Мэдэлин Шиэн - Неоспоримая любовь (ЛП)

Кровь в его венах застыла. Превратилась в ебучий лед.

- Рипер! – рявкнул он.

Рипер уже был на ногах, доставая телефон.

- Уже работаю, Президент, - сказал он, направляясь к выходу.

- Что происходит? – потребовала Ками.

- Папочка! – пискнул Девин и кинулся бежать куда-то.

- Вот дерьмо, - пробормотал Тэп, кивая на вход в госпиталь. – Анна с ним.

Джейз пожал плечами.

- Сам виноват, развел детей по всей планете.

- Он все еще с женой? – прошипела Ками.

Коксу понадобилась миллисекунда, чтобы оценить обстановку. Дьюс наблюдал, как он, сдержав закипевшее раздражение, опустился на одно колено.

- Привет, дружище, - сказал он хрипло, крепко обнимая Девина.

- Что это за чертовщина? – вскрикнула Анна.

Не отпуская Девина, Кокс поднялся на ноги.

- Только блять не в присутствии моего сына, сука.

Ками пересекла комнату и протянула руки к Коксу.

- Я смотрю, тебе по-прежнему есть, о чем тут позаботиться, - хмыкнула она. – Так что давай-ка сюда Девина, пока ты этим занимаешься.

Тяжело задышав, Кокс передал ребенка.

- Иди, присядь там, детка, - прошептала она Девину, указывая на стул у другой стены. Девин убежал туда.

- Ты трахал эту тощую суку? – сорвалась на визг Анна. – У тебя с ней чертов ребенок?

Кокс закрыл глаза.

- Господи, Анна, успокойся нахуй, мы в госпитале.

- Ну конечно! – заорала она. – А я едва обнаружила, что ты снова блять наставляешь мне рога!

- Ты что, тварь ебаная, сукой меня только что назвала? – заорала Ками.

Прежде чем это дерьмо окончательно скатилось до мыльной оперы в лучших традициях, он схватил Кокса и увел его в сторону.

- Чейз мертв. Его внутренности развесили на Рождественской елке. Даю три ебаных попытки угадать, кто это сделал. Выводи одну из своих сук, прежде чем в госпитале, где едва не умерла моя женщина, они устроят кошачью драку. Думаю, той, от кого ты захочешь избавиться, будет Анна, раз уж Ками – подруга Евы. К тому же, единственный способ вытащить ее отсюда обернется для тебя яростным сопротивлением и визгом, что расстроит мою ебаную женщину, а если ты расстроишь мою женщину, то для тебя это хреново закончится.

Вздыхая, Кокс повернулся обратно.

- Уже занимаюсь этим, Президент, - пробормотал он.

- Тэп.

- Президент?

- Вызывай всех. Я хочу, чтобы Ева и мои девочки ежечасно были под охраной. Кэйдж тоже. Сделай все без шума.

- Понял.

Рипер снова присоединился к ним. Одного взгляда на его парня хватило, чтобы понять – новости будут плохими.

- Фрэнки? – спросил он.

Рипер кивнул.

- Убил троих заключенных на прошлой неделе, из-за этого был переведен в другой штат. При этапировании убил всех четверых охранников, исходя из того, что говорят, сделал он это с размахом. Настоящая блять резня. На него уже повесили Хендерсона. Законники открыли на него охоту. Он в бегах. Зная Фрэнки, он должно быть вне себя от счастья. И без сомнений – он хочет найти Еву.

Глаза Ками стали размером с блюдца, и она кинулась к Риперу.

- Он собирается убить мою Еву! – заплакала она.

- Нет, детка, это не случится, - тихонько проговорил Рипер, поглаживая ее по спине и ухмыляясь Коксу через ее голову. Кокс, только что выпроводивший свою истерящую жену наружу и вернувшийся уже один, застыл, увидев их.

- Продолжишь нахуй лапать ее, говнюк, и лишишься рук!

