчас! – сунулся ко мне Эмо и схлопотал ногой по челюсти. – Кошка дикая!

Наконец, они со мной справились и втащили в большое и пустое помещение, где и отпустили.

Я отскочила в сторону и прижалась спиной к стене, наблюдая, как мужчины сначала сбросили плащи, оставшись в свободных рубашках с отложными кружевными воротниками и широкими манжетами. Черная у Эмилио и темно-синяя у Филлипэ. Короткие расстегнутые жилеты, спереди шитые золотом, полетели на стулья. На обоих мужчинах узкие черные штаны и высокие сапоги для верховой еды.

– Зря надеетесь! – прошипела я, лихорадочно осматриваясь.

Мужчины переглянулись, быстро стянули перчатки и сбросили маски.

О, мой Бог! Если бы мне раньше показали фотки этих двух экземпляров, я бы сказала, что это фотошоп. Таких просто в природе не водится!

Красавцы! Один темный шатен с рыжеватым оттенком, другой чуть посветлее, я бы сказала – 'серебристый каштан'. У Филлипэ французская коса, у Эмилио волосы стянуты в низкий хвост. Всегда балдела от ухоженной гривы длинноволосых мужчин. А французская коса в чужом мире – вообще непроходящий шок!

Оба рослые, стройные и подтянутые. Не мужчинки – групповая мечта! Не моя...

– Нравимся? – изогнул темную бровь Эмилио.

– Нет! – пришла я в себя. – Это временное помутнение! Обман зрения!

Филлипэ обменялся с Эмилио какими-то странными жестами, и они взяли меня в натуральные клещи.

Ну где одной девушке справиться с двумя дюжими мужиками... если только она не одета в гидрокостюм!

На пятой попытке стянуть с меня это одеяние Филлипэ выдохся и спросил:

– Как слезает твоя кожа?

– Никак, – буркнула я, стараясь не заржать. – Сходит со временем. Только вчера новую отрастила. Следующая теперь только года через три!

– Это конец, – в отчаянии опустил руки Эмилио. На лице застыла глубокая безнадега. – Что делать будем? Три года ждать?

– Господа! – чуть ли не рядом со мной в стене открылась незамеченная ранее дверь и оттуда выглянула здоровая розовощекая женщина. – Кого мыть будем?

– Купаться? – недоверчиво поинтересовалась я. Переспросила: – С водой и мылом?

– А что, есть еще варианты? – буркнул расстроенный Эмилио. – Можно потереть толченым кирпичом или битым стеклом, если тебе такое по вкусу.

– Водичка горячая, – посторонилась женщина. – И мыло есть, и душистый песочек, и масло пахучее. – Приглашающе взмахнула рукой: – Пойдем скорее, деточка.

'Деточка' застыла и потянула застежку штанов и куртки.

– Смотри, – зачарованно толкнул локтем один другого. – Это, оказывается, все же можно снимать.

А я уже шла, как сомнамбула, на звук плещущейся воды, мечтая избавиться от стойкого амбре и снять мучающий меня зуд от потной и сопревшей кожи.

Внутри купальни меня встретили еще две раскрасневшиеся женщины и показали на большую каменную ванну, до краев наполненную теплой водой.

– Раздевайся, дорогая, – сказала первая бабенка. – Сейчас мы тебя приведем в порядок.

И что мне оставалось делать? Снова скакать по стенам? Я устала, измучилась от неопрена, хотела есть и хоть немного поспать.

Поэтому без возражений разделась до конца, стянув вонючую футболку с длинным рукавом и хэбэ лосины, белье и залезла в горячую воду, испытав при этом неземное блаженство.

Тетки разделили обязанности. Одна мыла мне волосы, вторая – собственно меня, а третья занималась моими ногтями и прочим.

После чего на моем теле заботливо удалили все волосы травяной пастой. Растерли маслом и сделали глиняный массаж.

Когда мне уже практически высушили и бережно расчесали волосы, которыми я страшно гордилась – моя копна в чистом состоянии почти достигала талии и чуть-чуть завивалась на концах – потянуло странным запахом.