Анна Делайл - Если любишь

– Как бы то ни было, не расстраивайся, – обратилась Люси к Табите, пропустив слова Доминика мимо ушей. – Впрочем, не все потеряно. Пройдет время, и, может быть, он снова приедет свататься, тогда и примешь его предложение.

– Не раньше, чем я сам во всем этом разберусь! – раздраженно возразил Доминик. – Не знаю, что он наговорил Табите, но вижу, что обидел он ее крепко.

– Хватит вам! – Табита так стремительно вскочила на ноги, что разомлевшая у нее на коленях Бланш шлепнулась на пол и, оскорбленная в лучших чувствах, пронзительно замяукала, выразив таким образом свое глубокое возмущение. – Все ваши доводы совершенно беспочвенны! Я отказала ему в таком тоне, что он никогда больше сюда не приедет. Но дело в том, что я получила еще одно весьма лестное предложение. Правда, замужество здесь ни при чем. И я решила его принять.

– Принять?!

Доминик сорвался с места, метнулся к Табите и схватил девушку за плечи.

– О чем это ты говоришь, а? Спятила, что ли? – воскликнул он в ярости, больно сжав ее плечи. – Говори! – прорычал Доминик. – Кто посмел тебя так оскорбить? Говори!

Табите стало трудно дышать. Она никогда не видела его в таком состоянии и была потрясена до глубины души. Тем более что до сих пор не могла прийти в себя после встречи с лордом Каннингемом. Она попыталась высвободиться из его рук, но он лишь крепче схватил ее и чуть не прокричал в лицо свое требование.

– Табита, отвечай, кто сделал тебе такое оскорбительное предложение? – Говоря это, он то и дело встряхивал ее как тряпичную куклу.

Люси не выдержала и решительно шагнула вперед.

– Прекрати, Доминик. Ты делаешь ей больно.

Доминик отпустил Табиту, однако на лице его по-прежнему была написана злость, а поза оставалась воинственной.

Люси обняла Табиту и, с укором глядя на брата, попросила:

– Табби, расскажи ему о предложении, которое ты получила.

Табита, все еще дрожа после пережитого, какое-то время молчала, стараясь вернуть себе самообладание. Только сейчас она поняла, о чем подумал Доминик, когда она сказала, что это предложение не имеет никакого отношения к замужеству. При мысли об этом у нее болезненно сжалось сердце, а в глазах потемнело.

– Предложение пришло от мисс Бошан из Маргейта, – едва слышно произнесла она. – У них в пансионе недавно освободилось место учительницы рисования, и мисс Бошан предложила мне его занять.

– Вот оно что… – протянул Доминик, однако это его не успокоило.

– Я решила согласиться. Люси меня заверила, что мисс Бошан – прекрасная женщина, и я уверена, что там мне будет намного лучше и спокойнее, чем если бы я вышла замуж за лорда Каннингема.

Табита была в полном изнеможении и ничего так не хотела, как укрыться у себя в комнате и никого не видеть.

Доминик шагнул к ней. В глазах ее он увидел такую обиду и боль, что весь его гнев мигом испарился. Выражение лица смягчилось, и столько было в его взгляде нежности, что, подними Табита на него глаза в этот момент, у нее бы отлегло от сердца.

Но Табита не смотрела на него. Как он мог подумать, что в замужестве она ищет только корысти? Хочет повыгоднее продать себя? Табита едва сдерживала слезы, не в силах произнести ни слова, и уткнулась лицом в плечо Люси. Та обняла подругу и через ее голову взглянула на брата.

– Тебе лучше уйти, – сказала она ему.

Доминик не стал упорствовать, отвесил поклон, извинился и вышел, плотно затворив за собой дверь.

Люси, оставшись наедине с Табитой, отвела ее обратно к креслу у окна, усадила и устроилась рядом с ней.

– Что скажешь, Табби? Разве не видно, что при одной мысли о том, что ты можешь принадлежать другому или просто уедешь, он теряет самообладание. Увидев, как он взбесился, я готова была захлопать от радости в ладоши!

– У меня такого желания не возникло, – со слабой улыбкой заметила Табита.

– Конечно, конечно! О чем ты говоришь! Повел он себя просто безобразно и был груб до неприличия. Нагнал на тебя страха и вдобавок довел до слез. Однако поверь, дорогая, сейчас он сгорает от стыда и его терзают угрызения совести. Но пусть не думает, что достаточно ему извиниться и ты его простишь. Я попрошу разрешения у мамы взять тебя с собой на Грин-стрит, поживешь там несколько дней.

Табита с сомнением посмотрела на подругу:

– Ты считаешь, что это необходимо?

– Безусловно! – ликующе ответила Люси. – Пусть помучается! Это пойдет ему на пользу.

Вопреки желанию Люси Табита все-таки написала мисс Бошан письмо, сообщив, что согласна занять предложенное ей место в пансионе. Это был ее выбор, и она старалась смотреть в будущее с оптимизмом. Девушка была полна решимости воспользоваться представившейся ей возможностью обрести наконец свободу и чувство собственного достоинства.

Табита знала, что ее новые знакомые в Лондоне, после столь неординарного шага с ее стороны, сочтут ее эксцентричной особой. А досада жалкого лорда Каннингема удесятерится, когда он узнает, что она предпочла сама зарабатывать себе на жизнь вместо того, чтобы выйти за него замуж. Но от всех этих людей и не следовало ожидать понимания. Никто из них не изведал несчастий, выпавших на ее долю за все те годы, что она провела в поместье семейства Монтекью. Никому не приходилось зависеть от родственников, которым было на нее наплевать. Нет, больше она никогда не окажется в столь унизительном и бедственном положении.

Дня через два после того, как Табита приняла это решение, до нее дошли новости, от которых она еще больше уверилась в правильности выбранного жизненного пути. Она получила письмо от миссис Морвелл из городка Девайз. В нем почтенная миссис сообщала, что недавно их дом приходского священника посетил племянник ее преподобного мужа со своим другом, мистером Родериком Бизли. Мистер Бизли, писала миссис Морвелл, зарабатывает себе на жизнь торговлей живописью и выразил восторг, когда увидел акварели Табиты, развешанные в рамах на стенах. Он попросил назвать имя художника, и миссис Морвелл подумала, что Табиту могут заинтересовать сделанные мистером Бизли предложения. Впрочем, миссис Морвелл отказалась сообщить джентльмену имя и фамилию Табиты, но согласилась написать письмо, сообщив имя мистера Бизли и предложив Табите, если ей это хоть в какой-то мере интересно, самой списаться с торговцем и обсудить возможность и условия авторской выставки-продажи.

Табита пришла в замешательство. Ее очень удивило, что супруги Морвелл окантовали ее скромные акварели, которые она многие годы им посылала, и развесили по всему дому. Но еще больше ее удивило то, что кто-то счел возможным организовать выставку ее работ. Она хорошо помнила, что ее старая гувернантка, миссис Пламридж, высоко ценила ее талант и всячески поощряла ее увлечение живописью. Но Табита почему-то думала, что похвалы старой девы объяснялись скорее ее душевной добротой и были далеки от истины. Однако теперь какой-то неизвестный ей господин, несомненно, знаток своего дела, выразил желание выставить ее ученические рисунки на всеобщее обозрение.