- Отъебись, - прошипела Ками. – Ты трахаешь свою жену, и, вероятно, еще половину Монтаны, а я решила трахнуть Рипера!

Рипер, которому пора было начать беспокоиться из-за Кокса, собиравшегося свернуть ему шею, продолжал гладить Ками и улыбаться, как придурок.

- Если хочешь заставить его ревновать, Ками, - сказал Джейз, - попытай счастья со мной.

Потирая ладонями лицо, он оставил этих идиотов и пошел в палату Евы. Дэнни встретила его в дверях. Она была одета в тот же розовый костюм, что и три дня назад, и выглядела уставшей.

- Нет, папуль. Плохая идея.

Он сделал глубокий вдох.

- Кое-что плохое случилось, детка. Знаю, она меня ненавидит, но я должен поговорить с ней. К тому же тебе надо принять душ и немного поспать. Позвони брату и отправляйся домой.

Она неохотно отошла, и он вошел в комнату, прикрывая за собой дверь. Шторы были плотно запахнуты, в комнате царили тени и темнота. Ева лежала на кровати на боку. Она выглядела бледной, вялой, вокруг глаз залегли темные круги, в вену на руке была введена капельница. Она отвернулась, увидев его.

- Уходи, - прошептала она хрипло.

В его груди все сжалось.

- Не могу, малыш. Нам нужно поговорить.

Он обошел ее кровать так, чтобы видеть ее лицо, и она сразу же перевернулась на другую сторону.

- Нет, не нужно. Уходи.

Ладно, меняем тактику.

- Ева. Чейз мертв.

Он наблюдал, как все ее тело напряглось.

- Он был замучен, - продолжил он, - вспорот. Внутренности висели на его собственной Рождественской елке.

Ева села, придерживая живот.

- Где Фрэнки? – прошептала она.

- В бегах.

- Боже мой. Чейз… Бог мой… Это все моя вина… Он ничего не сделал… Я… Боже…

- Малыш, - он сжал в ладонях ее лицо, заставляя смотреть на него. – Послушай внимательно. Чейз знал, во что ввязывался, когда заключал ту сделку с тобой. Он лично знал Фрэнки, и он работал над его делом, он совершенно точно знал, насколько Фрэнки ебанутый, и на что он способен. По сути, он хотел тебя так сильно, что плевал на последствия.

По ее щеке скатилась слеза.

- Он не заслужил этого, я имею ввиду, что никто не заслуживает, но Чейз совершенно точно не заслуживал такого, - прошептала она. – Он был козлом, но он не был ужасным человеком. Он просто хотел, чтобы его любили. Он хотел семью, которая любила бы его, и любить самому… Он просто не понимал… О Господи, Чейз… О Боже…

Она оплакивала Чейза, он понимал ее, но все же он бы предпочел, чтобы говнюк, которого она трахала и к которому у нее были какие-то чувства, был последним, по кому проливались ее слезы.

Чувствуя, как в нем просыпается ревность, а за ней – злость, он сел рядом с Евой, притянул ее рот и крепко поцеловал.

Она не сопротивлялась, и их влажные губы и жадные языки разделили долгий, медленный поцелуй. Когда он оторвался от нее, Ева прижалась лбом к его лбу и выдохнула в его рот.

- Как она? – прошептала Ева.

Он собрался мыслями. Ребенок, она говорила о девочке.

- Все еще не может дышать сама, малыш.

Покусывая губу, она кивнула.

- Это не твоя вина, - прошептала она.

Нет, это была его вина. Он попытался протестовать, но она прижала пальцы к его губам.

- Это была тяжелая беременность. Это не твоя вина.

В груди была тяжесть, и он втянул воздух. Он ее не заслуживал. Никогда. И никогда не сможет заслужить.

- Я дала ей имя, - произнесла она мягко. – Айви33 Оливия Уэст. Айви – потому что сейчас Рождество, и Оливия в честь…