Тесса Дэр - Хотите быть герцогиней? [litres]

– А можно по-другому: «Вам (здесь нужно вскинуть бровь бровь) – Грозит – Беда. – Мальчик склонил голову набок. – Как вам кажется?

– Думаю, – сухо отозвался Эшбери, – и то и другое тебе стоит…

– Выбрать одно из двух, – перебила Эмма. – Оба способа превосходны.

– Благодарю, ваша светлость. – Тревор склонился к руке Эммы. – До следующей встречи!

Взмахнув черной шляпой, он был таков. Только теперь Эмма позволила себе рассмеяться.

– Какой необычный молодой человек!

– Можно и так сказать.

Эмма плотнее закуталась в колючее одеяло.

– Мне нужен костюм поприличнее. И собственное прозвище. Что, если я буду Игла? Могу протыкать разбойников длинным острым мечом.

– Не начинайте.

Эш приоткрыл скрипучую дверь – и они оба прислушались. Очевидно, Тревор очень скоро оказался внизу, в общем зале. Оттуда он прорычал:

– Я чудовище из Мейфэра! Увидеть мое лицо – для вас кошмар!

Прикрыв глаза, Эш пробормотал что-то весьма нелестное.

– Не так уж плохо, – запротестовала Эмма.

Эшбери надвинул на лицо фехтовальную маску.

– Давайте уже спустимся.

К счастью, весь путь до Эшбери-Хауса им удалось преодолеть без препятствий и унижений. Туманные объяснения встревоженным слугам, горячий завтрак и горячая ванна. Потом оба повалились на кровать герцога и проспали весь день.

Пробудившись ближе к вечеру, Эмма увидела, что ее супруг катит к постели столик на колесиках. На столике были составлены блюда под крышками и корзинки с хлебом, сыром и фруктами. У нее заурчало в животе.

– Что это? – спросила Эмма, протирая глаза. – Обед в постель?

– Лучше не придумаешь. – Эш протянул руку к ломтю сыра. – Я же обещал вам обед каждый вечер. Вы обещали мне постель. Мы оба выполняем наши обязательства.

– Как удобно.

– Право, не знаю, почему эта мысль не пришла мне в голову раньше.

Эмма откусила немного яблочного пирога.

– Действительно, мой пирожок.

Эш опустился на кровать и простонал:

– Эм-ма!

– Простите, но я не хочу называть вас Эшем. Эш – это то, что остается от костра, мертвое и холодное. То, что выметают из камина и выбрасывают. Для меня вы не Эш. Вы яркий, живой, даже опасный. Мне с вами всегда тепло. – Чтобы муж не слишком возгордился, Эмма поспешила весело добавить: – Кроме того, это так забавно – дразнить вас.

– Вам-то легко забавляться.

– Давайте пойдем на компромисс. В обществе других людей я буду обращаться к вам «Эш» или «Эшбери», когда мы одни, позвольте мне называть вас ласковыми прозвищами.

– Отлично. Но вы должны ограничиться утвержденным списком. Впредь никаких радуг или лютиков.

– Полагаю, на это я могу согласиться.

Эш задумался.

– Вот вам несколько словечек, которые я считаю приемлемыми: жеребчик, мой бычок и… мой выдающийся образец мужского достоинства.

Услышав последнее, Эмма рассмеялась ему в лицо.

– Давайте придерживаться традиционных ласковых обращений, хорошо? Например, «мой дорогой».

– Принимается.

– «Милый»?

Он скорчил недовольную мину.

– Если вам так хочется.

Эмма прожевала кусок пирога, собираясь с духом.

– А как насчет «любимый»?

Он заглянул ей в глаза, словно сомневаясь в ее искренности, однако Эмма знала: важным было не то, что скрыто в ее душе. Позволит ли он себе поверить в ее слова – вот что главное!

Но герцог, как всегда, напустил на себя невозмутимый вид. Опустились шторы, затворилась дверь, отсекая то, что могло случиться.

– «Жеребчик» – самое то.

Эмма была огорчена, но решила не настаивать. Возможно, на сегодняшний день она и так немало преуспела. Эмма оглядела комнату – не найдется ли что-нибудь интересное? Ее взгляд упал на стопку свежих газет на подносе.

Она сама взяла за правило просить слуг ежедневно приносить газеты. С этой точки зрения половина издателей Лондона были обязаны ей своими доходами. «Чудовище из Мейфэра» было лучшим, что случилось в британской журналистике со времен Ватерлоо.

Она ухватилась за возможность сменить тему: собрала газеты и принесла их в постель.

– Посмотрим, что пишут про вас сегодня. Наверняка будет что-нибудь про вчерашнее приключение. – Она пробежала глазами первую страницу, и ее веселость сменилась ужасом. – Нет! Дорогой, это ужасно!

– Что на сей раз? Неужели я выловил в Серпентайне тонущую девушку?

– Нет. Вы похитили женщину в красном, силой вынудили хозяина гостиницы спрятать ее, и с тех пор несчастную больше никто не видел. Подозревают убийство. – Эмма передала газету мужу, потом пристроилась возле его плеча и ткнула пальцем в нужное место. – «Королевский прокурор требует арестовать чудовище из Мейфэра». – Она зашуршала газетной страницей. – Полиция. Каждый крепкий мужчина в Лондоне обязан хватать вас, как только увидит.

– Понятно.

– «Разыскивается по подозрению в незаконном проникновении, физическом насилии, краже имущества, похищении человека и убийстве».

В убийстве!

– Благодарю, я умею читать.

Эмму просто бесила его невозмутимость.

– Я несколько разочарован: они забыли упомянуть колдовство и мошенничество с ценными бумагами.

– Как вы можете шутить?

– Поверьте, для волнения нет причин. – Эшбери занялся пирогом с начинкой из дичи. – Даже при худшем развитии событий нам грозят лишь мелкие неудобства.

– Предстать в суде по обвинению в убийстве вы называете мелкими неудобствами?

– Эмма, я не совершал никаких преступлений!

– Но газеты хотят убедить своих читателей в обратном. Вы же знаете, с каким пылом публика сочиняла фальшивые истории о ваших подвигах.

– Знаю. – Он проглотил большой кусок пирога. – И среди этой публики больше всех постарались вы.

На это нечего было возразить.

– Меня никогда бы не осудили за убийство, – продолжал Эш. – Абсурдна сама мысль о подобном. Я герцог. Такого просто не может быть. Даже в том случае, если бы меня поймали, я никогда не предстал бы перед судом.

– Как вы можете быть столь уверены?

– Начнем с того, что герцогов судит особый суд. Мы подлежим суду пэров в палате лордов, и только если найдутся улики, а ведь их нет. Во-вторых, на свете существует такая безделица, как «Привилегии высшего сословия». Стоит испросить этот указ, и почти любое преступление сойдет нам с рук.

Эмма была поражена.

– Вы шутите?

– Нисколько.

– Боже мой. Должно быть, это очень здорово.

– Неплохо. Не стану отрицать.

В любом другом случае Эмма ужаснулась бы несправедливостью подобного судейства, однако, учитывая создавшееся положение, ей оставалось только вздохнуть с облегчением.

– Погодите-ка, – вдруг спохватилась она. – Вы сказали, что пэру сойдет с рук почти любое преступление. То есть некоторые преступления все же могут быть наказаны?