Пэппер Винтерс - Слезы Тесс (ЛП)

Он наклонился и посмотрел в мои полные слез глаза.

— Эй, Тесс. Что такое? Расскажи мне, — он потянул меня к кровати и усадил к себе на колени. Я прижалась к его груди.

Что, если я скажу ему, и он возненавидит меня? Он отдалится и бросит меня как родители. Я была бы еще одной ошибкой.

Я не отвечала, позволяя ему укачивать меня, стараясь разобраться в своих спутанных мыслях.

Брэкс пробормотал:

— Помнишь, как мы встретились? Что ты сказала мне?

Конечно, я помнила. Он поранил меня. Наша первая встреча точно не была такой, как принято знакомиться в нормальном обществе. Я тихо захихикала.

— Я назвала тебя болваном.

Он рассмеялся.

— Не это, — ласково поглаживая меня по спине, он погрузился в воспоминания. — Я выгуливал Близарда на пляже и бросил ему палку. Откуда ни возьмись появилась эта девчонка, как падший ангел, можно сказать, абсолютно неконтролируемая, на кайтборде 1. Она подпрыгивала вдоль прибоя в брызгах воды, прежде чем сильный порыв ветра выбросил ее прямо перед мордой моей хаски.

Призрачная боль всплыла в моей памяти. Я была настоящей идиоткой, полагая, что смогу кататься на кайтборде. Это была моя попытка «выбраться из комфортной зоны». Она провалилась. С треском.

Брэкс продолжил:

— Я не мог поверить своим глазам, когда твой кайтборд взлетел, потянув за собой тебя вместе с моей собакой. У меня получилось поймать тебя, но еще полчаса я распутывал тебя от Близарда из всех этих ремней безопасности и веревок, — его взгляд потемнел. — Я так волновался, когда, наконец, распутал тебя. Ты выглядела крайне печально, все плечо в крови и темнеющий синяк под глазом. У моей несчастной собаки была поранена лапа и сломана палка, — он погладил меня по щеке.

Из-за сломанной палки мое плечо кровоточило. Гребаная палка.

— Я спросил, хотела бы ты в больницу, а ты спросила, насколько плохи твои дела. Я не хотел тебя пугать, поэтому солгал. Я сказал тебе, что там лишь царапина, хотя на самом деле там была открытая рана с торчащими из неё обломками палки и льющейся кровью. Я солгал тебе только лишь потому, что не знал, как это сказать.

Я вздрогнула. Там по-настоящему все было ужасно. Врач наложил мне восемь швов, но Брэкс ни на секунду не отходил от меня.

— Я солгал, и ты сказала...

— Никогда не лги. Правда ранит меньше, чем домыслы и обман.

Я помнила тот день, будто это случилось два часа назад. Мне было больно, потому что это был мой восемнадцатый день рождения, а мои родители забыли про это.

— Правда ранит меньше, чем домыслы и обман, — повторил Брэкс. — Я всегда помню это, потому что это так честно и прямо. Это позволило мне так много понять о тебе и заставило влюбиться. Очень многие люди лгали мне о смерти моих родителей. Юлили, не говорили открыто и прятали от меня непростую правду.

Его руки напряглись, прижимая меня к нему сильнее.

— Меня всегда будет преследовать то, что у меня не было шанса попрощаться с ними. Незнание всей правды о той катастрофе будет всегда терзать мою душу.

Брэкс пристально смотрел на меня.

— Так что, Тесс. Не лги мне. Правда — единственный путь для нас.

Я кивнула, он был прав. Я никогда не должна была поднимать эту тему, если мне не хватало мужества показать все.

— Отпусти меня. Я покажу тебе.

Пожалуйста, пожалуйста, пусть это понравится тебе. Как мне.

Он взял меня за руки и сжал мои пальцы.

— Я хотел бы увидеть все, что ты захочешь показать мне.

Я прикусила губу. Его цвет глаз изменился от небесно-голубого до темно-синего. Горячее ощущения счастья опалило меня, и я поцеловала его.

— Ты понятия не имеешь, что это значит для меня.

Он наклонил голову и посмотрел на меня взглядом из-под полуприкрытых глаз.

— Я думаю, понимаю, — он помог мне встать с его коленей и хлопнул по попе. — Иди. Поторопись, пока я не уснул.

Моя уверенность пошатнулась. Действительно ли я могу попросить его о переменах?

Брэкс застонал.

— Тесс, ты слишком много думаешь, — он притянул меня к себе, поставив между своими бедрами. — Я никогда не позволю тебе уйти, так что, чтобы там не произошло, не бойся, — он приподнял руку и прикоснулся к серебряному браслету. — Я надеюсь, ты понимаешь, что для меня это не просто браслет, — его пальцы нежно ласкали внутреннюю сторону моей руки. Я дрожала. — Это обещание большего, когда я смогу дать тебе все, чего ты достойна, я сделаю тебя своей.

Я наклонилась и крепко обняла его.

— Я уже твоя.

Его дыхание стало прерывистым, и он наклонился, чтобы поцеловать меня. Это началось так невинно, нежно; он медленно наклонил голову и углубил поцелуй. Он обнял меня за талию и прижал к себе. Его язык лизал мой в ласковом приглашении.

Я воодушевилась и сжала руки на его плечах, теряя остатки страха и неуверенности. Я застонала, когда он прикусил мою нижнюю губу, сжимая руку на затылке, принуждая покориться его поцелую.

Все сжалось, напряглось и переросло в приятное возбуждение.

Не нападай на него. Не нападай на него.

Брэкс перестал целовать меня, и мы пытались отдышаться.

— Покажи мне.

Он осторожно отодвинул меня, и я направилась к своему чемодану. Открыла боковой карман, где прятала вибратор, взяла пакет с новым нижним бельем и спрятала все это за своей спиной. Глубоко вдохнув, я сказала:

— Я скоро.

Брэкс кивнул.

— Я буду тут.

Я зашла в ванную комнату и заперлась на замок. Поставила сумку на раковину и уставилась на свое отражение. После длительного перелета я выглядела ужасно, но я хотела покончить со всем этим. Но я не могла отделаться от предчувствия, что совершаю огромную ошибку

Ты можешь сделать это. Просто будь честна. Со всем остальным... мы сможем справиться. Это могло оказаться хорошим толчком к следующему этапу наших отношений. Мы могли бы стать сильнее.

Я сняла одежду и натянула кружевные фиолетовые стринги и подходящий к ним лифчик. Который, может, и стоил слишком дорого, зато в нем мои сиськи выглядели на миллион долларов, превращая мой C в шикарный D, и моя грудь выпирала за края лифчика. Я хотела чувствовать себя сексуальной и горячей, но на самом деле чувствовала себя как фальшивка. Моя белоснежная кожа выглядела девственной по сравнению с развратным нижним бельем. Боже, я похожа на маленькую идиотку, которая хочет быть, как мама и поэтому нацепила ее нижнее белье.

Пальцы дрожали, когда я натягивала чулки в сеточку на ноги и прицепляла их к подвязкам. Еще смехотворнее .

Я вздохнула и нахмурилась на свое отражение. Я хотела сексуальности, грубости и разврата, а получила неуверенность и сожаление.

Проклятье, это совсем не то, что хотелось бы чувствовать. Новое бельё обещало расширить границы и добавить дерзости. Но все, чего я хотела — это надеть свою фланелевую пижаму и забыть эту неудачу.