Наталья Павлищева - Леди Гамильтон и Адмирал Нельсон. Полжизни за любовь

Лето пролетело быстро и весело.

Погода в сентябре лучше, чем летняя, уже свежо, но еще не холодно, и выпадают деньки настолько теплые, что кажется, будто лето только начинается, а не вчера закончилось. И охотиться осенью лучше, чем весной…

Гостей в Ап-Парке прибавилось.

— Позвольте представиться — Чарльз Гревилл. Я приятель вашего Гарри, поэтому так запросто. Гарри, конечно, бездельник, но вынужден признать, что в женской красоте весьма разборчив. Откуда вы, Эмма?

Чарльз хорош, он куда симпатичней Гарри, немного старше, самостоятельный и весьма высокого происхождения.

Они разговорились и беседовали еще не раз. С тоской поглядывая, как Гарри болтает с другими, словно ее и нет в гостиной, видя, как он целует пальчики гостьям, Эмма постепенно начала сознавать, что никогда не станет настоящей хозяйкой Ап-Парка. Получив свое и насладившись ее дивным телом, Гарри начал смотреть на других. Так всегда бывает: стоит человеку получить то, о чем он мечтал, чего добивался, и это становится не очень нужным.

— Чем он вас взял, неужели обещанием жениться?

Эмма гордо вскинула головку:

— Да, он даже написал обязательство сделать это, как только я и Гарри станем совершеннолетними.

— Кто написал, Гарри? Но он не имеет права подписывать никакие бумаги, его подпись без подписи сэра Мэтью Федерстонхо недействительна. Что вас ждет дальше?

Эмма едва не заплакала, она уже понимала, что ничего хорошего.

Осенью скрывать свое положение стало уже невозможно.

— Гарри… мне нужно кое-что сказать тебе…

В последние недели они не спали вместе, он просто позволял Эмме увеселять гостей и проигрывать большие суммы. Эмма легко пристрастилась к игре, а деньги для нее никогда не были ценностью, тем более чужие. Долги росли, как снежный ком, чтобы расплатиться с теми, что не могли ждать, Гарри занимал и занимал, с ужасом ожидая минуты, когда будут предъявлены основные огромные векселя. Спасти его могли только родители, но признаться отцу, что он потратил безумные средства на содержание шлюхи из «Храма здоровья», немыслимо.

— У меня нет денег, Эмма…

— Я не о деньгах. Я беременна, Гарри…

— Что?! Сколько?

— Месяцев? Пятый. Ты просто давно не прикасался ко мне, потому не замечал.

Он лихорадочно соображал:

— Ты приехала сюда беременной и ничего мне не сказала?!

Эмма поняла вопрос, он означал, что Гарри сомневается в своем отцовстве. Они спали вместе и в Лондоне, но кто мог поручиться, что она не делала этого с кем-то другим? Никто, доказать будет невозможно, и настаивать Эмма не вправе.

— Что делать?

— Ты обманула меня? Решила сказать, когда будет поздно, чтобы я не передумал жениться?

Очень горькие и справедливые слова, скажи она о своей беременности сразу, возможно, Гарри повел бы себя иначе. Акак? Отказался сразу или, наоборот, объявил о будущем отцовстве родителям? Может, тогда они согласились бы на их брак? Атеперь? Теперь не верит и сам Гарри, вернее, не доверяет.

— Я не обманывала тебя. Ребенок твой.

Его глаза сверкнули насмешкой:

— А мог бы быть не моим?

Он старался не смотреть в глаза, катастрофа близилась, словно горная лавина, и спрятаться не удастся. Денег просто не было, в долг больше никто не давал, вот-вот начнут наседать кредиторы. А тут еще эта… со своим ребенком…

Не все соседи бывали в Ап-Парке, и даже не все родственники. Дядя Гарри, преподобный Ульрик, настоятель церкви в деревне неподалеку, визитами племянника не баловал.

Сам Гарри проживал каждый день, как последний, он тратил безумные деньги на лошадей, пирушки, проигрывал в карты сам и позволял делать это Эмме, покупал ей драгоценности, сорил деньгами налево и направо, стараясь не думать о приближавшемся конце. Как долго такое могло продолжаться? Конечно, недолго. Пришло время расплаты…

Из Лондона примчался слуга с запиской от матери. Леди Федерстонхо сообщала, что намерена приехать на пару дней, и просила на это время выставить прочь всех гостей и привести дом в порядок.

Гарри усмехнулся:

— А вот это конец…

Разговор с матерью и впрямь был резким и коротким.

— Нам с отцом известны твои похождения последних месяцев. Этому безобразию нужно немедленно положить конец! Привезти в наше имение женщину, которая позировала Ромни голышом, выставляла себя напоказ в каком-то балагане, и объявить ее будущей леди Федерстонхо?! Кто позволит тебе так унижать нашу фамилию?! Кто позволит приводить в дом шлюху, подобранную на улице, как свою жену?! Нет, Гарри, ты можешь жениться на ней, но при этом придется покинуть и этот дом, и тот, что в Лондоне. О содержании я уже не говорю. Мне с трудом удалось предотвратить приезд сюда сэра Мэтью, он вышвырнул бы и твою шлюху, и тебя самого.

Гарри понял, что родители не просто сердиты, они в немыслимом гневе. Действительно, хорошо, что приехала мать, а не отец.

— Ты немедленно порвешь всякую связь с этой падшей женщиной, как бы красива она ни была и как бы далеко ни зашли ваши отношения. Если ей нужны деньги, дай немного.

— Она не возьмет…

— Гарри, она обманывает тебя даже сейчас. Несколько дней назад мы видели ее в Лондоне с Чарльзом Гревиллом. Ворковали, как голубки.

Гарри смотрел на мать, то покрываясь краснымипятнами, то бледнея. Его меньше всего волновали отношения Эммы и Чарльза, куда больше — оплатят ли родители его громадные долги, сделанные за время кутежей в Ап-Парке. Главное — он не знал, как сказать об этом. Мать поняла сама, видно, они уже все знали:

— Твои долги будут оплачены только тогда, когда мы узнаем, что этой шлюхи больше нет рядом с тобой. Впредь ты будешь получать деньги только на карманные расходы, все остальное купит управляющий. Уедешь в Шотландию к кузине Анне. И постарайся некоторое время не появляться в Лондоне, чтобы на тебя не показывали пальцем. Мы с отцом ждем твоего решения.

Мать не стала даже оставаться на ночь, обошла дом, морщась, как от вида помойки, хотя слуги все вымыли и вычистили, распорядилась увезти всю мебель для продажи:

— Невозможно садиться на то, где сидели шлюхи!

За мебелью последовали посуда и еще многие вещи. Леди Федерстонхо демонстрировала презрение и гадливость, да такие, что хоть дом перестраивай. Она так и сказала сыну у кареты:

— Гарри, не вынуждай нас продавать дом, мы с отцом им дорожили.

Управляющему был сделан серьезный выговор и наказ:

— Ни под каким предлогом не пускать в Ап-Парк эту шлюху! Если узнаю, что она здесь еще раз побывала, уволю.

— Мама, но я должен поговорить с Эммой…

Он не успел сказать, что женщина беременна, и потом хвалил себя за это. Мать поморщилась, словно испачкавшись в чем-то:

— Ее зовут Эммой? Фи! Так и тянет навозной вонью! Отправь Джона с фунтом стерлингов, с нее хватит.