Мухаммад Ан-Нафзави - Благоухающий сад

О разгласительница тайны, прояви терпение —

Я слушаю речи твои, что произносишь ты среди людей.

Любишь ты и удовольствуешься тем,

Кто обладает славной долей в вожделенном деле.

И считаешь ты, о влага глаза моего, что я

Не способен дать достойный ответ.

Однако любовь к тебе проникла во внутренность мою!

И, как ты видишь, воспламенила меня.

Называют меня все люди глупцом

И говорят, что я шут.

Но не обращаю я внимания на этот вой,

Ведь если попробует женщина то, что имеется у меня, умрет

— так это понравится,

Нет в том сомнения, и не устоит перед этим ни одна женщина.

Если на него посмотреть, то подобен он шесту,

А если поднимется, то так меня замучает, что закружится голова моя.

Так возьми же его и водрузи в шатер свой, который

Разбила ты среди гор на виду у всех.

Ухватись же за него изо всех сил, и не увидишь ты

В нем ослабления, пока обращаешь ты на него внимание.

Помести же в ушки ведра твоего, о котором

Сказала ты нам, что оно пустое и лишенное дужки.

Приди к нему и немедля соедини с ним кусс твой —

Увидишь, что он крепок, стоящ и повинуется тебе.

Так возьми же его и водрузи в середину шатра твоего,

И не страшно, госпожа моя, что там испачкано.

Сказал ал-Джуайд: Потом запомнил я эти строки, поспешил к ней и застал ее в одиночестве. Она сказала мне: «Что привело тебя ко мне, о враг Божий?» Я сказал: «Потребность, о госпожа моя». Она сказала: «Открой мне потребность твою». Я сказал: «Открою только при закрытой двери». Она сказала: «Кажется, что ты сегодня пришел исполненный решимости». Я сказал: «Да». Она сказала: «А если я закрою дверь, но не достигну искомого, что мне тогда с тобой сделать?» Тут принялся я с нею шутить. Прочитав же те вирши, сказал я: «Госпожа моя, если не знаешь, как быть, то позволь мне лечь, а сама действуй, как пожелаешь». Тогда рассмеялась госпожа Фатима и сказала: «Служанка, закрой дверь». И та закрыла дверь.

Сказал ал-Джуайд: И так пребывали мы во взаимном удовольствии и блаженстве, соединяя ноги наши, развязывая завязи, целуясь и обнимаясь, так что в конце концов исполнились страсти наши одновременно, успокоились движения Фатимы и исчезли опасения ее. Тогда собрался я извлечь айр свой из нее, но она взяла с меня клятву, чтобы я повторил содеянное мною. Тогда извлек я его, отер и вернул его на место его. Тут принялись мы вновь совместно трепетать, обниматься и удовольствовать друг друга. И так продолжалось долгое время. Фатима так живо вела себя, что я весь покрылся потом. Тут она сказала мне: «Водвори его в рот мой. Ведь айр твой не опустится, пока пребывает он в устах моих». После этого велела мне Фатима лечь перед нею, и я исполнил это. Она же взобралась на меня, взяла айр мой в руку свою и целиком ввела его в фардж свой. И удивился я фарджу ее и способности ее поглотить айр мой, ибо с какой бы женщиной я ни совокуплялся, никто не мог овладать с ним и ввести его целиком, кроме этой красавицы. И не знаю я, какова была причина этой способности ее: то ли произошло это от того, что была Фатима полнотелой, а фардж ее был велик, то ли от того, что принадлежал фардж ее к разряду бездонных, или же причина была иной. Затем принялась Фатима устремляться вверх и вниз, взвизгивая от страсти, вставать и садиться, поглядывая, вошел ли в нее айр мой целиком, потом обнажала его она и вновь садилась на него, так что исчезал айр мой. И так поступала она, пока не исполнилась страсть ее. Тут Фатима спустилась с тела моего, возлегла и велела мне взобраться на грудь ее. Я исполнил это и целиком водворил в нее айр свой. И не переставали мы придаваться этому до самой ночи. Тогда сказал я в душе своей: «На все воля Аллаха! Теперь не оставит она мне и чуточки здоровья! Когда настанет день, я постараюсь улизнуть от нее». Но так продолжалось еще целый день и целую ночь. Всего же совокупился я с Фатимой тогда двадцать семь раз, чему по продолжительности нет примера, ибо за все то время не отдыхали мы и часа. Когда же вышел я от нее, то отправился к Абу Нувасу и все ему рассказал. Он поразился и удивился, и сказал: «О Джуайд, не можешь ты совладать с этой женщиной, ибо она стоит всего того, что совершил ты ранее на этом поприще». Я же решил жениться на Фатиме и спросил об этом совета у Абу Нуваса. Он сказал мне: «Если ты женишься на ней, то подорвешь здоровье свое, и Аллах тогда не пощадит тебя. Смотри, Джуайд, не бери в жены женщину ненасытную, ибо не справишься ты с нею».

