Бертрис Смолл - Возраст любви

— Но в чем моя вина, отец? Все равно ведь ничего не было! Клянусь Пресвятой Девой, что я невинна!

— Я тебе верю, — кивнул лорд Дракон. — Но только я. Пока в окне не вывесят окровавленную простыню, тебя будут считать падшей.

— О Господи! Отец! — ахнула Аверил. — Умоляю, не заставляй меня спать с ним сегодня ночью! Только не в этом незнакомом месте!

Зеленые глаза наполнились слезами.

— Я потолкую с ним, дочка. Думаю, и Рис Фицхью вряд ли мечтает о прелестях брачной постели. Пока. Но будет мечтать, дочь моя.

Он отвернулся и шагнул к предмету их беседы.

— Ты женишься на ней сегодня, но не возьмешь, пока она не будет готова. Понял, Рис Фицхью? Девушка она горячая и с характером, но при этом молода и неопытна. При ней даже матери нет. Некому утешить ее и посоветовать, и она боится, хотя и не желает это показать.

— Я не чудовище, господин. И не она тут виной, а я. Отец желал мне добра, когда советовал украсть богатую невесту. Но я мог бы и не следовать его совету. Отказаться ехать с Роджером, когда тот заявился ко мне с отрядом воинов. Мог бы узнать немного побольше о семье, чью дочь намеревался похитить.

Молодой человек горько усмехнулся.

— Нет, это мой грех, а ваша дочь ни при чем. Однако она могла бы не подвергать нас столь трудному путешествию. Впрочем, я сам не рвался жениться. Так что мне воздастся по заслугам.

— Вполне возможно, что со временем мы станем друзьями, — кивнул лорд Дракон, — поэтому я готов дать тебе совет. Аверил упряма и вспыльчива, но она хорошая девочка, и сердце у нее доброе. Она будет испытывать твое терпение, но останется верной и преданной мужу. Будь с ней добр, и твои усилия вознаградятся.

Рис кивнул:

— Вы дали мне хороший совет, господин. Попытаюсь ему следовать, но подозреваю, что мне с вашей дочерью придется нелегко.

— Уж это точно, — хмыкнул Мирин. — Но она, как и ее мать, — настоящее сокровище. Стоит потрудиться, чтобы его завоевать!

В зал вошел священник, и, выслушав великого Ллуэлина, обратился к лорду Дракону.

— Пусть жених и невеста выступят вперед. Между ними нет родства?

— Никакого, — заверил Мирин.

— Приданое ей выделено, и обе стороны удовлетворены?

— Я пообещал ей приданое перед свидетелями в этом самом зале.

— В таком случае они будут соединены по закону нашей Святой Матери Церкви, — провозгласил священник. — А вы, остальные, замолчите! Здесь вершится великое таинство! Можете возобновить свои языческие празднества, когда я закончу, но ни минутой раньше!

В зале воцарилась тишина. Все безмолвствовали, пока святой отец соединял Аверил и Риса браком в присутствии ее отца, Эдмунда и Роджера Мортимеров, великого Ллуэлина, Иоанны Английской и их двора. Наконец они встали на колени, и священник, благословив их, удалился. В зале вновь поднялся шум: присутствующие готовились отпраздновать Иванов день.

Аверил ненадолго осталась наедине с мужем. Впервые в жизни она словно оглохла и онемела. И хотя чувствовала себя настоящей дурочкой, не знала, что ему сказать.

— Ты могла бы согласиться на это несколько недель назад, жена, вместо того чтобы тащить меня в такую даль, — промолвил Рис, прерывая неловкое молчание. — Что заставило тебя передумать?

— Я оглядела зал и решила, что из всех мужчин ты больше всего мне подходишь, господин, — с трудом выговорила Аверил.

— В таком случае, — рассмеялся Рис, — думаю, тяготы того стоили.

Аверил вспыхнула.

— Жаль, что я не наследница, — резко бросила она.

— Мне тоже, — сухо согласился он, — но приданое у тебя немалое, так что мы проживем.

— Почему ты не взял меня в первую ночь? — спросила она с любопытством.

— Мне советовали так и поступить. Но это было бы бесчестным. И поскольку мы об этом заговорили, позволь сказать, что я человек терпеливый. И сейчас не время и не место для нашего соития. Вернемся домой в Эверли, тогда и обсудим дело.

Аверил, сама не понимая, что делает, вложила маленькую ручку в широкую ладонь мужа и подняла голову. Он очень красив, но лицо мужественное и совсем не такое смазливое, как у Роджера Мортимера.

— Спасибо, — тихо ответила она.

— У тебя зеленые глаза, — слегка улыбнулся он.

— Как у всех сестер, но у Майи они скорее изумрудные, а у Джунии более темные, совсем как у нашего отца. А твои глаза серебристо-голубые. И такие выразительные, — выпалила она и покраснела еще гуще.

— Отец сказал, что нрав у тебя нелегкий, но сердце доброе.

Аверил кивнула:

— Так оно и есть.

— Ты честна, — снова улыбнулся он. — Я видел, какова ты в гневе.

— Стараюсь быть справедливой, господин.

— Хочешь, пойдем повеселимся с остальными, — предложил Рис.

— Я с удовольствием согласилась бы разделить с тобой чашу вина, но уж очень устала. И мечтаю только о том, чтобы выспаться в мягкой постели, прежде чем пускаться в обратный путь и ночевать на жесткой земле.

— Тут ты права, — согласился он и нашел слугу, который принес им большой кубок вина с медом. Вино оказалось крепким, и Аверил, к собственному смущению, ощутила, как кружится голова. Ноги подкосились, но Рис, почуяв неладное, подхватил ее и прижал к груди, пораженный пробудившимися в нем чувствами. Пришлось попросить слугу показать дорогу в солар, где разместили Аверил. Поднимаясь по узкой лестнице, Рис украдкой рассматривал жену. Глаза ее были закрыты. С уст срывались неразборчивые слова. Рис подумал, что она в самом деле необычайно красива. Может, все не так уж и плохо? И приданое у нее богатое. И скот, и серебро! На серебро можно приобрести участок земли и разводить там новые стада. Нет, все не так уж плохо! Если они сумеют поладить, их ждет счастливая жизнь.

Войдя в солар, он сказал служанке, сидевшей с шитьем у очага:

— Леди стало нехорошо. Куда ее положить?

— А, — кивнула женщина, — дочь лорда Дракона! Несите ее к тому маленькому топчану. Она заболела?

— Нет, выпила два глоточка вина с медом. Просто очень устала. Путешествие было долгим, а завтра мы должны вернуться домой.

Он уложил жену и, сняв венец с ее головы, отложил в сторону.

— Бедная девочка, — вздохнула служанка. — Я пригляжу за ней, господин.

Рис сунул руку в карман, вынул большую медную монету и протянул женщине.

— Спасибо, — пробормотал он и удалился.

Когда Аверил проснулась, на дворе уже стоял день, и в комнате было полно щебечущих женщин. Кто-то успел стащить с нее платье и туфли. В горле пересохло, но прежде чем она успела сесть, служанка поднесла ей чашу с водой.

— Выпейте все, дитя. Я влила туда настой, который вас подкрепит, — сказала она, помогая ей сесть и поднося чашу к ее губам.

— Сколько же я проспала? — удивилась девушка.

— Всю ночь и утро. Первую мессу уже отслужили, и сейчас все завтракают в зале.