Синтия Райт - Каролина

— Полагаю, ты теперь навсегда возненавидишь бренди, но, надеюсь, оно поможет тебе выйти из транса. Прошу тебя; Каро, выпей немного.

Каролина механически подчинилась, и, как ни странно, бренди оказало нужное действие.

— Ах, Алекс! — выдохнула она. — Какой ужас, что я натворила!

Алекс испытал неимоверное облегчение, услышав, наконец, ее голос. Он присел рядом и обнял ее за плечи.

— Не ты виновата, детка, а только я. Каким же я был дураком! Господи, я бы отлупил себя за глупость! Клянусь, Каро, когда ты почувствуешь себя лучше, я разрешу тебе надеть мой ботинок с кованым носком и пнуть меня что есть силы.

Каролина тихо рассмеялась, прислонив голову к его обнаженной груди.

— Заманчивое предложение, Алекс, вот только боюсь, от этого будет не больше проку, чем от вчерашней пощечины.

Немного ободренный, Алекс приподнял подбородок девушки и внимательно посмотрел ей в глаза:

— Каро, сегодня ночью я поступил плохо, очень плохо. Того, что я с тобой сделал, уже не изменить. Я не прошу прощения, но думаю, что раз нам предстоит путешествовать вместе сейчас самое время выложить все карты на стол. Я открою тебе свою душу, и, надеюсь, ты ответишь мне тем же. Знаешь, в чем моя главная ошибка, малышка? Сегодня ночью я подошел к тебе с теми же мерками, что и к другим женщинам, которые встречались мне прежде. Может, я смутно догадывался, что ты на них совсем не похожа, но, сгорая от желания, поспешил успокоить свою совесть тем, что попался в старую как мир ловушку. — Он печально усмехнулся. — На самом деле в ловушку угодила именно ты.

Каролина отодвинулась от него и выпрямилась. Тепло обнаженной кожи Алекса, исходивший от него аромат сигар и слабый запах бренди оказывали на нее странное действие. Рядом с ним Каролина теряла способность здраво мыслить. Теперь она стыдилась своих чувств, зная, к чему они ее привели. Воспоминание о том, что произошло между нею и Алексом, казалось теперь сном, но слабая боль в паху свидетельствовала о том, что все это было на самом деле. Каролина свернулась клубочком в конце дивана и, словно пытаясь защититься, натянула на себя одеяло. У Алекса было такое выражение лица, что девушке стало жаль его.

— Алекс, не смотрите на меня так, пожалуйста!

— Господи, Каро, я ничего не могу с собой поделать! Ведь ты первая девственница, которую я уложил в постель! А как я себя вел… У меня такое ощущение, будто я надругался над ребенком или совершил что-то, еще более отвратительное. Мне нет оправданий! Разрази меня гром, но с тех пор как впервые тебя увидел, — я веду себя как болван! Хотел бы я понять, почему ты пробуждаешь к жизни все мои худшие качества! — Алекс в сердцах стукнул кулаком по подлокотнику кресла. — Я знал десятки женщин и всегда гордился своей выдержкой. Поверь, Каро, я никогда не занимался любовью с девственницей, потому что такая связь слишком обязывает. Я… — Алекс вдруг замолчал и нахмурился. Казалось, он жалел о своей откровенности. Каролина подалась вперед, коснулась его плеча своей маленькой ручкой, но тут же отдернула ее, словно обожглась.

— Прошу вас, Алекс, не обвиняйте себя! Я виновата ничуть не меньше. Но поверьте, когда я говорила, что не понимала… — она вспыхнула, — я просто не знала, что может произойти. Вы хотите, чтобы я раскрыла карты? Ну, так вот: я именно такая, какой кажусь, ни лучше, ни хуже. Я не помню своего прошлого, но кое в чем уверена твердо: мне никогда не случалось пробовать бренди, и никто не обучал меня играм, о которых вы упоминали. А еще… — шепнула, потупившись, Каролина, — я совсем не знала, что происходит между мужчиной и женщиной.

Алекс, казавшийся очень несчастным, вдруг оживился. Его глаза весело блеснули, и он взглянул на Каролину с улыбкой, способной растопить даже самое холодное сердце.

— Вот что, Каро, может, ты и возненавидишь меня за это, но я все равно должен сказать. Не знаю, откуда ты взялась, но если из монастыря, то просто счастье, что ты оттуда сбежала. У тебя нет явно задатков монахини!

Щеки Каролины вспыхнули. Заметив это, Алекс рассмеялся, сверкнув ослепительно белыми зубами.

