Луиза Аллен - Скандальное сватовство герцога [litres]

На лужок опустился фазан и, заметив ее, встал в позу, подняв хвост и расправив крылья.

«Вот еще один красавчик. В этом все дело? Я запала на широкие плечи, густые светлые волосы и высокие скулы. И эти губы, конечно же…»

О, эти губы – и что он может сделать ими с женщиной, если сбросит с себя оковы запретов…

Господи, да она не лучше, чем все эти безмозглые мужчины, – возбуждается при виде пригожей внешности, не задумываясь о внутреннем мире человека. А внутри Уилла обитал надменный, не в меру гордящийся своим титулом и силой мужчина, абсолютно неподходящий муж для женщины, которая дорожит независимостью и свободой.

«В мужья? – Верити резко села, спугнув фазана. Тот с недовольным криком взмахнул крыльями и улетел. – Я совсем, что ли, из ума выжила? Всего один поцелуй – и я уже рассуждаю о замужестве?»

Связать себя узами брака с человеком, для которого главная задача в жизни – быть идеальным герцогом, смерти подобно. К тому же он захочет обзавестись целым выводком таких же идеальных отпрысков.

Время от времени Верити представляла себе детей – своих детей – смеющихся, счастливых. Причем эти мечты не предполагали производство на свет главного наследника и еще одного, запасного, и воспитания из дочек покорных невест. Когда-то она представляла себе очаровательный домик приходского священника с розами у входа, ребятишками, играющими на лужайке, и самого пастора, корпеющего в кабинете над умной и гуманной проповедью; она же занимается делами, коими положено заниматься влюбленной жене красивого интеллигентного пастора.

Взбудораженная своими мыслями, она встала и пошла обратно к саду.

«Тогда ты была молодой и наивной и сейчас льстишь себе, – подумала Верити, стряхивая с юбки прилипшие травинки. Чувство юмора вновь возвращалось к ней. – В брак вообще-то вступают двое, Верити Вингейт, а ты думаешь, он хоть раз вспомнит о тебе, как только ты исчезнешь из вида?»

Ни один мужчина не устоит, когда женщина неожиданно оказывается в его объятиях. И было бы ошибкой полагать, что герцог, пусть даже настолько заносчивый и безупречный, не подвержен простым плотским влечениям.

О чем он только думал, целуя несносную дочь епископа? Уилл широко шагал по пролеску, обуреваемый лишь одним желанием – поскорее добраться до его края и оказаться на собственной территории. Да ни о чем он не думал, конечно же. Это была естественная реакция на то, что в его объятиях оказалась чувственная девушка, которая в тот момент жаждала поцелуя не меньше его самого.

И это было здорово, невзирая на то, какими оскорбительно равнодушными прилагательными принялась она сыпать потом. Верити – мисс Вингейт , поправил он себя – несомненно целомудренная дева, однако она уже целовалась раньше, и ей хотелось поцеловать его в ответ. Он провел языком по нижней губе. Она еще хранила ее вкус, и легкий аромат глицинии словно приклеился к нему, не желая рассеиваться, как бы быстро он ни шел.

Но ему не следует целовать женщин, за которыми он не собирается ухаживать. Ему не следует целовать вообще никаких респектабельных дам по крайней мере целый год, хотя он уже начал подозревать, что двенадцать месяцев целибата станут для него нелегким испытанием. Точнее, воспоминания о прижимающейся к нему Верити Вингейт будили в теле такие желания, что он был уже практически уверен в этом. Мисс Вингейт, похоже, разжигала в нем недостойную страсть.

Черт! Это значит, он либо должен примириться с ситуацией, крепко сжав зубы, либо отправиться в Лондон и завести себе любовницу. Когда умер его отец и стало понятно, что Уиллу придется взвалить себе на плечи титул герцога со всеми полагающимися правами и обязанностями, он довольно мирно расстался со своей тогдашней chиre amie. Это, естественно, потребовало определенной дипломатичности и нескольких довольно внушительных бриллиантов: ни одна здравомыслящая куртизанка не откажется от герцога по доброй воле.

Но теперь… Он вполне мог бы вернуться к Синтии. Хотя она наверняка уже обзавелась другим богатым покровителем, а если нет, то может истолковать его намерения неверно и понадеяться на более длительные отношения, чем он рассчитывает. Как только он женится, все должно быть кончено. Возможно, он и заключит брак по расчету с подходящей кандидаткой, но это не значит, что он сможет – и хотел бы – нарушать церковные клятвы.

Значит, впереди его ждет ад. Уилл ускорил шаг, заперев все мысли о любовницах и амурных приключениях в дальний шкаф, где им самое место.

Через двадцать минут он уже переступил порог своего дома. К этому времени герцог взял себя в руки, вернул контроль над своим взбесившимся телом, но неожиданно обнаружил, что окончательно выбился из сил и не готов тиранить свою семью поездкой к вечерне.

– Если только кто-нибудь не желает составить компанию мисс Престон? – спросил он за обедом.

Гувернантка одобрительно улыбнулась ему, а шесть пар глаз уставились на него с различной степенью ужаса и неверия.

– Нет? Вы меня удивляете. Мисс Престон, карета в вашем полном распоряжении. Бенджамин, передай мне, пожалуйста, цыпленка.

– Когда мисс Вингейт приедет навестить нас? – произнес Бэзил с набитым ртом. Уилл испепелил его взглядом, и он проглотил кусок, не пережевывая. – И епископ. Он нам понравился. И мистер Хоскинс. Он рассказал нам о самой жуткой надгробной плите с черепами и костями на кладбище. Могу поспорить, он знает истории о привидениях. Он даже может упросить викария провести нас в крипту. – Он поежился от этой восхитительно жуткой мысли.

– Они приедут, как только епископ будет чувствовать себя хорошо.

«И если Верити Вингейт пожелает со мной разговаривать».

Уилл никак не мог понять, чем епископ так заинтересовал этих неуправляемых созданий.

– И ни в какую крипту вы не пойдете. Там грязно, негигиенично, и потом вам будут сниться кошмары.

– А давайте пригласим их на целый день. Тогда епископ сможет отдохнуть между поездками, – предложила Алтея. – Погода стоит чудесная, он любит сады, значит, наш ему тоже понравится, пусть даже у нас нет лабиринта.

– Зато у нас есть озеро, – вставила Араминта. – А у него нет. И епископ может рассказать тебе, что надо сделать, чтобы вырастить лабиринт, Уилл. Нам срочно нужен такой же, но он ведь растет целую вечность, лет двадцать, не меньше, я полагаю. Ты, естественно, к тому времени превратишься в дряхлого старика, но мы успеем им насладиться, – «утешила» она брата.

– Спасибо, – сухо отреагировал Уилл, представив себя дряхлым дедом в без малого пятьдесят лет. – Епископ, конечно же, весьма достойный и образованный человек, но я не ожидал, что он вам настолько понравится.

– Он улыбается глазами и рассказывает всякие шутки руками, а мистер Хоскинс их переводит. Мы хотим, чтобы они научили нас языку жестов.