Бертрис Смолл - Все радости — завтра

Они просто наслаждались этим летом со Скай, которая брала их вместе с Виллоу в дальние верховые прогулки, на пикники в окрестном лесу, плавать на лодке по озеру. Скоро Адам и мальчики стали присоединяться к ним в их развлечениях, а потом этого потребовали и Дейдра с Патриком. Да, это было славное время. По вечерам семья собиралась к ужину в большом зале, где Адам и Эван играли в шахматы, а Робин и Мурроу, как придворные пажи, играли на лютне, девушки пели под их аккомпанемент.

Скай с гордостью следила за своими детьми и сама заражалась сиянием их счастья. Ни у кого из них не было в жизни счастливее времени. Во Франции их не тревожила напряженность в англо-ирландских отношениях, они были далеки от интриг тюдоровского двора. «Впервые, — подумала Скай, — мы можем расслабиться. Нам нечего бояться».

Осенью Виллоу, Гвинет и Джоан уехали в Париж с Эваном, а Мурроу решил, что уже получил достаточное образование, и отправился в плавание с Шоном Мак-Гвайром. Девочек пристроили ко двору молодой королевы Елизаветы Австрийской. Адам увлекся управлением своим маленьким имением, и юный лорд Робби Саутвуд совсем заскучал.

— Ты хочешь вернуться в Англию, — понимающе сказала Скай.

Десятилетний Робин печально посмотрел на мать.

— Я ведь англичанин, мама, — ответил он, — я граф Линмутский. Я знаю, что пока еще мал, но все же я придворный, и у меня есть поместья. Лорд де Гренвилль не может полностью заменить меня.

— А ты понимаешь, что мы можем никогда уже не увидеться? Ни я, ни Адам не сможем больше ступить на английскую землю из страха перед гневом королевы. Она не признала наш брак, и крошка Велвет считается незаконнорожденной.

— Она так несчастна, — ответил Робин, — она хочет стать настоящей женщиной и боится этого. Она сердится не столько на тебя, мама, сколько на саму себя.

Скай была поражена, как глубоко проник в душу Елизаветы Тюдор этот мальчик, но все-таки Робби был любимым пажом королевы, к тому же был далеко не глуп.

— Я напишу Робби и Дикону де Гренвиллю, чтобы они прозондировали почву для твоего возвращения, — сказала она со слезами на глазах.

— Не бойся, мама, — старался утешить ее Робин, — Бесс Тюдор не сможет запретить мне видеть тебя, если я захочу. Ведь я — Саутвуд, первый английский граф!

Скай пристально посмотрела на сына. Он вырос за это лето, и вдруг по надменной посадке головы, по гордости, звучащей в его голосе, даже по осанке она узнала в нем его отца.

— Да, Робби, — тихо ответила она, — ты, конечно, Саутвуд.

Скай сдержала обещание и в тот же день написала Робби и Гренвиллю. Последующие несколько недель прошли в оживленной переписке между обеими сторонами пролива. Скай настаивала, чтобы королева дала слово, что Робину позволят видеться с матерью и отчимом в любое время. Королева же отвечала, что, разумеется, Робби может навещать свою мать, леди Бурк, и ее любовника, лорда де Мариско, в любое удобное для него время. Елизавета Тюдор свойственным ей изящным почерком писала, что и сама знакома по личному опыту, как это невыносимо — быть разлученным с родителями, и, разумеется, она не причинит такого горя сыну ее покойного друга графа Линмутского. Однако, заметила королева, она не думает, что созданная леди Бурк домашняя обстановка и присутствие незаконнорожденной дочери способствуют воспитанию надлежащих моральных устоев. А ведь молодые люди так легко поддаются дурному влиянию.

— Ух-х-х, ревнивая сука! — сплюнула разъяренная Скай. — Днем изображает из себя девственницу, а по ночам спит с кем попало, лицемерка! Я не отпущу Робина!

Адам сначала разразился смехом, но потом посерьезнел.

— Не нужно удерживать его, Скай. Я бы тоже поехал домой, если бы смог. Если Робби хочет, то пусть едет. Все-таки он владелец огромного поместья, и его люди хотят видеть его. У него есть свое место при дворе, которого нет у нас, Скай. Это его право.

Ранним ноябрьским утром юный лорд Саутвуд ускакал из Бель-Флера, попрощавшись с плачущей матерью. Вместе с отчимом он отправился в Нант, чтобы сесть на один из кораблей Скай, идущий в Плимут.

— Я постараюсь смягчить королеву, чтобы она признала твой брак, мама, — галантно пообещал он. — Она не права, и я не могу позволить бесчестить мою сестру Велвет.

Скай обняла его, шепча что-то по-матерински насчет регулярного питания и сна, втолковывала не поддаваться соблазнам ни мужчин, ни женщин, ведь придворные пажи всегда считаются легкой добычей, особенно такие красивые, как Робин.

Его лордство вспыхнул при этих словах матери, а Адаму, чтобы не расстраивать Скай, пришлось сдержать смех. Он сказал только:

— Ну, хватит, дорогая, мы пропустим отлив, и старый Мак-Гвайр будет тобой недоволен. Ты же знаешь, как коварен в это время Бискайский залив.

Скай поняла невысказанный упрек мужа и, собравшись с силами, звонко расцеловала Робина в обе щеки:

— Бог в помощь, сынок. Помни, что я люблю тебя. Скай следила за ними, пока они не исчезли в лесу, а затем вернулась в замок и в спальне дала волю слезам. Выплакавшись, она улыбнулась, вспомнив замечание Адама относительно отлива, — ее слезы, как всегда, обезоружили бы его. Какой, к черту, отлив, если до Нанта два дня пути! Чувство юмора позволило ей снова обрести равновесие. Конечно, нельзя отрывать Робина от его наследства. Скай постаралась выбросить все это из головы и заняться хозяйством, пока Адама нет в замке.

Теперь в доме остались только три ребенка — маленькие Бурки и ее крошечная Велвет. За всеми присматривали няни, так что Скай могла посвятить себя другим делам. Прошлая зима была холодной, а весна и лето тоже не были слишком благоприятными. Во Франции бушевала четвертая религиозная война, но боевые действия по большей части концентрировались вокруг Ла-Рошели и Сансерра. Тем не менее этой зимой ожидался голод. Скай уже распорядилась, чтобы из Африки доставили достаточно зерна, которое привезли в Нант ее суда. Она поделилась зерном с жителями Аршамбо. Зерно перемололи в муку и спрятали в лесу в охраняемом каменном складе. Зимой муку можно будет раздавать, по необходимости, крестьянам.

Граф де Шер и его зятья сделали округе щедрый подарок, разрешив дважды в месяц по определенным дням охотиться в полях и лесах Аршамбо. В остальное время браконьеров ждало суровое наказание. Скай и Адам знали, что леса кишат кроликами, которых было больше, чем они все могли бы съесть. И окрестные крестьяне хорошо понимали, что граф де Мариско и его жена всегда посмотрят в другую сторону, чтобы не замечать силков. Не слишком хищническая рыбалка в озере также не воспрещалась.

— Вы слишком добры к ним, — упрекнула Габи Скай, навестив ее во время отсутствия Адама.

— Нужно же им что-то есть, — возразила Скай. — Если они будут уничтожать кроликов, те перестанут нападать на сад, и овощи спокойно созреют. А нам этой зимой ох как нужны и капуста, и морковь, и лук. Это просто часть плана.