Вирджиния Хенли - Идеальный любовник

— Но, Уильям, это же моя семья. Мой дядя — граф Килдэрский.

— Именно поэтому я на тебе и женился. Но праздник у О'Тулов, судя по всему, выльется в пьяный дебош. Я не повезу мою жемчужину к свиньям. Ты слишком лакомый кусочек, чтобы представлять тебя целому клану пьяных ирландцев.

У Эмбер стало горько во рту. Просить? Но это только даст ему возможность упиться собственной властью, а ответ будет тем же. Его отказ был окончательным.

— Я намереваюсь взять Эмерелд и Джона вместе с моим племянником Джеком. Мальчику это будет полезно. Он слишком цепляется за твою юбку. Я хочу сделать из него мужчину. Юнец, который не может предаваться пьянству и разврату, сохраняя при этом трезвость ума, слабак!

Эмбер чуть было не закричала: «Если это будет пьяный дебош, почему ты тогда берешь с собой Эмерелд?» Но вовремя остановила себя. Она не лишит свою любимую дочь возможности посетить Ирландию и увидеть семью Фитцжеральдов. Эмбер вздохнула, сердце ее болело. Теперь она поняла, что оказалась жертвой еще одной жестокой игры. Женщина чувствовала, что ее ранили в самое сердце, и не решалась заплакать, боясь, что вместо слез потечет кровь.

Чтобы еще больше унизить жену, Уильям протянул хлыст, которым частенько охаживал ее, и, полуприкрыв веки, неумолимо не отводил глаз, пока Эмбер не поцеловала кнутовище.

В день праздника, едва первый розовый луч зари тронул небосклон, в Грейстоунсе вовсю кипела жизнь. Подарки прибыли под покровом темноты, чтобы стать настоящим сюрпризом.

Грумы Фитцжеральдов из Мэйнута тайком привели двух жеребят-чистокровок в конюшню Грейстоунса после полуночи. Граф разводил самых лучших скакунов в Килдэре и выбрал потрясающего гнедого для Джозефа и быстроногого черного жеребца для Шона.

Два капитана Шеймуса, братья Мерфи, привели новые шхуны со стапелей в Биркенхеде, что недалеко от Ливерпуля. Шеймус предупредил их, чтобы они и паруса не показывали до четырех часов утра, и братья Мерфи блаженствовали в кухне Мэри Мелоун, когда Джозеф и Шон спустились к завтраку.

— Ты посмотри, что за капризный ветер дует, — заметил Шон брату. — Пара водяных крыс учуяла добычу за сотню миль.

— Вас, ублюдков, никто не приглашал! — заявил Джозеф.

Шон подхватил насмешку:

— То, что вы взяли в жены девиц Фитцжеральд, еще не делает вас членами семьи.

Пэт Мерфи выругался в бороду:

— Заносчивые молодые свиньи. Никто из вас больше не взойдет на палубу корабля, которым я командую!

По сигналу Шона Джо быстро толкнул Пэта Мерфи, а Шон вырвал стул из-под его брата Тима. С громкими криками все четверо начали тузить друг друга, устроив кучу малу из локтей и подбородков, катавшуюся по всей кухне.

Игра мгновенно прекратилась, стоило Мэри Мелоун окатить их ведром холодной воды.

— Как не стыдно, ведете себя будто дикари, и это в праздничный-то день. Ну-ка вон с моей кухни сию же минуту, сегодня я должна приготовить еду на сто человек!

С минуту братья смотрели, разинув рты, на непритворный гнев их пухлой кухарки, а потом разразились веселым смехом. На поле боя появился Шеймус и сердито заметил:

— Они только шутят, Мэри Мелоун. Понадобится нечто большее, чем холодная вода, чтобы привести их в чувство. Вы, дьяволы, — обратился он к сыновьям, — вставайте. Там парочку судов надо разгрузить до завтрака.

Все еще смеясь, все четверо поднялись на ноги.

— Пусть Мерфи их разгружают, ведь они капитаны этих чертовых кораблей, — сказал Шон, вытирая с лица воду, которой его окатила Мэри.

— А вот в этом вы чертовски ошиблись, капитан О'Тул, — объявил Шеймус, не в силах больше сдерживать улыбку.

Джозеф и Шон обменялись изумленными взглядами и вдруг все поняли. С громким криком радости они со всех ног бросились на улицу и остановились, только когда позади остались широкие газоны Грейстоунса и их собственная пристань предстала перед ними.

Шхуны, стоящие на якоре, сверкали, словно редкие драгоценные камни в свете раннего утра. Они выглядели такими новенькими и пахли дегтем и свежей краской. Хотя суда были похожи, они не являлись точной копией друг друга. То, что повыше, выкрасили голубой с золотом краской, а то, что подлиннее, черной с серебром.

— Бумаги, подтверждающие ваше право на владение судном, вы найдете в вахтенном журнале, а команду можете набирать уже сегодня, пока здесь будет большинство парней, — крикнул вслед им Шеймус, взмахом руки призывая сыновей принять их новую собственность. Он позволил им отправиться одним. Они взрослые мужчины и должны ощутить радость от того, что пройдут по палубе собственного корабля, принимая на себя командование.

И отец, и сыновья скрывали свои настоящие чувства ради внешних приличий. Ирландцы не обнимаются и не целуются на людях. Но исполненный гордости взгляд Шеймуса не отрывался от сыновей, идущих по длинному каменному молу. Улыбаясь, как лунатики, Джозеф и Шон приняли свои подарки ко дню рождения. Не стоило и обсуждать, кому достанется какой корабль. Джозеф направился к золотому с голубым, а Шон поднялся на борт черного с серебром, глубоко вздохнув от восхищения и уже всем сердцем отдаваясь этой длинной изящной шхуне, безупречные линии которой предсказывали ее большую скорость.

Шон говорил с ней, будто с женщиной. Корабль подобен любовнице, ревнивой собственнице, готовой повиноваться и хранить верность, если ее любят и правят твердой рукой. Он погладил полированные поручни, лаская ее своим прикосновением, глазами и тихим, задушевным голосом. Шхуна и впрямь была красавицей, отчего его кровь бурлила, а воображение уносило в сияющее будущее, лежащее перед ним в ожидании, когда Шон ухватится за него обеими руками.

К тому времени как повозки, полные Фитцжеральдов, начали прибывать, столы на козлах уже расставили на широких зеленых лужайках, а слуги Грейстоунса бегали галопом, принося еду с огромной кухни.

Появились и другие гости, большинство из которых принадлежали к старинным ирландским фамилиям, а не к новым англо-ирландским кланам. Они привезли с собой скрипачей, и вскоре в воздухе зазвучали музыка и смех.

Эдвард Фитцжеральд нежно улыбнулся своей дочери Кэтлин. Хотя у него и не было сына, носившего его фамилию, его старшая дочь была этого более чем достойна. Она подарила ему двух замечательных внуков на зависть любому мужчине.

— Извините, отец, но вы сможете говорить об измене только полдня, остальное время принадлежит веселью.

Его голубые глаза сверкнули.

— Вот для чего нужны женщины. Всегда найдут повод урезать мужское веселье.

Толпа молодежи окружила Шона и Джозефа, когда они вернулись домой с пристани, и потащила братьев в конюшни, где, как они знали, новорожденных ожидали еще подарки. Когда они появились верхом на лошадях, их родители и дед засияли от радостной гордости.