Лили Крис - Битва за любовь [litres]

Эдуард улыбнулся своей обаятельной, чуть грустной улыбкой, и на сердце у Ранальда потеплело.

– Я действительно ценю твою заботу, друг мой, – добавил принц, – и мы можем ходить с тобой вместе. Там у красавицы Аниты есть очень милая служаночка, которая, думаю, не откажется от поцелуев такого красавца, как ты.

Эдуард рассмеялся, довольный, но Ранальд только покачал головой. Это было странно, но к женщинам его не тянуло. А когда становилось совсем уж туго, он предпочитал использовать старый солдатский метод для облегчения напряжения в теле. Пользоваться услугами борделей, которых здесь было предостаточно, он почему-то брезговал, а завести приличную любовницу не позволяла совесть. Что-то странное сотворила с ним Лорен, забрав в плен его душу без всякой надежды на освобождение.

Принц испытующе взглянул на него и ухмыльнулся:

– Раньше, помнится, ты не был таким щепетильным, Мюррей, разве нет?

– Правда, сир, не был. До тех пор, пока не понял, что мне нужна только одна женщина на свете, и эта женщина – моя жена.

– Счастливчик, – принц улыбался, но глаза оставались грустными. – Мне было бы интересно взглянуть на твою избранницу. Она очень красива, Мюррей?

– Ну, конечно, моей Лорен далеко до милой вашему сердцу леди Джоанны, она не такая блестящая красавица. Но она, понимаете, она такая… – Ранальд замялся, подбирая определение, – такая, что после нее все другие женщины кажутся какими-то ненастоящими, что ли. Она моя и только моя, а это много значит. И потом дети. Я никогда не думал, сир, что они займут так много места в моем сердце. Особенно малышка Филиппа. Ей уже три, и она обещает стать настоящей красавицей.

В эту минуту принц Уэльский, наследник английского престола, готов был, кажется, поменяться местами со своим охранником, так захотелось ему этого глубокого человеческого счастья, которое светилось в глазах Ранальда Мюррея, человека, который приобрел столь высокий статус благодаря службе у него.

Больше по вопросу охраны при отлучках на свидания они не спорили, и шотландец немного успокоился – все-таки главным делом его жизни было сдержать клятву, данную когда-то королю Эдуарду, и уберечь его сына и наследника от смертельной беды.

Но вот прошла и эта зима, которой, казалось, не будет конца. Как только море улеглось настолько, что можно было пуститься в плавание, принц Уэльский со своей победоносной армией вернулся к родным берегам. И снова торжественная встреча, снова радость победы, гордость во взгляде отца и счастливые слезы на глазах у матери.

Здесь принц Уэльский узнал, что у него появился еще один брат. Полтора года назад королева Филиппа родила своего последнего ребенка. Томас Вудсток, вопреки ожиданиям, оказался крепким мальчиком и двумя ручонками ухватился за жизнь. Сама же королева была в очень плохом состоянии. Она тяжело перенесла эту последнюю беременность, в конце ее почти потеряв возможность передвигаться. А разродившись, очень долго приходила в себя, но так и не смогла вернуться в свое нормальное состояние.

С королевой творилось что-то странное. Ее тело распухло, кожа стала настолько чувствительной, что неприятным было даже прикосновение теплого покрывала. При мысли о близости с мужем ее начинало трясти. Это безгранично огорчало Филиппу – ведь она любила своего мужа по-прежнему и, как и раньше, была верна своему долгу жены и королевы. Она родила королю четырнадцать детей, из которых в живых остались восемь. Самый старший сын, Эдуард, принц Уэльский, приближался к своему тридцатилетию. Малышу Томасу, огромной радости стареющих родителей, скоро исполнится два годика. Его ждет высокий титул герцога Глостерского.

Прошло время, и королева почувствовала себя немного лучше. Пугающие признаки непонятной болезни отступили, и Филиппа вновь могла ощущать себя женщиной. Правда, стало ясно, что детей она больше иметь не сможет. Но она и так сполна выполнила свой долг перед мужем и страной. Оставалось просто наслаждаться взаимной любовью, однако король Эдуард теперь не позволял себе забывать об осторожности в телесных отношениях с женой, и это его напрягало.

Ранальд Мюррей мечтал только об одном – попасть в свой замок и прижать к сердцу дорогих ему людей. Он не был дома три долгих года и даже представить себе не мог, какими стали его дети. Рори уже семь, а Филиппе четыре. Бог мой, как много он потерял, находясь вдали от семьи.

Принц Эдуард понимал его состояние. И вскоре по возвращении в Англию предоставил своему капитану личной гвардии отпуск на целый месяц.

– Поезжай, Мюррей, и отдохни душой, – сказал он с легкой улыбкой на губах, не коснувшейся, однако, его глаз, – я ведь знаю, как ты тоскуешь по семье. А когда вернешься, займемся пополнением моей гвардии. Я велю подобрать людей, а ты сам выберешь тех, кто лучше других подходит для этой службы. Работы тебя ждет так много, что и взглянуть вверх некогда будет.

Ранальд от всей души поблагодарил своего господина, склонился перед ним в глубоком поклоне и быстрее ветра унесся в далекое приграничье.

В замке Ранальд узнал, какой удивительный и бесценный подарок его ожидает. В большом зале его встречали подросшие, прыгающие от радости дети, а на руках у Лорен сидел важный толстенький карапуз с темными, как у самого Мюррея, волосами и такими же синими глазами, однако чертами лица малыш мало походил на отца.

– Знакомьтесь, милорд, – проговорила Лорен, сверкая счастливыми глазами, – это ваш сын Стивен Мюррей.

Ранальд на мгновение замер, а потом его захлестнула такая волна радости, что он едва устоял на ногах.

– Ты можешь пойти к папе, маленький, – ласково обратилась Лорен к карапузу, – он, я вижу, очень хочет взять тебя на руки.

Кроха посмотрел на мать, потом перевел недоверчивый взгляд на незнакомого мужчину, однако, заметив, что брат и сестра так и рвутся к нему, решил утвердить свои права и протянул к отцу пухленькие ручонки. Ранальд подхватил его и закружил по залу, задыхаясь от переполнившего его счастья. Потом обхватил руками всех детей, среди которых был, разумеется, и Майкл, и послал жене взгляд, от которого сердце Лорен покатилось куда-то вниз, а ноги ослабели. Она присела на ближайший табурет и только смотрела на самых дорогих на свете людей, без которых, казалось ей, невозможна жизнь, но сказать была не в силах ни слова. Только через несколько минут Мюррей смог наконец подойти к жене, держа на руках ребенка. Он наклонился, прижался к ее губам, и мир вокруг них перестал существовать.

Много позже Ранальд узнал обо всех подробностях жизни замка в его отсутствие. А когда услышал, какими тяжелыми и опасными для жизни Лорен были последние роды, побледнел до зеленоватого оттенка, а глаза остекленели от ужаса.