Петра Шир - Пламя и шелк [litres]

– Ой, здесь с нами ничего не случится. – Эмилия отмахнулась, хихикая. – Впрочем, ты права, мне бы тоже стоило показаться на глаза своим родителям хотя бы мельком.

– И, кроме того, мне нужно… – Мадлен запнулась. – Ну, ты понимаешь. Выйти на минуточку. И я сразу вернусь к вам, хорошо?

– Хорошо, только поторопись. