Людмила Молчанова - Трудные дети (СИ)

- Я на твоем месте рот бы закрыл.

- Почему? Мы в свободной стране живем. Говори хоть обговорись. А вообще, и Марат меня разочаровывает. Отвык уже своими руками работать? Чужими дела делаем?

- Ты радоваться должна, что здесь я, а не он. Иначе, Александра Леонидовна, вы бы сейчас не улыбались своими белыми зубками и колечки свои не теребили. Я сам приехал, Саша, по собственному желанию. И тебе лучше со мной не ссориться.

- Неужели? В ноги тебе кланяться? Так зря приехал. На что рассчитывал, я понять не могу. Любопытство взыграло?

После исповеди я резко вдохнула, так что перед глазами замелькали черные точки, и скомкала салфетку, до этого спокойно лежавшую на коленях.

- Я не очень люблю, когда бесцельно тратят мое время. Мне есть, чем заняться. Одним словом, надоел ты мне, Алексей. Пойду я. Счастливо оставаться.

Подхватив сумку, спокойно направилась к выходу, старательно контролирую свой шаг. В гардеробной шубу забрала, накинула ее плечи себе, выправляя волосы, и уже хотела к зеркалу развернуться, только порадовавшись тому, что Лешка, судя по всему, оставил меня в покое, как неожиданно сзади на левое плечо легла тяжеленная рука и сжала в сильном захвате.

- Я сам приехал, - еще раз повторил Лешка, зло и как-то обиженно. - А не по чьей-то указке.

- Да ради бога. Приехал и приехал. Руку убери только. Шубу мне испортишь.

- Не испорчу, - жесткие пальцы едва не рвали дорогой мех. - Сука ты, Сашка, самая настоящая. Думаешь, шмотки и украшения из тебя что-то делают? Одень свинью в шелк, она все равно свиньей останется. Ребенку жизнь загубила, его матери, и хоть бы что тебе. Хоть бы шевельнулось что-то.

- Душещипательно. Ты здесь каким местом?

Немного щетинистый подбородок дернулся с презрением и отвращением. Трофим руку резко отдернул и отошел на шаг.

- Совет тебе, на будущее. Даже не думай рыпнуться куда-нибудь, только хуже будет.

- Так вот зачем ты приехал...Угрожать?

- Предупредить. Не вздумай ничего делать пока, подожди, хоть все утрясется и успокоится немного. Сама себе могилу выроешь, если дернешься. А тебе и рыть не надо - есть готовая уже.

- Что, слежку за мной установили, да? Детектив какой-то.

- Триллер, Саша. Мое дело предупредить. А там сама думай. Он с тебя теперь глаз не спустит.

Лешка сунул руки в карманы, ссутулился немного и повернул в зал, где его ждал недоеденный ужин.

Рука дрогнула и расслабилась, позволяя стальному лезвию выскользнуть из пальцев.

Глава 67

А в ней сошлись змея и волк,

И между ними то любовь, а то измена...

Сплин "Что ты будешь делать"

На этом потрясения дня не закончились. Стоило приехать домой, как практически через несколько минут в дверь позвонили, заставив меня настороженно вскинуть голову и замереть.

Зоя, вытирая мокрые руки о фартук, засеменила к двери.

- Зоя? - окликнула я ее уже в прихожей.

- Да, Александра Леонидовна?

- Меня ни для кого нет.

- Эээ...ну хорошо, - она нажала на кнопку видеосвязи, выслушала кого-то и кивнула. - Там курьер, Александра Леонидовна. С цветами. Впускать?

Я пораздумала немного и нехотя кивнула.

- Ну впусти.

Расписавшись и выпроводив юркого паренька, громко хлопнув дверью и закрыв все замки, я без особого удовольствия повертела в руках присланную розу. Темно-красный, переходящий почти в черный на краях лепестков бутон едва помещался в ладонь, шипы слегка царапали нежную кожу запястья. К цветочку прилагалась короткая записка на черной рисовой бумаге. "Был так рад твоему возвращению, что забыл поздравить сразу. С днем рождения Вас, Александра Леонидовна. М. З.".