— Когда ты, вот так краснеешь, то становишься еще красивее. И не беспокойся, малышка, что я подумаю о тебе плохо, — на мой взгляд, ты самая замечательная женщина из всех, которые мне встречались. А повидал я их немало. Вот только хотелось бы, чтобы обстоятельства сложились иначе. Но раз уж так вышло, давай попытаемся забыть обо всем. Наверное, так будет лучше. Для тебя, — точно, и кто знает, может, и для меня тоже. В Филадельфии тебя ожидает прекрасное будущее, и я не собираюсь бросать тень на твою репутацию. Уверен, ты встретишь какого-нибудь милого молодого человека, который никогда не узнает, что ты не девственница. Видит Бог, я ему страшно завидую!

Алекс коснулся ее пылающей щеки. Потом наклонился и поцеловал девушку — нежно, ласково и словно с сожалением.

— Итак, Каро, придется поклясться, что я готов ради тебя стать джентльменом. — Насмешливый тон не вязался с серьезностью его слов. — Я больше не прикоснусь к тебе и постараюсь изо всех сил вести себя добродетельно, пока мы не доберемся до Филадельфии и ты не окажешься под защитой моей матери. Она убережет тебя от распутников вроде меня.

Каролина испытала разочарование, но постаралась подавить его, Алекс отодвинулся. Его глаза уже не смеялись. Откинувшись на спинку дивана, он рассеянно смотрел на догорающие угли. В этот миг ни он, — ни Каролина не знали, как пожалеют впоследствии о том, что Алекс дал такую благородную клятву.

Чуть позже Алекс помог девушке подняться и проводил ее в спальню, Она забралась в маленькую кровать в алькове, и он заботливо подоткнул одеяло. Каролина подняла на него свои золотисто-карие глаза.

— Алекс, скажу только одно: вы вовсе не так уж дурно вели себя. Если то, что я видела за последние два дня, ваши худшие стороны, то даже не представляю, каковы лучшие!

Не желая показывать, как это польстило ему, он сухо ответил:

— Что ж, очень великодушно с твоей стороны. Должен, однако, предупредить, что ты поможешь мне выполнить мой монашеский обет, если будешь надевать поверх платьев какую-нибудь скромную накидку. Признаюсь, когда ты была одета как мальчишка, все казалось гораздо проще. — Он усмехнулся, и в темноте Каролине почудилось в его усмешке что-то дьявольское. — У тебя прекрасное тело, Каро. Действительно великолепное!

— Алекс!

— Спокойной ночи, cherie.

Каролина провела странную ночь, то, засыпая, то, просыпаясь и ворочаясь с боку на бок под завывания ветра и шум дождя, беспрестанно барабанившего в окна. В отрывочных снах ей, являлись какие-то люди без лиц. Внезапно ее разбудил град. Каролина села в кровати, сердце от страха тяжело стучало в груди. Выглянув из алькова, она увидела, что большая кровать пуста, а балдахин, как, прежде, раздвинут. Ее вдруг охватило пугающее ощущение одиночества, и она выбралась из кровати, думая только о том, как бы найти Алекса и удостовериться, что он где-то здесь. Град бил по стеклам и наружным подоконникам. Пол казался босой Каролине ледяным. Она на цыпочках прокралась через темную комнату, приоткрыла дверь в гостиную и заглянула в щель. Огонь в камине горел ярче, чем вечером. Алекс стоял перед камином, курил сигару и смотрел на пламя. Он снова надел высокие сапоги и рубашку, хотя и не застегнул ее. Каролина уже не раз замечала у него такой невидящий взгляд. Казалось, глядя на горящие поленья, он находит ответы на все вопросы. Каролина долго наблюдала за ним. Если он и заметил ее присутствие, то не подал виду. Интересно, о чем же он задумался? Ей так страстно хотелось понять Алекса, проникнуть в его душу, что она сама удивилась этому. Но девушка инстинктивно чувствовала, что Алекс специально возводит между ними невидимую преграду, не открываясь ей до конца. Хотя Каролина не слишком отчетливо представляла себе, чем они занимались прошлой ночью, но все же помнила один взгляд Алекса. В тот момент в его широко раскрытых глазах, как в зеркале, отражалась душа. И вот теперь глядя на него — высокого, широкоплечего, сильного, — Каролина снова ощутила какое-то необъяснимое умиротворение. Так же крадучись она вернулась в свою постель и почти сразу уснула глубоким, без сновидений сном.