Пэппер Винтерс - Долг по наследству (ЛП)

Сквирл облизал мою поцарапанную камешками ладонь, давая знать, что он понял мою боль. Я всё ещё страдала из-за того, что ползала по поместью, мимо безупречных цветников, по идеально скошенной траве, пробираясь сквозь тени отброшенные внушительной оградой.

Всё саднило, когда я проползала последний метр и сидела, ожидая его около огромной двери. Моё платье разорвалось, колени кровоточили, но его это не заботило.

Поместье было больше, чем я могла предположить, но даже в темноте, я рассмотрела здания, окружающие нас. Конюшни находились через дорожку из булыжника. Аромат зерен из хранилища пропитывал воздух. Тихое сопение лошадей и сопение собак разрушало тишину.

Джетро оставил меня сидеть на коленях возле двери, пока сам исчез, как я предполагала, в каптёрке. Он вернулся с большим одеялом и ведром, затем отодвинул дверь и позвал меня внутрь.

Закинув эти предметы в тёмное пространство, он поклонился:

Ї Ваш будуар, моя леди, — наклонившись, он шлёпнул меня по спине. — Ложись спать, как хорошая зверушка. Завтра тебя ждёт долгий день.

Когда я не сдвинулась с места, он пихнул меня ногой в попу, подталкивая вперёд, не давая мне выбора, кроме как заползти в темноту.

В тот момент, когда я лишилась даже света звёзд, я запаниковала.

Джетро отправился домой, закрыв меня в комнате, заполненной движущимися тельцами, скрежетом когтей по булыжникам и тихим рычанием.

Тихий крик вырвался из меня, когда первый мокрый нос ткнулся в мою щёку. Я свернулась в комок, обнимая колени, зажмурив глаза, опасаясь быть съеденной заживо.

Я ожидала острых зубов. Ожидала, что меня укусят.

Но они не съели меня.

Вместо этого, меня облизали и обнюхали, и радушно приняли в стаю неизвестных собак.

Я была чужаком на их территории, но когда я, наконец, преодолела свой страх и посмотрела им в глаза, я увидела, что в них светилось не желание охранять свою территорию, а любопытство.

Остальную часть ночи я потратила на обустройство удобной кровати из сена и отдыхала, завернувшись в колючее одеяло. Я хотела спать одна, пока мои новые друзья расположились бы на своих местах, но у них были другие мысли на этот счёт.

Как только я устроилась, они столпились вокруг меня, сжимая между собой, скрутились рядом друг с другом, пока я не стала эпицентром в гнезде из собак.

С момента, как они утихли, я достала свой телефон.

Кусая губы, чтобы сохранить остатки самообладания, я прочитала сообщение от моего отца.

АрчТекстиль: Нила, я знаю, у тебя есть вопросы. Я знаю, ты ненавидишь меня. Но пожалуйста, моя милая девочка, знай, что я не хотел этого. Я был глуп, что не учёл предупреждения твоей матери. Я думал... ну, это не имеет значение, что я думал. Я надеюсь, мы сможем поговорить, когда ты будешь готова. Я пойму, если ты никогда не сможешь меня простить. Не знаю, сколько они увидят, но я никогда не перестану искать, надеяться. Пожалуйста, не думай, что я так легко сдамся. У них есть... разные способы. Ты есть у них, и они будут поддерживать тебя в здравии. У нас есть время. Люблю тебя, дорогая.

Я не хотела сосредотачиваться на том, о каком именно времени он говорит. Время тянулось медленно, переплетаясь с быстрыми ударами моего сердцебиения.

Мои пальцы зависли над кнопкой «ответить». Но я не смогла. Пока нет.

Вместо этого, я открыла сообщения от брата.

Вэтмэн: Ниточка, ответь на свой проклятый телефон.

Вэтмэн: Ниточка. Я беспокоюсь. Ты несчастлива. Я чувствую это. Я очень сильно переживаю, а Текс — скрытный придурок. Немедленно позвони мне, сестрёнка. Или я превращу твою жизнь в ад.

Вэтмэн: Пожалуйста, Нила. Поговори со мной. Вытяни меня из моих страданий. Я скучаю по тебе. Чертовски сильно люблю тебя.

Мои всхлипы привлекли внимание нескольких собак. Я так сильно хотела ответить. Но я не посмела. Я не доверяла себе, что не буду молить его забрать меня отсюда. Я находилась здесь по своему желанию, чтобы защитить его. Я не смогу этого сделать, если буду слабой.

Завтра. Я больше не хотела слушать о долгах и минувших веках. Я хотела фактов. Почему они могут делать это. И я не остановлюсь, пока не узнаю всё.

Закрыв сообщения, я открыла фотографию, на которой мы с Воном прямо перед открытием показа. Крошечная часть силы, которая оставалась, покинула меня, и я перестала контролировать свои эмоции.

Я заплакала.

Моё сердце выпустило печаль через глаза, смочив мои щёки и пятная последнюю фотографию брата, которая у меня была — счастливого, нервничающего, одетого в костюм — водопадом слез. Я плакала, пока от обезвоживания не начала болеть голова, а моя шея стала липкая от солёных слез.

Просигналило напоминание о том, что телефон скоро разрядится. Закрыть фотографию Ви было самое сложное, что я когда-либо делала.

Ещё больше слез градом полились из моих глаз, и пес приподнял голову, понимающе смотря на меня. Он медленно прополз вперёд по сену и оказался на моем одеяле.

От собачьего беспокойства ещё больше слез собралось в моих глазах, но я открыла свои руки ему навстречу и, махая хвостом, он заполз на меня, как живой щит. Его собачье сердце колотилось напротив моего, пока я обнимала его гладкую шкурку.

Я прошла путь от дорогого Милана, с уколотыми иглами пальчиками, и оказалась на полу с компанией охотничьих собак.

Мокрый язык лизнул мою щёку, стирая бесконечный поток слёз. И вот тогда Ї это произошло. Изменение, о котором я сказала Кайту. Окончание. Начало. Свобода, просто отпустив все.

Всю мою жизнь я переживала, желая сделать себе имя, построить карьеру, любить брата, быть достойной дочерью. Счета. Крайние сроки. Репутация. Ожидания. Все это балансировало на моих плечах, формируя из меня молчаливого трудоголика.

Но в четыре утра, в псарне с мужчинами, которые собирались меня убить, я перестала сдерживаться и дала волю чувствам.

С каждой слезинкой, которую я роняла, прощаясь с контролем. Я прощалась со всем, что существовало в моей жизни, и это душило меня. У меня больше нет фотосессий, о которых нужно переживать. Больше не было проблем: что одеть, где быть, как себя вести.

Все это было украдено. И не было никакого смысла кричать и бороться за это.

В тот момент, как я ощутила свободу, я перестала плакать. Головная боль ушла, и я уснула, обёрнутая четырьмя лапами нового друга.

Сквирл толкнул меня в руку, возвращая в настоящее, и к ожидающему сообщению от Кайта. Прошлое отпустило меня, и я моргнула, рассеивая мою безнадёжность.

— Он хочет знать, где я нахожусь. Что мне сказать ему? — спросила я окружающих меня собак.

Фоксхаундов 3, чтобы быть точной. Их черные, коричневые и белые шкурки стали видны, поскольку солнце поднялось, осветив их блестящие здоровые шкурки. Их гладкие ушки хлопали по головам, когда они собрались вокруг ограждения, проснувшись от яркого солнца.