Бертрис Смолл - Все радости — завтра

— Потому что годы идут, девочка, и они выросли или почти выросли. Они же твои дети, и теперь они желают жить самостоятельно. Неужели они не имеют на это права? Я знаю, матери трудно соглашаются с тем, что сыновья вырастают, но твои О'Флахерти уже совсем взрослые мужчины. — Он хихикнул. — Если бы ты действительно осмотрелась вокруг, то узнала бы, что в деревне у них уже три бастарда, Скай. Им давно пора жениться!

— Но Виллоу…

— Скай, все твои дети, кроме Виллоу, имеют титулы. Может быть, Виллоу богатая наследница, но у нее нет титула. Чтобы найти достойного мужа, она должна жить при дворе.

— Отец Виллоу — испанский дворянин, — резко возразила Скай.

— Но его семья не знает даже о существовании Виллоу, а если бы и узнала, все равно это ничего не изменит в ее жизни. Ведь вы с Халидом эль Беем женились по мусульманскому обряду, так что по христианскому обычаю она незаконнорожденная. Конечно, твое доброе имя, твое богатство и власть, щедрость Робби защитят ее от этого клейма, и все же для достойного брака она должна завести нужные связи. Как у сестры графа Линмутского, у нее будут хорошие шансы при дворе. Иначе тебе придется выдавать ее за француза.

Ну что же, моему племяннику Жан-Антуану Сен-Жюстину нужна жена. Он будет добр к ней.

— И очень французист, — добавила Скай. — Нет, Виллоу не годится француз. Она англичанка до мозга костей, и ей нужен английский муж.

— Тогда отпусти ее к Тюдорам, Скай.

— Как все странно, — сказала она, — мы там нежеланны, но наших детей королева зовет! Странно это, Адам!

— Девочка, ты слишком подозрительна.

— Когда имеешь дело с Тюдорами, подозрительность не помешает, дорогой, — предупредила Скай.

— Возможно, это просто способ королевы примириться с нами и в конце концов простить.

— Почему она вообще вспоминает о нас? — размышляла Скай.

— Но ведь там Робби, — возразил Адам, — и, кроме того, все эти переговоры о ее французском браке… А мы ведь живем во Франции. Так что это логично.

— Нет, все-таки странно, — произнесла она. Потом вырвалась из его объятий и села на кровати. — Ладно, давай скажем детям, что они могут отправляться, пока их сердца не разбились от горя или, что еще хуже, пока я не передумала.

Старшие — Эван и Мурроу — поженились с дочерьми Джеффри Саутвуда 26 июня. Хотя близняшки и не были похожи, они решили надеть одинаковые голубые атласные платья, отделанные серебряным и хрустальным бисером. Волосы они распустили, так что те падали до колен. Прелестные головки украшали венки из белых роз. Замуж сестер выдавал гордый юный граф Линмутский. Венчание состоялось в капелле Аршамбо. Свадьба не была слишком пышной — пригласили только членов семьи графа. На лугу перед замком расставили столы, а после танцев молодых с шутками и подтруниванием препроводили в спальни. На следующее утро из окон двух спален замка свешивались две простыни с пятнами крови. Счастливые пары в сопровождении Робина и Виллоу помчались к Нанту, где их ожидал корабль матери, идущий в Бидфорд.

Сердце Виллоу разрывалось между радостью перед грядущим появлением при дворе и страхом перед неизвестностью.

Безопасность и любовь, которыми окружили ее мать и отчим, она оставляла во Франции. После того как Скай разрешила Виллоу ехать, она не уставала читать ей наставления:

— Особенно опасайся молодых придворных. Поверь мне, они будут стремиться лишить тебя добродетели, а это наряду с богатством твое единственное достояние, которое ты можешь вручить знатному мужу.

— Да, мама.

— В Париже зимой ты вела себя хорошо, дорогая. Никогда не оставайся наедине с молодым человеком, чтобы не опорочить свое доброе имя. Слухи могут быть смертельно опасны, Виллоу, и, даже если они ложны, они вносят смятение.

— Да, мама.

— Королева любит добродетельных фрейлин, запомни.

— Да, мама.

— Никогда никому не одалживай деньги. Люди сразу узнают, что ты богатая наследница, и начнут осаждать тебя просьбами. Ты не можешь одолжить одному и отказать другому. Говори, что я положила тебе небольшое содержание и его едва хватает до очередного поступления. Леди Сесили будет распоряжаться твоими финансами, и она ничего тебе не выдаст вперед, так что тебе придется жить в рамках твоего содержания. Я пошлю тебе нарядов более чем достаточно, так что не знаю, зачем тебе деньги. И все же мне не хочется, чтобы у тебя совсем ничего не было.

— Да, мама. — Виллоу зевнула. Мама стала такой занудой, твердит ей все это уже несколько недель по многу раз.

— И слушайся брата.

— Робина? Да он на три года меня младше!

— Зато большую часть жизни провел при дворе. Он знает, как там все устроено, знает, как распространяются слухи. Слушайся его, Виллоу, он не позволит опозорить тебя.

— Да, мама.

— И наконец, Виллоу, о мужчинах.

— Ох, мама!

— Нечего ох-мамкать, мисс! У меня есть опыт в этих делах, и тебе лучше прислушаться ко мне! Когда мужчинам хочется завладеть девушкой, они такие душки. И если тебе будет приятно слушать комплименты какого-нибудь юного кавалера, Виллоу, задай себе вопрос: а если я поддамся на его сладкие уговоры, женится ли он на мне? Вообще, может ли он жениться? И почему тогда он осаждает мою добродетель до нашей брачной ночи? Почему он не может подождать, уважая деликатность моего чувства? Вообще, Виллоу, ты скоро поймешь, что действительно приличный юноша сведет с тобой знакомство только через посредничество Робби, королевы или твоего брата. Поцелуи украдкой в темном углу — вовсе еще не повод для знакомства.

— Мама, ну почему ты думаешь, что я такая? — взмолилась Виллоу.

— Ты всегда была очень практичной киской, дорогая, — сказала Скай, — но у тебя нет опыта. Я хочу всего лишь поделиться собственным, чтобы ты не обжигалась.

Виллоу бросилась в объятия Скай и крепко обняла ее.

— Ох, мама! Обещаю тебе, что ты будешь только гордиться мной! Я найду себе самого знатного мужа, смягчу гнев королевы, и она позволит тебе и Адаму вернуться.

Скай улыбнулась сквозь слезы и нежно поцеловала дочь.

— Мне будет не хватать тебя, ох, как будет не хватать!

— Нам нужно ехать, — вмешался Робби, — она либо усвоила твои уроки, либо уже не усвоит. Виллоу всегда была умницей, не думаю, что она причинит нам неприятности.

Старшему сыну Скай посоветовала держаться подальше от споров между англичанами и ирландцами.

— Это нелегко, я знаю, — говорила она, — но постарайся подумать о будущем. Ты теперь женат, скоро пойдут дети, и ты можешь предложить им только Баллихинесси. Эта земля принадлежит О'Флахерти уже триста лет. Ты не должен утратить эту землю из-за каких-то горячих голов или церкви.

— Но ведь религия тоже говорит о будущем, мама.

— Конечно, Эван, но подумай все-таки, если уж человек почитает Господа, так ли важно, КАК он это делает? Спроси самого себя, почему ты должен терять свои земли из-за того, что итальянский папа и английский монарх не могут договориться о догматах?