МЗ. Мучительное зло он, а не Марат Залмаев.

Розу я сожгла, с величайшим удовольствием наблюдая за тем, как лепестки съеживаются и чернеют, превращаясь в пепел, а дорогая бумага медленно и красиво тлеет.

И я наконец-то разозлилась. По-настоящему. Во всяком случае, ярость пересилила страх.

Он издевался над самым дорогим, что у меня было. Над тем, что мне досталось адским, каторжным трудом - над моим именем. Он высмеивал его, и это издевательское обращение по имени-отчеству - сначала от Трофима, пусть оно не слишком-то меня задело, а затем от Марата - просто взорвало внутри давно тикающую бомбу.

Я была готова сама уже позвонить и вылить на голову Залмаева тонны помоев и чего-то похуже, но жажда и любовь к жизни брали верх. Он сам позвонил. А я так дрожала от неуемной, не находившей выхода злости, что даже не стала ждать, пока поиграет мелодия, а кинулась к телефону после первой вибрации.

- Добрый вечер, Александра Леонидовна, - за издевательски выверенной вежливостью невооруженным взглядом проглядывалась насмешка, которую Залмаев не особо-то и скрывал. - Получила мой подарок?

- Получила.

- Знаю, ты не очень любишь цветы.

- Ненавижу, - подтвердила я.

- Но я надеюсь, мои тебе понравились?

- Нет.

Марат притворно огорчился.

- Жаль. Выкинула?

- Сожгла, - с явным удовольствием промурлыкала в ответ, вспомнив, как горел цветочек. На кровати поудобнее растянулась, ноги на стену закинула и залюбовалась свеженьким педикюром. - Хоть цветы мне не нравятся, горят они хорошо.

- Я рад, что мои усилия не прошли даром.

- Зачем ты звонишь?

С ответом он помедлил. Чтобы меня позлить, гад.

- Мне очень хочется с тобой пообщаться, Саша. Меня...скажем так, терзает сильное любопытство.

- Ты не единственный, кого оно терзает, - любезно сообщила я, и уже после того, как я это сказала, по позвоночнику прошел неприятный холодок.

- Вот как? - подобрался Залмаев. - Кого еще?

Я на кровати села и поплотнее закуталась в одеяло.

- Что ты хочешь? Что тебе нужно от меня?

- Это самый популярный вопрос, который я слышу от тебя. Пластинку заело?

- Я серьезно.

- Я тоже...Александра Леонидовна.

Скрип моих зубов слышно было, наверное, за километр. Марат хохотнул, явно довольный тем, что задел меня за живое. Он этого и добивался.

- Что же ты так? Не нравится?

- Зачем ты позвонил?

- Поговорить.

- Поговорил?

- Я хочу с тобой встретиться, Саша.

О, мы наконец-то перешли к главному. Я подобралась и забарабанила пальцами по покрывалу в глубокой задумчивости. Мне не сбежать от него сейчас. Он знает, где меня найти, на что надавить и что забрать при желании. Черт, при желании он мог сюда приехать, голову мне открутить, и никто бы его не смог остановить. Даже сейчас Марат не спрашивает, он заявляет о своем желании. В этом весь Марат. Некоторые вещи остаются неизменными.

- Я так понимаю, мое нежелание никакой роли не играет, верно?

- Верно. Ты всегда была сообразительной, солнышко, - умилился Залмаев.

Наскребя оставшуюся смелость и боясь передумать, я скрипучим голосом уточнила:

- Когда?

- Не знаю.

- Не знаешь? Я вообще-то занятой человек, Залмаев, а не собачка, готовая по первому твоему требованию прибежать, виляя хвостиком!