И скажу я по чести, что женщины ненасытны в соитии, и способен удовольствовать их только какой-нибудь шут, или невольник, или прислужник, или изгой, или всеми ненавидимый муж. И об этом говорит Абу Нувас, описывая женщин:

Поистине, женщины — это сотворенные шайтаны, и не

Полагайся на них — это известные речи.

Если полюбят они молодца, то с какой-либо целью,

А вскоре иссушат его.

Они коварные обманщицы, опаснее

Торгующей любовью блудницы.

Кто не поверит словам моим и не скажет: «Правдив Аллах»,

Тот весь век свой проживет в страданиях от любви.

Если ты отдашь женщине то, чем обладают

Руки твои, то не жить тебе долго.

Скажет она, поклявшись Аллахом: «Щедрее тебя

Не видели глаза мои», и означает это неизбежную бедность

для тебя.

Каждый день говорит она: «Подавай, мужчина,

Старайся, покупай побольше».

Если же увидит она в тебе что-либо не нравящееся ей,

То переменится к тебе и ославит тебя среди людей.

Не щадят женщины и царей, если не приемлют их души их,

Но слуги могут быть им любезны.

У женщин открытые фарджи,

Для которых ищут они поднявшиеся айры, чтобы заткнуть их.

Ищу я защиты у Аллаха от женских козней и от

Зла, причиняемого старухами, что хорошо известно.

Знай же, да смилуется над тобой Аллах, что у животных айры подобные человеческим. Особенно велики айры у копытных, таких как лошади, мулы и ослы; и у животных с лапами, то есть, у верблюдов; и у парнокопытных, и это коровы, козы; и прочих. То же касается айров хищников — льва, тигра, лисицы, собаки и прочих. Айров копытных животных одиннадцать, и они называются ал-гармул, ал-фалка, аз-заллат, кивалка, раздутый, ад-д-дамиг, хозяин, шапки, мост, терзалка, отец клубка.

Что до многокопытных животных, то число айров их восемь. Они называются: наставник, длинный, шнурок, прямой, ал-баргам, избавитель, страстный, нестойкий.

У парнокопытных же айров пять. Бычий айр называется палка, ал-карфадж, трость, тонкоголовый и длинный. Айр же молодого бычка называется ал-айсараф.

Что до айров льва и прочих хищников, то называются они ал-гадит, ал-камус и протяженный.

И говорят, что лев наиболее сведущ из тварей Божьих в делах совокупления. И если повстречает он львицу и посмотрит на нее прежде совокупления, то узнает, что пришла она к нему уже после соития. Почует лев запах, исходящий от львицы, и, например, узнает, что совокуплялся с нею кабан, ибо определит это запах, исходящий от нее, или же, как сказано, семя его. Тогда разгневается лев, станет бросаться во все стороны и убьет всякое животное, что попадется ему на пути. Потом вернется он к львице, а она уже поймет, что он осведомлен о деянии ее, испугается за жизнь свою и покорно станет передо львом. Он же опять удалится, потом вновь подойдет к ней и так зарычит, что сотрясутся от этого горы. Затем прыгнет лев на львицу, вонзит в нее когти свои и разорвет ей всю спину. Говорят, что ревнивее его нет никого. Кроме того, он наиболее понятливый из всех животных., Говорят также, что если кто заговорит со львом ласково, он подчинится тому человеку, а кто при встрече с ним покажет ему наготу свою, от того он уйдет. Если же кто произнесет в присутствии льва имя Данйала [41] Данйал — библейский пророк Даниил, почитающийся мусульманами; согласно библейской легенде, был брошен жестоким царем в колодец со львами, однако спасся чудесным образом; по этой причине произнесение имени пророка Данйала считается наилучшей защитой от львов. , да пребудет с ним мир, тому не причинит он вреда, ибо пророк этот заключил со львом такой договор. Испытывалось это, и оказалось правильным.