Кристи Бромберг - Управляемые

Потом, уже готовясь заснуть, когда его тело прижалось к моей спине, а рот мягко прижался к волосам, я стала сомневаться в своём решении. И последними мыслями, перед тем как окончательно провалиться в сон, были: интересно, во что, чёрт возьми, я втянула себя, последовав его, казалось бы, невинной просьбе, потому что то, что делается под одеялом при лунном свете, с рассветом кажется совсем другим.

Колтон шевелится рядом со мной, переворачиваясь так, что теперь ко мне обращена его спина, и тянет одеяло на себя, стягивая его с меня. Теперь я дрожу от холода, потому что моя человеческая «грелка» меня отпустила, зато появилась возможность растянуть затёкшие конечности. Я морщусь, сгибая и распрямляя ноги. Меня точно не берегли как стекло прошлой ночью, и если бессознательное забвение, в которое я выпала после — это признак, то, думаю, моему телу тоже это понравилось.

Я начинаю мёрзнуть. Смотрю на скульптурно вылепленные линии спины Колтона, прижимаюсь к нему, обвивая собою так, чтобы максимально насладиться ощущением своей кожи рядом с его. Мой подбородок покоится на его плече, а груди прижаты к спине, в то время как руками я обвиваю его, наслаждаясь его мужественностью. Я рассеянно провожу пальцами по его груди и снова погружаюсь в сон.

Я ещё нахожусь в пограничном состоянии дремоты, когда разом случается несколько вещей одновременно и все как будто в замедленной съёмке. Колтон издаёт самый дикий, выворачивающий нутро, крик, какой я когда-либо слышала. Я бы так и осталась в замороженном от шока состоянии, если бы он яростно не дёрнулся, отталкивая меня и ударив локтем в плечо.

— Нет! — из его горла вырывается задушенный вопль.

Он спрыгивает с кровати и оборачивается, расставив ноги, колени полусогнуты, руки тоже, кулаки выставлены перед собой. Его лицо — это маска ужаса: дикий затравленный взгляд, часто моргающие глаза, сжатые зубы и вздувшиеся желваки на шее. Он тяжело и поверхностно дышит, его тело напряжено и трясётся, пока к нему приходит осознание, а на лбу бисером выступил пот.

Я рефлекторно держусь за ноющее плечо. Шок от произошедшего затопляет меня, адреналин несётся по венам, и тело дрожит от его действия. Если бы я прежде не наблюдала подобную реакцию на кошмар у своих воспитанников, думаю, я была бы более поражена и выбита из колеи, чем сейчас. Если бы у Колтона не было этого панического ужаса в глазах, отражённого в лице, я бы посмеялась над ним голым, глядя на его готовность напасть. Но это не шутка. Я понимаю, что он увидел сон, разворошивший прошлое, которое безмолвно преследует его и травмирует каждый божий день.

Я шевелю плечом, оно ещё болит.

— Колтон, — зову его ровным голосом, не желая напугать.

При звуке моего голоса его глаза медленно фокусируются на комнату перед ним, и его тело постепенно расслабляется. Он поворачивает голову и смотрит на меня; в его глазах избыток чувств: смущение, стыд, облегчение, страх и опасение.

— О, бл*дь! — он вздрагивает, вздыхая, и трёт руками лицо, стирая выражение ужаса с лица. Единственные звуки, которые сейчас есть в комнате — его бурное дыхание, звук потираемой щетины и шелест океана за окном.

— Бл*****… — повторяет он снова, когда его взгляд фокусируется на моей руке, потирающей ноющее плечо. Я вижу, как он начинает сжимать и разжимать кулаки, когда понимает, что как-то причастен к этому. Я всё ещё не шевелюсь, и Колтон опускает глаза, а его плечи сутулятся. — Райли… я… — он резко отворачивается, хватаясь за затылок и дёргая руку вниз. — Дай мне одну грёбаную минуту… — бормочет он, срываясь в ванную.

