Элли Комаровская - Глаза цвета неба

Он накидывается на Тулая сзади и душит. Раздаются крики, на лагерь нападают хулагинцы. Начинается бой, загораются палатки. Ногай слышит кашель из одной из палаток и вытаскивает связанного Никиту (Настю), надышавшегося дымом. Он развязывает урсуту руки и расстегивает на нем кожаный бушлат и с удивлением понимает что Никита — женщина. Но времени на это нет, и Ногай берет меч и идет сражаться дальше. Настя расстроена, что Ногай знает правду, но застегивается и присоединяться к сражающимся. Бой идет до рассвета. Много ордынцев убито. Оставшихся окружают хулагинцы тесным кольцом. Ногая подводят к Хулагу, тот предлагает Ногаю перейти на его сторону и перестать сражаться. На это Ногай бросается на Хулагу, но его крепко держат за руки. Хулагу решает отпустить оставшихся, так как считает, что позор поражения будет более тяжким наказанием, чем смерть.

В это время жена Берке Айжан изменяет ему с Николкой, беременеет от него. Хан узнает об измене. Николку казнят. Жену же не трогают, пока не родит.

Ногай возвращается в Сарай с остатками войска, про то, что Никита — это переодетая женщина, никому не рассказывает. Иван Тимофеев отказался участвовать в побеге строителей и ждал возвращения Насти. Берке рассержен поражением, но разбираться некогда, приехало русское посольство во главе с князем Ярославом. Никита (Настя) подходит к приехавшему князю Ярославу, он узнает ее в мужском платье. Она просит, чтобы князь замолвил за ее мужа слово на приеме у Берке. На пиру Ярослав просит отпустить строителя Ивана Тимофеева и его «брата» Никиту домой. На что Берке отвечает, что не может отказать дорогому гостю, и он может забрать строителя, а вот Никита — воин, его судьбу решать Ногаю. Ногай отвечает, что Никита лучший из воинов, и он подумает, стоит ли его отпускать.

Ночью у себя в шатре, Ногай пьет и размышляет, как поступить, ему не хочется отпускать Настю. Никиту (Настю) приводят в шатер Ногая. Темник говорит, что ее мужа отпускают домой. Настя радуется доброй вести. Ногай говорит, что и за нее просил князь Ярослав. Настя с надеждой смотрит на Ногая, но он начинает к ней приставать. Настя зажмуривается и просит прекратить и отпустить ее. Ногай отступает от нее, но говорит, что не отпустит из Орды, а ее казнят за подлог. Настя в слезах прибегает к мужу и рассказывает, что он свободен, а ее не отпустили. На небе уже рассвет. Ногай уже в стеганом кожаном бушлате и кольчуге собирает людей на новую тренировку. К нему с гневными криками бежит Иван, требуя исполнить волю хана и отпустить Никиту. Его скручивают нукеры. За ним подбегает Никита (Настя). Ногай не смотрит на Ивана, только на Настю и, видя мольбу в ее глазах, говорит, что отпускает ее.

Айжан, жена хана Берке, рожает мальчика. Устинья меняет родившегося ребенка на мертвого, чтобы наследником был только крепко полюбившейся ей Менгу-Темир. Менгу-Темир, понимая, что сильно впал в немилость, сбегает и объединяться с Хулагу.

Берке становится плохо. В присутствие лекаря и муллы Ибрагима он назначает Ногая своим приемником. Ногай получает письмо от Менгу и едет на встречу с ним. Менгу говорит, что объединился с Хулагу и предлагает Ногаю уступить ему власть, дабы не разжигать междоусобную войну. Ногай соглашается. За Хулагу остаются занятые монгольские земли.

В полутемный шатер Ногая-аги, главного военачальника великого хана, вошел воин в полном боевом облачении.

Вошел дерзко, без спроса. Ногай же был облачен в длинный и простой халат — он уже готовился ко сну.

Это был вызов. Лицо бойца не было видно под шлемом. Может, Менгу-Темир решил убрать его, перестраховаться.

Таковы порядки в Орде: всегда будь начеку. Ногай сжал кинжал, что висел на поясе просторного халата.

— Кто ты? Как ты посмел войти? — на вопросы воин не ответил, а начал медленно снимать пластину доспеха.

Она звонко брякнула о землю. Ногай напрягся, готовый ко всему. Воин вскинул руки, снял с головы шлем, а за ним шерстяной подшлемник; разметались по плечам длинные золотые локоны, и Ногай увидел их: глаза цвета неба.

Вслед за подшлемником полетела и кольчуга, осталась лишь рубашка. Ногай, завороженный, продолжал глядеть на воина. Деву-воина. Недопустимая, невозможная… манящая. Разве может женщина вот так в глаза смотреть мужчине, как равная?

Цвет глаз ее так необычен, он сводит с ума. Страсть поет свою песню, древнее как мир желание закипает в крови хана, и все остальное меркнет в его мыслях.

Ногай идет к ней. Он уже так близко, что чувствует ее горячее дыхание. Девушка решительно сбрасывает холщовую рубашку. В жар бросает главнокомандующего: вот она, совсем рядом. Грудь ее обмотана широким полотном.

— Вот, как ты пряталась, — усмехается Ногай. Рука его тянется к девушке, он касается пальцами ее горячей гладкой кожи.

Девушка закрывает глаза, вздох, хан ощущает ее дрожь.

Как же давно ему хотелось это сделать! Он наклоняется, целует ее шею. Его рука скользит по ее плечу, за спину, он ищет узел — находит.

Умелыми пальцами развязывает, ощущая снова ее трепет и вздох. Военачальник разматывает медленно полотнище со столь вожделенного им тела, ткань падает вниз, к рубашке, высвобождая налитую девичью грудь.

Тут уж терпение сдает у военачальника, прижимает крепко к себе он прекрасную деву, едва ли не оставляя на коже ожоги от поцелуев, руки его скользят без разбора по женскому телу.

Девушка хватается руками за воротник его халата, изгибается, стонет. Тянет ордынец с ее бедер походные серые штаны. Вот она вся перед ним, только его.

Руки девы обнимают, стягивают халат с хана. Горячие тела их соприкасаются.

Ногай находит, сжимает ее упругую большую грудь и валит девушку он на топчан. Еще миг, и овладеет он ею, такой желанной… Но настигает его тьма, и Ногай-ага просыпается в горячем поту. Наваждение…

Такие сны вызывали в его сердце небывалую доселе тоску. Он злился на себя за эту слабость.

После такого жаркого, безумного сна приказывает он седлать коня и скачет по степи долго-долго, пока не заалеет небо.

Как в детстве, еще мальчишкой, любил он на полном скаку отклониться на круп коня, раскинуть руки и почувствовать себя вольной птицей.

И смотреть в небо, бескрайнее, бесконечное, как степь. В такие минуты ощущал он покой и легкость.

Но и здесь ждал его подвох — алый цвет сменялся вскоре на ярко-голубой. Бескрайнее синее небо напоминало ему ее глаза. Настя…

Читать дальше