Джуэл Э. Энн - Нераспустившийся цветок (ЛП)

— Оливер?

Я устал… слишком устал.

— Оливер?

— Хм?

— Что за дверью?

Слово затихает.

— Мелани.

***

Вивьен

Тонкое, свободное чувство парит во мне, когда я возвращаюсь в поезде в Бостон. У меня был превосходный разговор с родителями вчера. Все мои страхи на то, как они отреагируют на мой обман и хитрость, исчезли. Слова пришли ко мне без колебаний. Я увидела так много любви и понимания в их глазах, смешанного с их собственными страданием и виной. Как бы я ни старалась убедить себя, что защищаю их, обманывая про колледж, правда в том… что я защищала себя. Я не хотела столкнуться с их разочарованием в себе из-за того, что они не зарабатывают достаточно денег, или наблюдать, как они постоянно чувствуют жалость ко мне. Слез было много, момент был болезненный, но в конце всё решилось, и я чувствую себя ближе к своим родителям, чем когда-либо.

Сейчас я умираю, как хочу видеть Оливера. Я соскучилась по нему. Все, о чем я могу думать — это кожаные ботинки и его горячее обнаженное тело, прижатое ко мне. Его улыбка… Я люблю его улыбку, особенно когда она становится такой широкой, что появляются ямочки на щеках. Уверена, что, если бы могла разглядеть его сквозь мое слепое увлечение им, я бы увидела его недостатки. Может, у него есть какое-то родимое пятно, которое я не обнаружила, или вены на его руках слишком выступают. Возможно, он косолапит, но я не заметила. Оливер не может быть идеальным, я это знаю, но он идеальный для меня.

Грузовик Ченса припаркован на улице следом за машиной Оливера. Машина Алекс тоже здесь, поэтому я решаю отнести сумки домой, так как нападать на своего мужчину в присутствии его брата, должно быть, неприлично.

— Эй, Цветочек! Как прошли выходные?

Я роняю сумки на пол у лестницы.

— Что ты делаешь?

— Что ты имеешь в виду? — она смотрит на меня через плечо.

— Я имею в виду, что ты готовишь и … — я смотрю на охлаждающую решетку, заполненную печеньем, — … печешь.

— Да, и что?

Я беру одно из сахарных печений, рассчитанных на один укус, и кладу в рот.

— Твои родители приезжают или что-то в этом роде? — бормочу я с полным ртом.

— Нет. Просто возвращаюсь к практике. Я некоторое время не занималась кухней.

Я поднимаю одну бровь.

— Ты действуешь слишком странно, даже для тебя. Что происходит?

Она поворачивается и облизывает с пальцев сливочный соус, замедляясь, когда доходит до безымянного пальца левой руки.

— О боже! — я хватаю ее руку, таращась на громадный бриллиант огранки «принцесса».

— Я выхожу замуж!

Я не могу оторвать глаз от гигантского камня.

— Да, выходишь. Святое дерьмо, где Шон взял на такое деньги?

— НА самом деле это из ожерелья, которое его дед подарил бабушке. Шон вставил камень в платиновое кольцо. Тебе нравится?

Я притягиваю ее в объятия.

— Это невероятно. Я так счастлива за тебя.

— Хорошо, надеюсь, ты будешь чувствовать себя так же, когда я скажу, что у тебя есть шесть месяцев, чтобы спланировать лучший девичник, подружка невесты.

— Что, я?

Она закатывает глаза и разворачивается назад к плите.

— Конечно же, ты.

— Почему так скоро? Ты беременна? Я знала, что тот наряд, что был на нем в тот день, приведет тебя к неприятностям.

— Да, Цветочек. Я забеременела в пятницу. В субботу он съездил в Джерси, чтобы взять бриллиант, изготовил кольцо по размеру в воскресенье и сделал предложение сразу после того, как я пописала на тест сегодня утром, — смеется она. — Нет, я не беременна. Его старший брат приедет из Африки на неделю на Рождество. Помнишь, я говорила, что Дилан в Корпусе мира?

— Да, помню.

— В любом случае Шон решил, что хочет воспользоваться редкой возможностью, когда вся его семья здесь, поэтому сделал предложение.

— Так ты не беременна?

Она снова смеется.

— Нет, Цветочек. Я не беременна. Но тебе лучше быть милой с соседом, потому что, как только я перееду к Шону… — она разворачивается и лукаво улыбается, — … официально , тогда мои родители будут продавать эту квартиру.

— Кстати, говоря о соседе. Что, черт возьми, это был за подарок на день рождения?

— Ах, это роскошная версия той модели, что я дарила тебе сразу после того, как ты переехала сюда. У меня тоже такой есть. Разве он не поразительный?

— Ну, я не знаю. Как только он выпал на пол из пакета перед моими родителями и Оливером, я вроде как потеряла интерес к тому, чтобы испытать его.

— Не может быть!

— Может… это было стыдно. У меня лучший секс в моей жизни, так почему ты решила, что он мне может понадобиться?

Алекс хохочет.

— Цветочек, во-первых, у тебя был единственный секс в твоей жизни, поэтому технически он как лучший, так и худший. Во-вторых, его можно использовать как приложение ко всем причудам, что вы с соседом уже исполняли.

Я кусаю шелушащуюся кожу на нижней губе.

— Это то, что Оливер тоже упоминал. Так как это работает? Я пользуюсь им у Оливера на глазах? Он использует его на мне? Я использую его на нем?

— Да, да и да. Вы занимаетесь анальным сексом?

— Что? — задыхаюсь я.

Она пожимает плечами, сливая воду с пасты.

— Это был просто вопрос.

— Анальный секс со мной или с ним… или… ох, не обращай внимания. Ни то, ни другое. Как ты могла меня спросить об этом?

— Не осуждай, пока не попробуешь. Может, вам нужно посмотреть гей-порно. Это горячо, то есть ГОРЯЧО. Ты можешь передумать.

— Ты точно племянница Мэгги. Твои родители тоже таким занимаются?

— Ооо, фу, гадость! Зачем ты это сказала? Теперь, когда я буду видеть их, это все о чем я буду думать.

Да, как я представляю ее привязанной к кровати, и Шона в кожаных штанах в ковбойской шляпе .

— Думать о чем? Как твоя мама в страпоне? «Раздвинь их Марк. Ты был непослушным мальчиком» — «Жестче, Анабель!»

— Прекрати, — Алекс зажмуривает глаза и вставляет пальцы в уши, топая ногами.

Я смеюсь.

— Это за то, что не закрыла дверь, перед тем как занялась родео, — я краду еще одно печенье. — Я собираюсь разобрать сумки, а затем пойду к Оливеру.

— Я собираюсь блевать, а затем сделать добровольную лоботомию! — она швыряет в меня липкий кусочек спагетти, когда я направляюсь к лестнице.

***

Я скачу вниз по ступенькам перед домом. Порезы? Какие порезы? Укол разочарования настигает меня, когда вижу, что грузовик Ченса все еще здесь. Может, он поймет намек и уйдет, когда увидит меня, пускающую слюнки на его брата.

— Эй?

Ничего.

Я слышу голоса, когда приближаюсь к лестнице. Они становятся более четкими, пока я поднимаюсь на носочках.

— Думаю, тебе нужно прекратить пить.

— Почему?

— Ну, как только ты отключаешься, веселье заканчивается.

— Я не отключился… я задремал.

— Ты отключился.