Джуэл Э. Энн - Нераспустившийся цветок (ЛП)

Его губы обрушиваются на мои, когда он поднимает мое платье, прижимая спиной к грузовику Ченса. Я все еще без трусиков и едва успеваю перевести дух, как он входит в меня.

— О боже!

Его полнота выкачивает весь воздух из моих легких, он не дает мне и секунды, чтобы привыкнуть, и поднимает меня, позволяя упасть на него. Прижав меня своим телом к грузовику, его руки скользят к моей груди. Его большие пальцы скользят под ткань и потирают мои тугие соски.

— Ты так себе это представляла? — его дыхание обжигает мою шею, когда он покусывает и посасывает кожу на ней.

— Да… — я стону, встречая каждое его движение, пока держусь за его голые плечи и впиваюсь пятками в его твердую мускулистую задницу. Я выгибаю спину, и он втягивает в рот мой сосок.

— Оли! — он царапает его зубами, и повторяет то же самое с другим соском.

— Жестче! — что за черт? Я только что прокричала это?

Его рот снова возвращается к моему, когда он хватает меня за бедра и врезается в меня, задевая наиболее чувствительную точку. Я кручу тазом в поисках идеального угла для получения удовольствия, мой клитор трется о его кожу с каждым движением его бедер.

— Ты — мое всё, — бубнит он мне в губы, поднимая мои руки над головой и переплетая наши пальцы. — Не отступать… — он ускоряет движения, — …никогда. — Я сжимаю его руки и хнычу, не отрываясь от его рта, когда взрываются фейерверки в честь празднования самого невероятного дня рождения. Он замирает, все еще придавливая меня к грузовику. — О боже, это было… невероятно, — его тяжелое дыхание овевает мою кожу, и моя голова падает ему на плечо.

— С днем рожденья меня, — хихикаю я.

Он отпускает меня, и я становлюсь на ноги, открывает дверь грузовика со стороны водителя.

— Вот, — в его руках упаковка салфеток. — Не думаю, что ты в ладах с серьезностью.

Я кривлюсь, немного смущаясь, беру салфетки и вытираюсь между ног. Он наклоняется, чтобы поднять свои шорты и трусы.

— Подожди.

Он поднимает взгляд.

— Просто постой так минуту, — я усмехаюсь и исследую глазами его обнаженное тело и ботинки. Упругие загоревшие на солнце мышцы, растрепанные медные волосы, яркие голубые глаза, и этот пресс… я могла бы облизать его и тем самым подарить себе еще один оргазм. Оливер такой сексуальный, что это просто нечестно.

Он склоняет голову на бок, ожидая, когда мои глаза снова встретятся с его.

— Ты закончила?

Я облизываю губы и ухмыляюсь.

— Еще нет, но закончу позже.

Он натягивает трусы и шорты.

— Ты хочешь меня только из-за моего тела. Ты понимаешь, как заставляешь меня чувствовать себя, когда смотришь на меня, как на конфетку? Я — личность, ты знаешь, у меня есть чувства.

— Ты прав. Я хочу тебя только из-за твоего тела, и если ты не прекратишь наносить шрамы на свое смазливое личико, мне придется надевать тебе на голову коричневый пакет во время секса.

— Садись в машину, пока я не отшлепал тебя по заднице, именинница.

Он только что угрожал отшлепать меня?

— Это все только разговоры, мистер Конрад, — я оглядываюсь назад, плавно садясь в машину.

Он смотрит на часы.

— У нас есть еще десять минут, мисс Грэхэм. Я думаю, этого времени более чем достаточно, чтобы сделать твою милую попку розовой.

Я останавливаюсь и смотрю на него поверх крыши машины, когда он натягивает свою рубашку, вызывающе приподняв брови.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что у нас есть десять минут? Мы ограничены во времени?

— Можно и так сказать, — Оливер поднимает одну ногу и стягивает один ботинок, затем другой и закидывает их в багажник, доставая обратно свои башмаки.

— Садись… оставим телесные наказания на потом.

Я проскальзываю на сиденье и смотрю на него.

— Кто ограничивает нас во времени?

Оливер заводит машину и выезжает со стоянки.

— Ченс.

— Ты сказал Ченсу, — я хватаю ртом воздух.

Он усмехается.

— Я сказал ему, что мне нужно одолжить его грузовик на двадцать минут, не задавая вопросов, а также, что мне нужно, чтобы он задержал Мэгги внутри на эти двадцать минут.

— Ты рассказал ему зачем?

— Конечно. Я сказал, что мне нужно сделать одолжение соседке перед тем, как уеду из города с тобой.

— Но… я… когда ты успел ему позвонить?

— Боже, у тебя столько вопросов. Я позвонил ему после того, как отправил тебя в машину. Тогда же и взял свои ботинки, — он смотрит на меня. — Что?

Я качаю головой.

— Ничего. Просто я люблю тебя. Вот и все.

Он держит меня за руку, выводя большим пальцем круги на коже. Он такой красивый и его так легко любить. Я знаю, что эта же сильная рука держит мое сердце и стоит ей только дрогнуть, как он раздавит его.

— Я тоже тебя люблю, — он смотрит на меня снова. Его мягкая улыбка светится честностью и отражается в уголках глаз каждый раз, когда он смотрит на меня. Я пытаюсь представить себе вещи, которые видели эти глаза, так как они излучают эмоции тысячи жизней. Иногда все, что я вижу в глубине его голубых глаз — это океан непролитых слез и постоянная пустота, которая когда-то была наполнена чем-то… кем-то особенным.

Оливер

Не знаю, кто был тот парень там в теплице. Я никогда не относил себя к эксгибиционистам. Мужчина, которым я являюсь, находясь рядом с Вивьен, совсем не тот, который вернулся из Портленда, и даже не тот, который уехал из Бостона более трех лет назад. Изменения, происходящие во мне, едва различимы, ну… по большей мере. Кэролайн содрогнулась бы от идеи заняться сексом в любом другом месте, кроме как в спальне или на диване. Не знаю, фантазировала ли она вообще обо мне или о сексе в целом. Если даже и фантазировала, то уверен, никогда бы мне об этом не рассказала.

Вивьен скидывает обувь и кладет ноги на приборную панель.

— Ничего?

— Что?

— Что мои ноги на приборной панели, потому что ты как-то странно посмотрел, когда я положила их туда, — она шевелит пальцами.

— Я просто смотрел на пластырь на подошве.

— «Вторая кожа». Алекс принесла домой вчера. Моя спасительница.

Я киваю.

— Мне было интересно… твоя реакция в тот день — это обычное явление? Я имею в виду, ты часто так срываешься перед лицом неприятностей?

— И под «лицом неприятностей» ты имеешь в виду выяснить, что мужчина, которому ты отдала свою девственность и которому заявила о своей любви, женат? Если это то, что ты подразумеваешь, тогда да, это моя обычная реакция — разгневаться, потерять контроль, собираться убить кого-то. Теперь ответ на твой второй вопрос, часто ли я срываюсь — нет. Поэтому не ври мне больше, держи свой член в штанах, кроме тех случаев, когда я прошу тебя, его вытащить, и никогда не надевай ковбойскую шляпу в спальне. Если ты сможешь придерживаться этих простых правил, у тебя никогда не возникнет проблем с моей терпимостью.