Пьер Рей - Аут

— Если бы ты нам еще сказал, как собираешься все это осуществить, — наглым тоном заметил Карло Бадалетто.

С того дня, когда передние резцы Карло остались в коже черепа Итало, он не упускал возможности продемонстрировать ему свое пренебрежительное отношение. Пальцы рук Вольпоне дрогнули и сжались в кулаки. Он опустил голову и, не повышая голоса, сказал:

— Закройся! Говорю я!

По его тону Моше Юдельман понял, что хрупкое деревце мира, с таким трудом им высаженное, может треснуть раньше, чем принесет плоды. Почувствовал изменение климата и дон Этторе. Он тоже приложил немало сил, чтобы установить временное перемирие, и не хотел, чтобы кто-то его разрушил. Гневно сверкнув глазами, он набросился на своего «лейтенанта»:

— Или ты закроешься, или я сам вышвырну тебя отсюда.

Карло почувствовал напряжение, возникшее между кланами, и вжался в кресло. Итало как ни в чем не бывало продолжил свою речь. Моше мысленно послал ему горячие поздравления.

— Я вызвал из Италии десять боевиков. Вы возьмете их под свою команду и разнесете банк в щепки.

Томас Мерта вежливо поднял палец вверх, прося слова.

— Я видел банк. Это каменное шестиэтажное здание. Даже если сбросить на крышу двухтонную бомбу, она растрескает только стены.

— Ты будешь действовать по моему плану, и все пойдет по-другому, — сказал Вольпоне. — Успех нашей операции заключается в неожиданности и быстроте… Если банк будет разгромлен в течение четырех минут, все останутся живы и здоровы. Мы — дон Этторе и я — решили, что в операции будут участвовать все «лейтенанты» двух «семей». Витторио и Томас осуществляют руководство операцией. Алдо, Винченце, Джозеф, Бадалетто, Фрэнки и Симеон поведут боевиков. В общей сложности в банк проникнут восемнадцать человек. На каждом этаже и в центральном холле будут действовать по три человека. Разгромить все и поджечь. У нас будут зажигательные гранаты и огнемет американской армии.

— Падроне, — подал голос Пиццу, — гранатами вход в хранилище мы не взорвем.

— Этого делать вам не придется, — добродушно сказал Габелотти. — Наша задача — не грабить, а нанести максимально больший ущерб. Менее чем за четыре минуты вы должны сжечь все документы. Главное не деньги, а скандал! Бордель!

Томас Мерта обратился к Итало Вольпоне:

— Вы сказали, что восемнадцать человек проникнут в банк. Каким образом?

— Естественно, через дверь…

— У вас есть ключи?

Итало недобро улыбнулся.

— Ровно в полночь дверь разлетится на куски. Один из моих людей спрятался в банке с динамитом.

— Какие указания относительно полицейских? — спросил Брутторе.

— Ты их не увидишь! — осадил его Вольпоне. — Полиции потребуется восемь минут, чтобы добраться до банка после сигнала тревоги. Вы действуете ровно четыре минуты. Когда они примчатся, вы будете уже дома.

— Дома? — переспросил Фрэнки Сабатини. — Как можно выехать из страны за четыре минуты после такого фейерверка?

— Не трусь! Завтра утром ты будешь пить кофе в Италии.

Отход «солдат» ставил перед Итало большую проблему. Дон Этторе пока не затрагивал этот вопрос. Его мало интересовали человеческие потери в «семье» Вольпоне. Наоборот, ослабление клана Итало было ему на руку в дальнейшем осуществлении его планов. К сожалению, Итало лишил его возможности таскать каштаны из огня чужими руками, уточнив: «Дон Этторе и я, мы решили, что в операции примут участие «лейтенанты» двух «семей». Хотя дон Этторе ничего не решал. Он ничем не выдал своего удивления, но его изощренный мозг сразу же выявил ловушку. То, что Вольпоне взял на себя организацию операции, — флаг ему в руки! Но включать в команду камикадзе своих «лейтенантов» он не хотел. По крайней мере, без гарантий! Медоточивым голосом, словно ему все хорошо известно, Габелотти попросил Вольпоне:

— Объясни этим парням, как они будут эвакуированы. Я чувствую, что они волнуются.

