Нина Леннокс - Шлюха-2

блондинка. Макс окинул её быстрым, равнодушным взглядом. Фигура ничего, волосы

длинные и блестящие, но голову сверлила мысль о стервозной брюнетке с ярко-алыми

губами, которые, несомненно, стали более пухлыми. И глаза изменили свою форму, скулы

стали выше, нос — уже... Зара стала Ириной Валерьевной Нарватовой.

— Не может быть, — прошептал Стефан, подаваясь вперёд. Его глаза впились в

блондинку острыми иглами.

— Что там... — Макс присвистнул. — Марина? И она тут?

Мужчины проводили девушку взглядом. Строгое платье-футляр до колен, строгое пальто, туфли на высоком каблуке, ухоженные волосы. Стефан так и чувствовал их мягкость, по

ладоням пошел ток. Он помнил их аромат и пшеничный цвет до последнего пикселя в

широком расширении. Никакого яркого макияжа, как всегда. Бледно-розовые губы, легкая

дымка на глазах. Тряхнув головой, Стефан повернул голову к Максу.

— Это она... Ты видел? Всё такая же красивая и нежная, — восхищенно сказал он, выглядя

влюбленным мальчиком.

— Да уж. Этот бизнес-центр из каждой шлюхи, что ли, делает бизнес-вумен?

Стефан без всяких предупреждений заехал Максу по лицу кулаком.

— Ты вконец охренел, братишка! — Макс ударил его в ответ, и между ними завязалась

шуточная драка.

— Не смей вообще ничего говорить про Марину, хорошего ты сказать всё равно не

можешь.

— Ладно, ладно, беру свои слова обратно. Мы, как два придурка, дерёмся на стоянке

бизнес-центра! — рассмеялся Макс, направляясь к заданию.

— Если бы один из нас не был реальным придурком, никто бы не дрался.

Стефан мыслями был со своей белокурой девочкой. Душа покинула его тело и побежала за

Мариной. Пустота стала ощутимей.

На ресепшене им сказали, что ни Алексея Викторовича, ни Ирины Валерьевны нет на

месте.

— Чёрт. И где её искать? Адрес здесь не дадут. — Макс не хотел ждать, он хотел видеть её

прямо сейчас.

— Девушка, а вы не подскажете, где можно найти их? — Стефан обратился к девушке за

стойкой.

— У них сегодня открытие храма. Больше ничего не знаю, — пожала она плечами.

— Какого храма? Нам, что, все храмы объезжать?

— Хватит ворчать. Пообщайся пока с Гуглом, мне надо ещё кое-что узнать. — Стефан

снова повернулся к девушке. — Вы не видели девушку в чёрном, с длинными светлыми

волосами? Она не заходила сюда?

— Вы о Марине Олеговне Немировской? Она поднялась наверх, к Вадиму

Александровичу, скорее всего.

— Спасибо.

Кто этот Вадим Александрович? Зачем она к нему поднялась? Что вообще привело её в

бизнес-центр?

— Я нашел храм, где она сейчас находится. Нарватов руководил отстройкой храма

Преображенского благочиния. Сегодня торжественное открытие. Ты слышишь меня? —Макс проследил за взглядом брата.

Из лифта вышла Марина в обнимку с каким-то мужиком. В деловом костюме, с дорогими

часами на руке... Бизнесмен. Стефан прирос к месту, на котором стоял. Окружающий мир

поблек разом, четкие границы имели лишь два человека. Мужчина остановился и подарил

девушке легкий поцелуй в губы, затем удалился по коридору направо. Марина что-то

достала из сумки и окинула взглядом холл здания. Встретилась взглядом со Стефаном.

Вещь из руки выпала. Телефон. Охранник помог поднять его, а её ошарашенный взгляд не

отрывался от него. Она качнула головой и быстро вышла из здания.

Он хотел крикнуть ей вслед, позвать её, но потерял дар речи. Слова отдельными, невнятными звуками проносились в голове. Сердце сдавило жгутом, кровь не знала, куда

бежать. В чувство его привел Макс.

— Поднимай челюсть с пола, надо идти.

По пути к храму каждый думал о своём. Макс готовился ко встрече с Зарой, медитировал

про себя. Стефан всё так же пытался заставить кровь бежать по венам, но она испарялась, молекула за молекулой. Его девочка давно перестала быть его. А как быть ему? Один

выход — умирать в сером одиночестве, иногда прорезаемом вспышками боли.

Глава 4.

Ирина вздохнула. Она устала. Открытие храма вымотало её. Лёша обсуждал деловые

моменты с настоятелем, а она в это время обходила здание вокруг. Пошевелила носком

туфли наполовину жёлтые листья. Было сыро и промозгло, с утра прошел дождь, погода

дышала осенью. Девушка поправила черный шарф на шее, холод забирался под одежду.

Взгляд поднялся на стену храма. Лёша очень любил восстанавливать храмы и церкви, и

она была дико благодарна его матери за это. За то, что она воспитала его в религиозной

среде. Если бы не эта цепочка неслучайных событий, что бы было с ней? И была бы она

вообще?

Ирина слегка качнула головой. Не было бы её. Она бы просто сошла с ума. Умерла у

Маринки на руках. Может, так было бы лучше? Бы, бы, бы... Слишком много «бы». Не

родиться бы, никогда не бывать в детдоме, не ходить в тот парк, не... Что есть, то есть. И

вроде было всё, о чём можно только мечтать. Лёша дал ей все. Чего ей, чёрт возьми, не

хватает? Побоев и унижений? Оскорблений и рукоприкладства? Грубой силы? В кого ОН

её превратил? И почему мысли кружили вокруг мужчины, о котором она должна была

забыть, как о страшном сне? Но нет, этот кошмар изо дня в день врывался в её жизнь, разрывая самообладание, словно сухой картон. Держать маску на людях было легко.

Улыбайся, будто всё хорошо. А внутри чёрные кошки скребут по усталой душе, прося

остановиться, перестать, начать всё заново. Отпустить. Однако она продолжала идти

вперед, истекая кровью, когда никто не видит, никто не знает. Пусть люди считают

стервой, плевать на их мнение. Удавка душила всё сильней, и нет сил сопротивляться.

ОН всё прекрасно понял. Он видел её насквозь. Хладнокровность покинула вены, кровь

снова забурлила. Так похоже на то, что он делал раньше. Ирина обхватила плечи руками, пытаясь согреться. Но холод шёл изнутри. Пальцы в чёрных кожаных перчатках

задержались на плече. Порезы... Их давно не было, но она о них помнила.

Пересекающиеся линии, клеймо. Теперь она поставила на нем своё.

«Я знал, что ты ненавидишь меня настолько, что течёшь при одной мысли о ненависти. Да

мы с тобой вместе ненормальные, не находишь?»

Да, чёрт возьми, да! Девушка устало вздохнула и, остановившись, прислонилась к стене

здания. Боже, она помнила речи этого садиста дословно. И что самое страшное —понимала, насколько он был прав. Его слова до сих пор оставались актуальными. Как

давно он произносил их, кажется, что в прошлой жизни. Жизни, которая была растоптана

и варварски у неё отобрана.

— Мы зря в него верили, зря... — прошептала она, точнее, еле заметно пошевелила

губами, слегка касаясь живота и отдергивая руку.

Душа сжалась в комок, а глаза увлажнились. Она не имела больше права плакать. Только