Мелани Харлоу - На крючке

Каждая клеточка в моем теле вибрировала жизнью и чувством, когда я смотрела на него. Он сказал вечность. Он сказал вечность.

— Вечность, ага?

Он потер свои губы со вкусом виски об мои.

— Вечность.

И затем по какой-то причине я испугалась, что он умрет молодым, потому что он был идиотом и мог быть безрассудным и глупым, каким мог быть только двадцатиоднолетний парень, и я прижала его к себе, открывая свой рот, свои ноги и свое сердце так широко, как это было возможно, как будто то, что он будет внутри меня — защитит его.

Я должна была волноваться о том, чтобы защитить себя.

Мое сердце заныло на мгновение, вспоминая, как сильно я любила его в ту ночь, как сильно мы любили друг друга. Я так хотела верить, что он мог быть прав.

Я хотела вечности.

— Мы на месте. — Ник распахнул дверь в бар, расположенный в старом гараже на Мичиган-авеню. Круговая барная стойка в дегустационном зале была занята, но один из барменов в приветствии помахал Нику и показал жестом на пустое место рядом с ним. Когда он протер бокалы и вытер стойку, я подошла и заняла место, поставив сумочку на свои колени, Ник скользнул на стул рядом со мной.

— Ник. — Бармен, очень бородатый парень в голубой рубашке, протянул Нику руку через барную стойку. — Рад видеть тебя.

— Я тебя тоже, Себастьян. Это моя подруга, Коко.

— Приятно познакомиться с тобой, Коко. — Себастьян вытянул руку, и я приняла ее.

— И мне, — сказала я. — Я большой фанат «Two James».

Он улыбнулся.

— Что я могу сделать для вас?

— Как насчет пяти шотов для дегустации? — Ник посмотрел на меня. — Ты не против поделиться?

— Конечно.

Себастьян покинул нас, и Ник повернул свой стул, чтобы быть лицом ко мне, и опустил свои сложенные руки между бедер.

— Итак.

Я быстро посмотрела на его запястья, которые, так случилось, покоились прямо рядом с его промежностью, вызывая еще одну нежелательную, но тем не менее, приятную щекотку между ног. Я сжала ноги вместе и заставила себя встретиться с ним взглядом.

— Итак.

Он ничего не сказал, просто продолжил смотреть на меня, а затем зажал свою полную нижнюю губу между зубами, как будто он хотел что-то сказать, но не был уверен, должен ли. Очень не похоже на него.

— Что? — я ерзала на своем сиденье.

— Что, что?

— Ты уставился на меня.

Он пожал плечами.

— Ничего не могу поделать с этим. Ты красива, даже красивее, чем была в моих мыслях, что не могло быть возможно.

Чувствуя, что мои щеки краснеют, я опустила взгляд на барную стойку и начала складывать салфетку, которую положил Себастьян, в еще более маленькие квадратики.

— Не надо.

— Да ладно, ты должна позволить мне немного посмотреть на себя. Прошло так много времени.

Я кивнула, отказываясь встречаться с ним взглядом, и боясь, что если сделаю это, то время каким-то образом начнет прокручиваться назад.

— Так и есть.

— Семь лет.

— Семь лет, — повторила я.

— Семь лет, два месяца, пять дней, четырнадцать часов... — он посмотрел на свои часы. — И шесть минут.

Моя челюсть отвисла, сердце сильнее забилось в груди. Он на самом деле отслеживал, сколько времени прошлось с тех пор как мы не виделись?

— Подожди минутку. Ты серьезно знаешь это?

Он ухмыльнулся.

— Нет, я просто дразнюсь. Но это, вероятно, близко.

Я шлепнула его по ноге.

— Брр, я поверила тебе на секунду, ты, придурок. Боже. — Закатив глаза, я снова вернулась к салфетке, развернула ее и снова начала сворачивать.

Ник мягко рассмеялся.

— Извини, не смог удержаться. — Он сделал паузу, заерзав на месте. — Ты знаешь, я не могу определиться, похоже ли, что прошло семь лет или семь часов с тех пор, когда я видел тебя последний раз. В действительности, такое ощущение, будто времени совсем не прошло.

Я задавалась вопросом, имел ли он в виду, что я не изменилась или, что его чувства ко мне не изменились, что они выбрались на поверхность — незваные и неудержимые как мои.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала я, пытаясь сохранить свой тон нейтральным. — А с другой стороны, очевидно, как много времени прошло. — Не в состоянии удержаться, чтобы не подразнить его, я вытянула руку и провела пальцем по нескольким седым волосам над его ухом. — Старичок.

— Очень смешно. — Он схватил меня за запястье, и его глаза светились, когда я изо всех сил пыталась вырвать свою руку. Мое сердце начало биться сильнее, когда я поняла, что последний раз он держал мое запястье, когда трахал меня. Я замерла. Посмотрев на мою руку, он заметил татуировку, которая проходит от внутренней стороны запястья к локтю, цитата из книги, которую я любила, когда была ребенком.

— Красивая. Новая?

— На самом деле нет. Я сделала ее в Париже. — Наши глаза встретились, и невысказанная история передавалась между нами.

— Что тут написано? — он изучал французскую надпись.

— Тут говорится: «Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь». Это из «Маленького принца».

Ник снова посмотрел на тату, так нежно, что на секунду я подумала, что он поцелует ее, и я буду потерянной.

— Я сожалею.

— О чем?

— Обо всем.

Медленно он провел своим большим пальцем по этим словам, и мне показалось, что вся комната замерла, весь воздух сжался вокруг меня. Это была непроизвольная ласка, но она отправила мощную волну желания через мое тело и вызвала воспоминания его рук на моей чувствительной коже. Он должен прекратить касаться меня. Я не смогу выдержать это.

Я откинулась на спинку стула, благодарная, что он позволил мне вернуть руку. Когда я заговорила, мой голос был напряженным.

— Как я и сказала, я простила тебя.

Пауза, а затем он откинулся на спинку стула и сказал:

— А ты не собираешься извиниться?

Я сморщилась от его предложения.

— Извиниться? За что?

— За то, что так быстро развелась. Ты даже не дала мне объяснить, почему я ушел в ту ночь.

— Почему я должна была? Это было очевидно — ты не любил меня достаточно, чтобы остаться.

Скажи это вслух, прежде чем он придал этому важное значение.

Он покачал головой.

— Это было совсем не так, Коко. Я был без ума от тебя. Веришь или нет, в то время я думал, у меня была веская причина.

Я продолжала смотреть на него с изумлением.

— Ник, ты не можешь говорить серьезно. Это решение не поддается объяснению. Никакая причина не будет достаточно весомой, чтобы оправдать то, как ты покинул меня, особенно если любил меня.

— Ты даже сейчас не позволишь мне сказать, что это было? После всего этого времени?

Я колебалась, раздумывая о его желании объяснить мне и моем нежелании слушать.

— В этом есть смысл?

Он пожал плечами.

— От этого я почувствую себя лучше. Разве ты не почувствуешь себя лучше?