Вольпоне только и ждал этого толчка, чтобы публично прибавить несколько очков к своему авторитету. Он мило улыбнулся Габелотти.

— Я продумал это, дон Этторе, я продумал… — сказал он, прекрасно зная, что, говоря от первого лица, он выводит Габелотти из участников принятия решения по этому очень важному пункту. Этот ход ему подсказал и организовал еще в Милане Оттавио Джакомасси. Но никто не заставляет его говорить об этом.

— На выходе из банка вас будут ждать шесть машин. Все разъедутся по разным маршрутам, где меньше всего ездит полиция.

— Кто водители? — спросил Кармино Кримелло.

— Друзья. Они знают город, как собственный карман. Разными дорогами вы приедете в одно место недалеко от Цюриха.

— Через четверть часа после взрыва все дороги будут перекрыты, — сказал Томас Мерта. — Что нам делать? Прятаться в кустах?

Итало посмотрел на него осуждающим взглядом.

— Мне кажется, я уже сказал, что завтра ты будешь пить кофе в Италии.

— Как перейдем границу?

— В молоке, — спокойно ответил Итало Вольпоне.

Он дал им секунду пофантазировать.

— У моего брата Дженцо был небольшой молочный завод под Цюрихом. Каждый вечер туда привозятся тысячи бидонов молока. Три раза в неделю четырнадцать молоковозок отправляются в Милан, чтобы милые итальянские малыши пили вкусное, свежее швейцарское молоко. Каждая цистерна содержит пятьдесят тысяч литров. Уже шесть лет таможенники наблюдают, как проезжают эти молоковозки. В восьми цистернах мой брат сделал тайники. В каждом из них с удобством могут расположиться три-четыре человека. За четыре часа с небольшим вы окажетесь в Милане. Вас там встретят. Ясно?

Анджело Барба рискнул задать вопрос, который жег ему губы.

— А мы? Если дело обернется плохо?

— Почему оно должно обернуться плохо? — удивился Итало. — Можешь ты мне объяснить, какая существует связь между тобой, честным американским бизнесменом, находящимся в Цюрихе по делам, и анархистами, которые ради забавы сожгли банк, не взяв при этом ни гроша?

— И все-таки подумай, как мы будем выбираться из Цюриха.

Вольпоне укоризненно на него посмотрел.

— Ну как ты мог предположить, что я об этом не подумал, Анджело…

Фолько Мори окинул взглядом комнату.

— Должно сойти, как ты думаешь? — спросил он.

Пьетро Беллинцона поморщился.

— Не знаю…

— Что? Чего-то не хватает?

Фолько пристально посмотрел на труп Орландо Баретто.

Пролежав почти сутки в подвале на вилле, тело Ландо совершенно окостенело. Получив приказ от Вольпоне отвезти труп Ландо на его квартиру, они так и не сумели уложить его в багажник. Время шло, и они рискнули положить его на пол машины, вдоль заднего сиденья. Сверху набросили шотландский плед.

Сжав зубы, Фолько вел машину, тщательно соблюдая правила дорожного движения, уступая проезд другим машинам, оставаясь предельно внимательным и стараясь ничем не привлечь к себе внимания. Сидевший рядом Пьетро казался аморфным, без нервов. После смерти Ландо ему стало легче дышать. Он был уверен, что его никогда не заподозрят в убийстве Ландо. Теперь никто не узнает об унижении, которое он испытал. Он был не настолько глуп, чтобы не знать, что в «семье» Вольпоне его принимают за идиота. Организованной мизансценой убийства он в какой-то мере отомстил им, пустив по ложному следу. Жаль, что этим нельзя было ни с кем поделиться…