Татьяна Бродских - Солнечный цветок дьявола

— Хорошо, — кивнула я, поворачиваясь к нему спиной. Меня била крупная дрожь, и пусть Ланс не делал чего‑то плохого, даже не касался моей кожи, но справиться со страхом было трудно. Я стояла и покрывалась испариной, ожидая удара, оскорблений и насилия. Умом понимала, что у меня нет повода так думать о Лансе, за год он ни разу никого не оскорбил, не ударил. Но себя убедить было трудно, но я терпела и даже не шарахнулась в сторону тогда, когда пальцы мужчины задели мою шею. Ланс сразу же отдернул руку и сделал пару шагов назад:

— Сядьте в кресло, госпожа, — кажется, я заразила управляющего своей паникой, теперь он боится стоять рядом со мной. Я села, напряженная, прямая, с тревожно бьющимся сердцем в груди. — Нет, так не пойдет, вам надо расслабиться.

Захотелось истерично рассмеяться, неужели он не видит, что я с трудом себя контролирую? Но я опять промолчала, слишком сильна была во мне надежда.

— Вряд ли у меня получится расслабиться, Ланс, — с горькой усмешкой произнесла я, но на спинку кресла все‑таки откинулась.

— Этого достаточно, дальше я сам, — склонился надо мной мужчина. — Смотрите мне в глаза, госпожа. Слушайте мой голос.

У него красивые глаза, карие, теплые, они, как омут затягивали меня в глубину. Сердце тревожно забилось, пытаясь вырваться из груди, захотелось убежать, спрятаться. Душу наполнили сомнения и страх, что после всего этого я не буду прежней, что я вообще не вернусь из темноты, что скрывалась за взглядом Ланса. Усмехнулась, меньше получаса назад я мечтала умереть, а теперь боюсь потерять себя — глупо. Пусть делает, что хочет, главное, чтобы избавил меня от воспоминаний и боли. Сознание поплыло проваливаясь куда‑то, где ничего этого не было.

Ланс смотрел на девочку и понимал, что слишком к ней привязался, давно пора было уйти. Хозяину не понравится, что он так надолго задержался. Но Ланс не мог себя заставить бросить это рыжеволосое чудо с ее страхами и проблемами. Погладил девушку по щеке, убрал прядку волос с ее лица. Сейчас, когда она была под наведенным магическим сном, Ланс мог любоваться ею, прикасаться. Захотелось поцеловать эти пухлые губки и не только их. Он не обманывал Эванджелину, или как он называл ее в мыслях — Энжи, ему действительно всегда нравились фигуристые брюнетки. Но только до встречи с этой рыжей, веснушчатой девочкой. Если бы он не знал, что его душа полностью во власти Хозяина, то решил бы, что влюбился впервые в жизни. Он не помнил, сколько ему лет. Человеку, чей образ он впитал, было сорок. Надо уходить, пока он еще может это сделать, пока его привязанность не стала известна Хозяину, он не простит такой вольности. Энжи уедет в столицу, а он за время ее отсутствия найдет толкового управляющего и уйдет, так же неожиданно, как появился.

Пора было заняться страхами девушки. Он мог бы совсем стереть память Энжи, но это бы ей только навредило. Придется просматривать ее воспоминания и самому решать, какие приглушить, какие усилить, а что‑то действительно убрать. Он приблизительно представлял, с чем пришлось ей столкнуться за недолгую супружескую жизнь, земля полнится слухами. Но даже не думал, что это может быть настолько гадко. Поневоле, Лансу пришлось пережить все то, что довелось испытать девушке. Сердце наполнилось яростью, сквозь личину человека стал проглядывать его сумеречный облик. Он вернется к Хозяину и если тот барон еще жив, он лично спустит с него кожу, полоску за полоской, а потом посадит на кол. Он хочет наблюдать, как эта тварь сдохнет в мучениях, видеть его агонию. Напоследок, перед самой его смертью, он расскажет, что девочка про него совершено забыла и наслаждается жизнью, долгой, счастливой.

Ланс вздохнул, в его силах продлить жизнь Энжи, а вот подарить счастье было не в его власти. Но ведь если жизнь будет долгая, то больше шансов найти свой путь в этом непростом мире. Мужчина коснулся лба девушки когтем, рисуя на нем метку Хозяина и вливая в нее магию. Теперь девушку не обидит ни один обитатель сумеречного мира, а сама она будет постепенно меняться. Совсем чуть — чуть, ровно настолько, чтобы болезни стали обходить ее стороной, а раны заживали быстрее. Как же он будет скучать по это яркой искорке в своей никчемной, бесконечной жизни…

Я очнулась в кресле, не сразу вспомнив, по какой причине в нем оказалась.

— Как вы себя чувствуете, госпожа? — мягко спросил Ланс. Еще бы самой это понять. Память подкинула недавние события и мою попытку самоубийства. Сейчас я не видела для такого поступка причины. Я помнила свое состояние, раздражение, отчаяние, но при этом не понимала, что меня могло до всего этого довести.

— Неплохо, Ланс. Еще бы знать, что со мной было недавно, какой‑то нервный срыв? — спросила у своего управляющего.

— Что вы помните о своем покойном супруге, госпожа? — проигнорировав мои вопросы поинтересовался мужчина. Ничего хорошего о бароне я не помнила, а от некоторых подробностей нашей супружеской жизни меня передернуло. Как же хорошо, что она у нас продлилась недолго.

— Давайте, не будем об этом, Ланс. Мне неприятно об этом говорить. Получается, тебе удалось вернуть мне душевное равновесие? Не думала, Ланс, что в тебе скрыты такие таланты, — благодарно улыбнулась управляющему. Помимо душевного спокойствия, я еще чувствовала прилив сил, хотелось танцевать. Когда‑то я очень это любила, но потом почему‑то перестала. — И все же, как ты думаешь, чем был вызван срыв? И не стоит ли отправить кого‑нибудь из слуг за целителем?

— Я думаю, это из‑за постоянного напряжения, ведь вам, госпожа, приходится вести все дела поместья. А это непосильная ноша даже для сильного, умудренного опытом мужчины, не то что для молодой женщины. К тому же то злополучное письмо, уверен, оно вас расстроило, — Ланс был как всегда вежлив и предупредителен.

— Возможно, ты прав. Что ж, во всем надо видеть плюсы, если уж мне предстоит поездка в столицу, надо чтобы она запомнилась на всю жизнь, — я собралась подняться, чтобы узнать об ужине, есть хотелось неимоверно. Ланс молниеносно оказался рядом, с легким поклоном протягивая мне руку. Немного скривилась, не люблю я людей и прикосновения, но управляющий как всегда прав, вставать самой с кресла неудобно. Ладошку в протянутую руку вложила и даже не вздрогнула. — Что у нас с ужином? Надеюсь, мы его не пропустили? Ланс, наш уговор в силе, я должна не выделяться в столице, стало быть, надо вспомнить обязательные танцы и выучить новинки. Ты уже вызвал учителя танцев?

— Простите, госпожа, я об этом не подумал. Сегодня же напишу в город самому лучшему учителю танцев. А пока могу предложить свои услуги, мне говорили, я неплохо танцую, — губы мужчины чуть дрогнули в улыбке.