Кристи Бромберг - Управляемые

Колтон затихает позади меня, проходится ладонями по моим рукам и начинает массировать мои плечи. У него очень сильные руки, так что требуется только добавить правильно дозированное надавливание.

— Божественно… — выдыхаю я, потому как моё расслабленное тело растекается как желе под его умелыми пальцами.

— Прекрасно, — шепчет он. — Просто расслабься.

Я закрываю глаза и вверяю себя ему, негромко подпевая музыке. Колтон водит пальцами по моему позвоночнику, спускаясь всё ниже, затем потирает поясницу, поднимается к голове, откинувшейся в сторону в возвышенном порыве.

— Сейчас будет самое лучшее место в песне, — говорю я и понимаю, что произнесла вслух слова, которыми обычно дразню Хэдди, когда она провозглашает их в этом пиковом моменте песни. Лирическая составляющая нарастает, я подпеваю, слова омывают меня, как и всегда, вызывая мурашки на коже. — «Там, сидя в саду, сжимая свой кофе, называл меня сахаром. Ты называл меня сладкой».

— Я не понял, — говорит Колтон. — Почему это самое лучшее место?

— Потому что в этот момент она понимает, что он её любит, — задумчиво произношу я с ласковой улыбкой на лице.

— С чего, Райли, ты так безнадёжно романтична, а? — поддразнивает меня Колтон.

— Ой, закрой свой рот, — я поворачиваюсь, чтобы шлёпнуть его, стыдясь своей откровенности. Колтон перехватывает моё запястье, не давая моей руке опуститься, и затем тянет меня к себе. Его губы по наклонной приближаются к моим, и он томно пробегается по ним, чтобы потом облизать. У его губ вкус шоколада, пива и всего, что зовется Колтоном. Одной рукой он прижимает к себе мою голову, покачивая, а другая его рука отвлечённо движется по моим обнажённым бёдрам. Его пальцы легонько гладят меня везде, ненавязчиво и не уделяя особого внимания какому-либо одному месту. Я могла бы сидеть так вечно, купаясь в неожиданном благоговении, которое сквозит в его действиях в ответ на мою открытость.

Колтон легко целует меня в кончик носа, после чего упирается лбом в мой лоб, одна рука всё ещё держит мой затылок, пальцами запутавшись в волосах, мои губы овевает его дыхание:

— Райли?

— Ммм, Ас?

Он сжимает руку с моими волосами.

— Останься со мной на ночь, — тихо выдыхает он.

Я замираю, задержав дыхание. О. боже. За его просьбой я чувствую эмоции, и этим она отличается от таких же слов, которые он говорил мне в предыдущую встречу. Сейчас он произнёс их не потому, что так принято, или он обязан их сказать, а потому что хочет этого сам. Значит ли это, что он догадывается о том, какие чувства меня пронизывают? Моё молчание вводит Колтона в заблуждение, противореча моим истинным чувствам, и он принимает его за неуверенность.

— Я никогда и никому не предлагал и не хотел этого прежде, — его приглушённый голос дотягивается до самого моего сердца, подтверждая мои предположения. Он обнимает меня, притягивая к себе на колени, прижимает к себе, откидываясь на шезлонг и играя моими волосами. Я ещё какое-то время молчу, чтобы справиться с эмоциями в голосе, а потом говорю:

— Хмм, не думаю, что я в состоянии куда-либо ехать, даже если и попробую, — мурлычу я.

— Ты останешься? — Меня удивляет нетерпение в его голосе.

— Да.

— В таком случае, — размышляет он, — я бы мог воспользоваться тобой снова.

— Снова? — смеюсь я. В качестве ответа он хватает меня за бёдра, приподнимает и затаскивает верхом на себя и свою весьма очевидную готовность. Он располагает меня так, что наши тела идеально совпадают друг с другом, каждое движение проходится по моим тонким трусикам и ударяет в самое чувствительное место. Колтон садится и яростно целует меня, глубоко погружая язык в мой полураскрытый рот и собственнически прижимая к себе руками. Во мне поднимается головокружительное желание получить от него как можно больше.