Я притягиваю одеяло к груди, наблюдая за тем, как он уходит, и хочу дотянуться до него и рассказать ему, что на самом деле ничего страшного не произошло, во что он может не поверить. Я сижу в нерешительности, не зная, как поступить, когда слышу безошибочный звук, говорящий о том, что Колтона тошнит. В моё нутро как будто вонзается нож, и я сижу, крепко зажмурившись и отчаянно желая его утешить.

Затем начинает шуметь сливной бачок унитаза, сопровождаемый ругательствами, затем включается кран и слышится, как Колтон чистит зубы. Я поднимаюсь с постели, поправляя на себе его футболку, и слышу, как он снова вздыхает, сыпля своими излюбленными утренними проклятиями. Я захожу в туалет, чтобы убедиться, что с Колтоном всё хорошо. Понимаю, что он замечает моё присутствие, поскольку, вытирая лицо, останавливается на полдороге. Мгновение мы стоим, замерев, а после его глаза фокусируются на бегущей из крана воде. Его тоска ощутима и душит воздух между нами. Колтон вытирает полотенцем лицо и поворачивается ко мне.

Когда он отнимает полотенце от лица, на меня смотрят совсем другие глаза. Не те, которые я полюбила. Мертвые. Холодные. Лишённые эмоций. На челюсти пульсирует жилка, мышцы шеи напряжены и движутся, когда он сглатывает.

— Колтон… — его ярко-зелёные глаза застывают, пристально вперившихся в мои глаза, заставляет замереть на моих губах множеству заготовленных слов.

— Не надо, Райли, — предупреждает он меня. — Ты должна уйти, — командует он ровным голосом. Столь же безжизненным, что и его глаза.

Моё сердце сжимается в груди. Что с ним случилось? Какое воспоминание низвело этого яркого и страстного мужчину до состояния пустоты?

— Колтон, — умоляюще произношу я.

— Уходи, Райли. Я не хочу тебя здесь видеть.

Моя нижняя губа дрожит от слов, в озвучивание которых я не могу поверить, после всего, что мы вместе испытали. Я видела чувства в его глазах прошлой ночью. Ощущала, как он ко мне относится, от каждого его действия. Но теперь… всё, что я могу — смотреть на него и не узнавать стоящего передо мной мужчину.

Боль и страх, которые он испытывал перед тем, как проснуться, были настолько очевидны, что всё, чего я хотела — это утешить его. Теперь же я не совсем уверена, как поступить. Делаю шаг ему навстречу и слышу, как он скрипит зубами. Я постоянно имею дело с травмированными детьми, но сейчас мне не по себе. Я смотрю вниз, на свои руки, и шепчу прерывающимся голосом:

— Я просто хочу помочь…

— Убирайся! — ревёт он, заставляя меня вскинуть голову, как раз чтобы увидеть вспыхнувшие живым несдерживаемым гневом прежде мёртвые глаза Колтона.— Убирайся на хер, Райли! Я не хочу, чтобы ты была здесь! Я не нуждаюсь в тебе!

Я стою, окаменевшая от его немотивированной агрессии, останавливающей меня.

— Ты не думаешь так на самом деле, — заикаясь, выдавливаю я из себя.

— Чёрта лысого я так не думаю! — кричит он, и звук отражается раскатистым эхом от облицованных стен ванной. Мы стоим, вперившись глазами друг в друга, пока я перевариваю обиду, которую он только что мне нанёс. В глубине души я знаю, что этому есть причина — его выступлению, — но в голове такой хаос пополам с болью и шок от его яда, что я не могу мыслить сколько-нибудь рационально. Колтон угрожающе наступает на меня, а я просто пялюсь на него, качая головой. Он с проклятием швыряет полотенце, в тишине ванной раздаётся грохот бутылёчков, рикошетом сбитых на пол. Его глаза снова возвращаются к моим, челюсти сжимаются и разжимаются. Когда он снова подаёт голос, его голос звучит крайне жестоко: