Анна Данилова - Тарантелла, или Танцы с пауками. Поцелуй тарантула и закрой глаза…

Он отпустил ее и улыбнулся:

– Да я здесь уже часа четыре… Все, что нашел вкусного съел, но выпить – не выпил, жду, когда соберутся все…

– Ты имеешь в виду своих дружков?

– Именно…

– А как ты здесь оказался? Как ты нашел этот дом?

– Я встретил по дороге твою подружку, Люсю… Вот она и проводила меня сюда… Сказала, что ты уехала в райцентр по делам…

– Я была в городе… Открыла дверь своим ключом и застала Соню в объятиях…

– … Сережи Сапрыкина… Да-да, не удивляйся… Они, по-моему, поладили…

«Значит, Сергей, поговорив со мной по телефону и зная о том, что Логинов собирается в Вязовку, все рассчитал, что квартира будет свободная и им с Соней никто не помешает побыть вдвоем… Как все просто… А я от этого представления чуть не сошла с ума…»

– А чем сейчас занимаются твои друзья?

– Кажется, они ищут какого-то Ржавого…

– Аржанухина… Но мне кажется, что он не виноват…

И Наталия обстоятельно рассказала Логинову все, что знала об этом деле, не скрывая результатов своей поездки в пункт проката.

– Действительно интересное дело. Я понимаю тебя… Но мне сказали, что здесь был еще один мужчина… Я его знаю? – спосил он довольно жестко.

– Нет, это приятель Люси… Хотя она просила меня представить его как своего брата…

– Мне так и сказали… И, кажется, вам удалось всех провести. Ведерников клюнул на Люсю и все уши мне уже прожужжал о ней…

– Не уверена, что она готова к переменам в своей жизни… Слишком уж их много свалилось на ее бедовую голову…

Знаешь, как бывает в жизни: то пусто, то густо… Игорь, как я рада тебя видеть… Ты не голоден?

***

На сегодняшний вечер у нее был запланилован визит к Ванееву. И как всегда, она имела самое смутное представление о том, что она ему скажет и о чем спросит… А что, если он извращенец, который заманивает женщин куда-нибудь на нейтральную территорию и заставляет их там проделывать разные, там, глупости… Хотя танцы глупостью назвать нельзя…

Успокоившись в объятиях Логинова, она, сказав ему, что ей пора заняться своим НЕПОСРЕДСТВЕННЫМ ДЕЛОМ, заперлась в дальней комнате и открыла крышку пианино. Что-то теперь подскажет ей ее развившееся не в меру воображение?

Она, взяв сложный джазовый аккорд, закрыла глаза и углубилась в заполненный ароматами открытых кафе и мимозы мир французского шлягера… Это был Азнавур, Пиаф… Франция. Она услышала французскую речь. Это был монотоный голос старого человека, но очень доброго и немного сонного… Он сидел за большим письменным столом, заваленным рукописями, и словно диктовал кому-то что-то… На нем был сюртук с большими широкими отворотами, который открывал белую сорочку и темный галстук-косынку, какие носили в прошлом веке, на голове его красовалась широкополая соломенная шляпа… Крупные складки, идущие от крыльев носа к уголкам длинных вытянутых губ, длинный, но расширенный книзу нос и внимательные маленькие светлые глаза делали его похожим на крастьянина или сельского учителя. Слева от него стоял географический старенький глобус, справа – прозрачный сосуд с каким-то насекомым… И тут его голос сделался едва различимым, а на него наложился пространственный и молодой женский голос, который, судя по всему, переводил речь старика: «жилища их – это колодцы около фута глубиной, сначала вертикальные, а потом загибающиеся коленом. Средня величина из диаметра – дюйм. Вокруг отверстия возвышается закраина, сделанная из соломинок, разных маленьких кусочков, даже мелких камушков. Все это сдерживается паутиной… Вышина защитительной ограды также бывает различна. Иная ограда это башенка в дюйм вышиной, а другая – просто закраина. Все они скреплены паутиной и все имеют ширину равную ширине подземного канала, продолжение которого они составляют…»

Картинка была настолько статичная и непонятная, что вызвала мигрень, но ничего, никаких новых мыслей не принесла. Одни вопросы… Кто этот француз? И зачем ей было ПОКАЗЫВАТЬ его?

Наталия вышла из комнаты и поняла, что не расскажет ничего из УВИДЕННОГО Ведерникову и Селезневу. Иначе они примут ее за слабоумную.

Объяснив Логинову, что ей все же надо проведать «убийцу-Ванеева», она на самом деле решила навестить Ошерова, а для этого, расспросив местных жителей, где находится его дом, неспеша побрела на самую окраину деревни, к мосту, соединяющую Верхнюю Вязовку с Нижней.

Ошеровы занимали большой кирпичный дом с башенками. Во всем, начиная с почтового ящика и кончая чисто выметенным двором и красивым стилизованным крыльцом, выложенным мраморными плитами, чувствовался достаток. В окнах горел свет.

Наталия нажала на кнопку звонка, встроенного в калитку, и стала ждать.

Дверь открылась, на крыльце в облаке пара появилась молодая женщина. Увидев через редкие прутья литой, ажурной калитки молодую женщину в шубе, она проворно спустилась с крыльца, отперла калитку и пригласила Наталию войти в дом. Она вела себя так, словно уже привыкла к визитам непрошенных гостей. «Ведь Ошеров – доктор, и жене доктора не привыкать к неожиданным визитам в любое время дня и ночи… Это участь всех сельских врачей…»

– Юрий Григорьевич дома?

– Да-да, – прозвучал очень приятный голос, – проходите, пожалуйста… Он ужинает, я ему сейчас скажу, что вы пришли… Как вас зовут?

– Скажите, то пришла Наташа Орехова, писательница… Он знает.

Наталия осталась в ярко освещенной комнате, напоминающей приемную частных врачей в заграничных фильмах: толстый ковер, цветы в кадках на полу, кресла и столик, заваленный иллюстрированными журналами…

Через минуту в комнату буквально ворвался Ошеров. Глаза его светились радостью:

– Ты… пришла? Боже, как я рад… Сначала я тебя, конечно, познакомлю с Ольгой, а потом мы сходим с тобой ко мне в лабораторию… Я просто ушам своим не поверил… дай-ка я до тебя дотронусь…

Он привел ее в дом, где было тепло, пахло горячим печеньем, яблоками и еще чем-то вкусным… Крохотная девочка в красном домашнем платьице встала, облокотясь на пуф и прижимая к груди большую рыжеволосую куклу Барби… Ольга, жена

Ошерова, в длинном желтом халате с длинными светлыми волосами, немного вялая и, судя по всему, изнеженная, улыбнулась Наталии и предложила выпить чашку чаю с домашним печеньем.

– Спасибо, но я сыта… Мне надо бы поговорить с Юрием Григорьевичем… Вы не возражаете?

– Нет, конечно… давайте, я помогу вам снять шубу…

Она приняла из рук Наталии шубу, а Ошеров все это время, оказывается, разливал по крохотным рюмкам ликер. Появившись в гостиной, он протянул одну рюмку наталии, а другую – жене, после чего умчался на кухню – за третьей, для себя…

«Какая хорошая и спокойная семья…» Ей, быть может, впервые в своей жизни захотелось иметь свой дом, мужа-очкарика и целый выводок детей.