— Я. Хочу. Тебя. Так. Сильно. Райли, — он тяжело дышит, поцелуями спускаясь по моей шее. Я обхватываю ладонями его лицо, проводя пальцами по намечающейся щетине, и держу его голову так, чтобы смотреть в его глаза. — Ты сделала меня зависимым от тебя.

— Я знаю, — шепчу я, говоря ему глазами, что я понимаю глубину его желания. И чувствую то же самое. Его челюсти на мгновение напрягаются, после чего он обрушивает свой рот на мой, и связь между нами равносильна необходимости дышать.

— Подвигайся на мне, — выдыхает он. Такая простая команда, но то, как он произносит эти слова — как будто рассвет не наступит, если я этого не сделаю — заставляет меня немного отстраниться. Я пристально смотрю в его глаза, такие гипнотизирующие, полные желания, и излучающие такое напряжение, что я бы не отказала ему, даже если бы и могла.

И я начинаю двигаться, подчиняясь ему. Снова.

Прохладный воздух, покалывающий мою кожу, разительно отличается от жара прижатого ко мне тела. Вызванный сном туман в моей голове медленно рассеивается, пока, моргая, я открываю глаза, внимательно осматриваясь и косясь на утренний свет солнца, проникающий в комнату сквозь открытые окна. Осознание того, где я и с кем, наступает тогда, когда я слышу шум прибоя, перемежающийся с криками чаек. Я начинаю шевелиться в этой греховно удобной постели, чтобы размять мышцы, а они болят, что странно, пока я не понимаю почему. Секс, секс и ещё больше секса. На моих губах расцветает самодовольная улыбка при мысли, что моя разбитость — от переизбытка секса. И я не жалуюсь.

Другим препятствием для моих телодвижений является источник интенсивного тепла, согревающий меня, несмотря на холодный утренний бриз с моря. Я лежу на спине, и Колтон обернут вокруг меня как виноградная лоза. Он лежит на боку, одна нога согнута и перекинута через обе мои, а рука собственнически расположилась по диагонали на моей голой груди, ладонью держа одну из них. Поворачиваюсь и вижу его голову, которая наполовину на его подушке, а наполовину на моей.

Я изучаю его лицо: черты, веер густых тёмных ресниц на контрастно золотистой коже, изгиб, придающий характерности спинке носа. Я тянусь и осторожно, чтобы не потревожить Колтона, убираю с его лба непослушный локон волос. Во сне его тёмная и опасная аура смягчена растрёпанными волосами, отсутствуют агрессивная мощь, которую он использует как защиту, и напряжение челюсти. Мне нравится наблюдать этот редкий момент его незащищённости и расслабленности, и как полуоткрыты в безмятежном сне его манящие губы.

Во время разглядывания я уношусь мыслями в прошедшую ночь. Я вспоминаю его абсолютное и неуклонное внимание ко мне и к каждой моей потребности. Думаю о новых ощущениях, с которыми он меня познакомил, и об удовольствии, которое он вызвал во мне. Мои мысли обращаются к кожаным ремням и кубикам льда, вставленным, чтобы растаять, туда, где мы соединялись в одно целое, ведя по тонкой грани наслаждения, обрамлённого болью. Вспоминаю, как он показал мне неспешность и мягкость, прежде чем жёстко и быстро довести до края и обрушить в забытьё. Как при свете Луны, в этой бескрайней кровати, он навис надо мной, глядя напряжённым взглядом, и умоляющим голосом просил подчиниться ему. Спрашивал, доверяю ли я ему познать, с чем моё тело может справиться, и каков предел, до которого можно дойти. В тот момент я была настолько пленена им, что вручила себя ему без вопросов и раздумий. Согласилась, зная, что он уже довлел над моим умом, сердцем и телом.