Пэппер Винтерс - Слезы Тесс (ЛП)

Кью выступил из разрезанных джинсов и пересек небольшое расстояние между нами. Я не могла оторвать взгляд от его татуировки. Я была как-то связана с ней, и я понимала, что она символизировала, но вывод продолжал ускользать от меня.

Прижав свои бедра к моим, одетый в одни боксеры, Кью прошептал:

— Скажи мне снова, что ты не хочешь этого, эсклава.

Ну как я могла обманывать, когда мое сердце кричало правду? Разум был заполнен похотью, затуманен, но мне надо было играть свою роль. Кью хотел, чтобы я боролась... так тому и быть.

Я наклонилась вперед, стиснув зубы, и оказалась с ним нос к носу.

— Пошел к черту.

Член в его боксерах дернулся, опалив меня. Откуда ни возьмись, его ладонь соприкоснулась с моей щекой, послав жар по коже.

Я резко вдохнула, уставившись на него заполненными слезами глазами.

— Ты бл*дь бьешь женщину, когда она говорит тебе «нет»? Извращенец.

Он скривил губы.

— Скажи мне то, чего я не знаю.

Поглощенная его предложением, я прошептала:

— Ты думаешь, что ты монстр. Но это не так.

Он схватил меня за волосы, неудачно повернув мою шею. Агония вспыхнула внутри, я хмыкнула от настоящего страха.

— Разве хороший мужчина сделает так?

Когда я не ответила, он повернул мою шею еще, пока я не закричала.

— Нет! Только монстр сделает так.

Неусмиренный, он потянулся к ножницам, быстро разрезал мои трусики и свои боксеры. Они упали на пол. Кью посмотрел на ножницы в своей руке, прежде чем провести ими по моему обнаженному животу.

— Разве хороший мужчина сделает так? — резко повернув запястье, он порезал меня. Кровь хлынула из меленького надреза. Я вздрогнула, желая закрыть рану рукой, скрыть, излечить.

Настоящие слезы вырвались наружу. Я была идиоткой, думая, что можно было что-то исправить в этом мужчине.

— Нет, только монстр способен на такое, — мой голос было едва слышен.

Кью глумился надо мной:

— Теперь-то ты знаешь правду. — Он наклонился и слизал кровь с моего живота. Его язык жадно впитывал ее, мое лоно сжалось, отреагировав на нежность после боли. Его слюна остановила кровотечение, и он выпрямился, облизывая свои губы.

Мой рот приоткрылся, отчаянно желая попробовать его кровь. Это было бы справедливо. Он порезал меня — долг платежом красен.

Кью прищурил глаза, наши души без слов неудержимо кричали друг другу.

Я хочу причинить тебе боль.

Я хочу владеть тобой.

Я хочу поглотить тебя.

Я хочу сделать тебя своей.

Я уже твоя.

Чьи это были мысли? Мои или его? Чьи глаза высказали правду, прежде чем это осознали наши умы.

Кью потянулся и быстро резанул татуировку под соском — воробья, который свободно порхал. Капелька темно-красного цвета появилась на свет. Я смотрела на нее с пугающей жаждой.

Попробовать. Я хотела попробовать ее на вкус.

Он выпрямился, придвигая свою грудь к моему рту. Я жадно слизала капельку, издав стон, когда солоноватый, металлический привкус окутал мое естество. Как только я вылизала его, он отстранился, нашептывая:

— Монстры найдут друг друга в темноте.

Я не могла понять его тон, и мне не понравился подтекст. Я монстр? По сравнению с Брэксом — определенно, но с Кью... были пределы, которые он пересек, а я ни за что. Разве мы нашли друг друга в темноте? Да, у меня есть темные желания, но я также люблю свет. Мне нужна нежность, чтобы умерить боль и разрушения. А был ли выбор?

Кью взял в руку свой член, поглаживал и вглядывался в глубину моих глаз. Другой рукой он нашел мое влагалище и просунул палец внутрь.

Даже при том, что мое тело немного дрожало, я не переставала играть свою роль. Кью не мог не знать, насколько сильно я хотела этого. Мне нужно было бороться, — я хотела бороться.

Каким-то образом я вытащила из себя неплохую актрису и вынудила слезу упасть из глаз.

— Я не хочу этого.

Его ноздри затрепетали. Убрав руку со своего члена, он кончиком пальца дотянулся до моей слезы. Уставился на нее, затем на меня, его взгляд наполнила неуверенность. Ночь поглотила его, отбрасывая тень на лицо. Он слизал мою соленую слезинку.

— Ты будешь плакать сильнее, когда я закончу с тобой.

Я начала запоминать, что возбуждает моего Господина. Первое — слезы, второе — борьба. Что его предельно раскроет? Я не остановлюсь, пока не узнаю.

Слезы падали вновь, заставляю меня ненавидеть его точно так же, как когда я только прибыла. До того, как он спас меня, убив ради меня. Кью не хотел кроткой рабыни. Он обожал мою непокорность.

Еще одна шарада появилась передо мной. Что Сюзетт имела в виду, когда сказала, что Кью не трогал ее, потому что она была разрушена? Он прикасался ко мне, потому что я боролась, была сильной. Он не мог трахать сломленных... и все же он хотел... а что он хотел? Приручить меня? Отделаться? Что-то внутри него хотело, чтобы его обвинили в изнасиловании, в том, что он ненормальный и извращенный, потому что он сам видел себя таким.

Кью щелкнул языком по моей щеке, ловя слезу. Я резко вдохнула и извивалась, прикусив губу, поскольку наши обнаженные тела терлись друг о друга. Мои соски напряглись от возбуждения.

Он прижал свою голову к моей, лоб ко лбу. Я вдохнула его аромат, вжавшись в столбик, удостоверившись, что ни одна частичка меня не касается его. Это бы разрушила игру. Я не могла забыть, я не хотела.

— Ах, эсклава. Tu m'excite au-delà de la croyance . (прим. пер. фр. — Ты невероятно возбуждаешь меня) — Несколько пальцев резко погрузились глубоко в меня. Мои колени задрожали, пока его рука раскачивалась взад-вперед.

Я хныкнула, мое тело отреагировало — переполняясь, тая, нуждаясь. Я жаждала всего, что Кью даст мне. Я хотела его так сильно, но также хотела еще немного побороться. Когда я говорила ему «нет» — это делало какие-то странные вещи со мной, превращало секс из заурядного в крышесносный и чувственный. Я стала оголодавшей, управляемой либидо женщиной, и только Кью мог унять этот эротический зуд.

Кью бормотал что-то на французском, его говор заполнил тихую, поглощенную ночью комнату. Я тяжело дышала, но казалось беззвучно, как во сне.

Его палец завладел мной, вызывая трепет в моем лоне. Он втянул в себя воздух, когда я толкнулась к нему, желая большего.

Я не смогла остановиться и застонала.

Он прижал свой член к моему бедру, обмазывая меня своей смазкой. Его член был горячим, твердым и невероятно соблазняющим. Его дыхание отражало мое.

— Ты не можешь лгать. Не сейчас. Не тогда, когда твое тело трубит правду. — Он пошевелил пальцами, погладив меня внутри, я дрожала от желания кончить.

Он был прав. Я не могла лгать и сильнее закричала.

Я хотела закричать: трахни меня, я твоя. Вместо этого вышло:

— Вытащи свои пальцы нахрен из меня.