Ханна Хауэлл - Горец-варвар

– Да, очень странно, – пробормотал Артан. – Трудно представить, что леди Анабелла кому-то здесь подчиняется.

Пока Давида терла ему спину, Артан рассеянно слушал бесконечные жалобы служанки на хозяйку. Леди Анабелла, очевидно, палец о палец не ударила, чтобы снискать хоть какое-то расположение прислуги. Чем больше Артан узнавал от Давиды, тем большее беспокойство его охватывало. В этом доме явно что-то не так. По словам Давиды, выходило, что Сесилию здесь считали обузой и обращались с ней как с бедной родственницей, которую взяли в дом из милости, чтобы она не умерла с голоду. Но Ангус утверждал, что отец Сесилии очень любил ее. И этот образ любящего отца совершенно не вязался с тем фактом, что он оставил свою дочь без средств к существованию.

Выбравшись из ванны, Артан продолжал размышлять над этой головоломкой. Давиде в конце концов пришлось оставить попытки возбудить его интерес и направить усилия на выполнение своих прямых обязанностей. Когда она насухо вытерла Артана, он начал поспешно одеваться. Уже почти одевшись, стоя у камина, он по-прежнему думал над тем, что ему удалось узнать от служанки. В конце концов, он пришел к выводу, что сейчас не сможет ответить на все мучившие его вопросы. Но было совершенно очевидно, что ему необходимо докопаться до истины. Даже если он не женится на Сесилии, ради Ангуса он обязан был выяснить, что происходило в этом доме и как здесь обращались с девушкой. Внимательно посмотрев на Давиду – та, наклонившись, вытирала воду с пола, – он проговорил:

– Было бы грустно думать, что леди Сесилия – одна из тех женщин, которым все равно, что происходит со служанками в доме, где она живет.

– О, молодая леди не ведает об этом, – ответила Давида. – И дай Бог, чтобы ей никто об этом не сообщал и впредь. По-моему, леди Анабелла опасается, что девушка наотрез откажется выходить за сэра Фергуса, если узнает, какой он на самом деле. – Служанка скорчила гримасу. – Бедной крошке и своих бед хватает, понимаете? Не стоит обременять ее еще и чужими напастями. Да и что она сможет сделать? Чем сможет помочь?

– Значит, она выходит замуж не по своей воле?

– А почему вам это так интересно?

– Потому что меня сюда послал ее дядя, который находится на смертном одре.

– Ах да, конечно… Знаете, вряд ли кто-нибудь спрашивал леди Сесилию, хочет она идти с сэром Фергусом под венец или нет. А впрочем, кого из девушек об этом спрашивают? Похоже, леди Сесилия просто согласилась сделать так, как ей велела родня. – Давида положила руки на свои округлые бедра и нахмурилась. – Я никогда не могла взять в толк, почему они так и не позволили бедной малышке поехать к своему дядюшке. Но думаю, что леди Анабелла недолюбливает леди Сесилию. – Давида вдруг покраснела и поспешно добавила: – Но ведь не могу же я обо всем этом знать, верно? Да-да, лучше не слушайте меня. Говорю первое, что взбредет в голову, вот и все. Не обращайте на меня внимания, сэр.

– Не волнуйся, милая, я никому не передам твои слова. Но дядюшка молодой леди желает знать правду. А ее опекуны и жених едва ли захотят рассказать мне, как обстоят дела, не так ли?

– Да, верно. Они не расскажут об этом даже под страхом смерти, – пробормотала Давида. Затем поинтересовалась: – Но если дядюшка молодой леди так о ней печется, то почему же все эти годы он нос от нее воротил?

– Это не так. Он часто ей писал.

В глазах Давиды промелькнуло недоверие.

– Нет, сэр, девушка не получила от него ни одной весточки. Сначала бедняжка посылала ему письма одно за другим. А когда наконец до нее дошло, что дядюшка не хочет ни отвечать на ее послания, ни приехать в гости, она ударилась в слезы. Потом стала писать ему только в Михайлов день. И теперь она понимает, что у нее нет другой семьи, кроме леди Анабеллы и сэра Эдмунда. Разве это не грустно, сэр? – Давида вздохнула и покачала головой. Когда же она взглянула на Артана, ее чувство жалости к Сесилии вытеснило вожделение. – Вам помочь одеться, сэр?

– Нет, я уже почти оделся. Разве не видишь?

Тяжкий вздох, с которым Давида покинула его комнату, польстил самолюбию Артана, и он не удержался от улыбки. Однако эта улыбка быстро исчезла с его лица. Все, что служанка только что ему рассказала, подтверждало его наихудшие подозрения. И дело было не только в том, что Сесилия не получала ни письма Ангуса, ни его подарки. У Артана в голове не укладывалось, как мог отец девушки оставить ее без средств к существованию. Конечно, не исключено, что отец Сесилии просто не мог предположить, что ее родственники будут так плохо с ней обращаться. И если отец Сесилии был единственным в семье, у кого имелся толстый кошелек, то возможно, что Анабелла с Эдмундом окружили его лестью и старались зарекомендовать себя только с хорошей стороны.

Многое из рассказанного Давидой можно было хоть как-то объяснить, но тот факт, что девушка за все это время ничего не получала от Ангуса, казался непостижимым и не на шутку встревожил молодого человека. Как будто кто-то старался убедить Сесилию в том, что она находится в безвыходном положении, что ей некуда пойти и не к кому обратиться за помощью. Возникал резонный вопрос: для чего это делалось? И вероятные варианты ответа на этот вопрос были один хуже другого. Даже если бы Артан уже не обдумывал предложение Ангуса жениться на Сесилии и стать наследником Гласкрига, он все равно бы задержался в Данбарне для того, чтобы тщательно разобраться во всей этой темной истории. Воспользовавшись предлогом, он, Артан, конечно же, немного сгустил краски, сказав, что Ангус находится при смерти.

Но за вымышленным предлогом скрывалась чистейшая правда: сэр Ангус действительно очень хотел знать, что происходило с его племянницей.

Как ни странно, но его, Артана, приводила в бешенство одна только мысль о том, что с девушкой, которую он совсем недавно увидел впервые в жизни, возможно, плохо обращались и обманывали ее. Однако Артан не привык подолгу разбираться во всех тонкостях своих переживаний. Он либо полностью отдавался своим чувствам, либо запрещал себе даже думать об этом. На сей раз внутренний голос подсказывал ему: у него имелись все основания для возмущения и гнева. Поэтому он решил во что бы то ни стало остаться в Данбарне – пусть даже нежеланным гостем – и выяснить, что здесь происходит. Вспоминая чудесные зеленые глаза племянницы Ангуса, он думал о том, что у него есть еще одна важная причина для того, чтобы задержаться. Не исключено, что он наконец-то повстречал свою судьбу.

Сесилия взглянула на сэра Фергуса, восседавшего за столом напротив нее. На самом деле ему полагалось сидеть рядом с Сесилией, потому что он, сэр Фергус, являлся ее женихом. И он то и дело бросал хмурые взгляды на мужчину справа от своей невесты – тот каким-то образом ухитрился занять его законное место. У Сесилии же возникло ощущение, что ее жених, вероятно, оказался слишком малодушен, чтобы настоять на своем и защитить свои интересы. И ей тут же пришло в голову, что отсутствие подбородка не единственный недостаток сэра Фергуса; вдобавок ко всему ее жених – бесхребетный и безвольный слизняк.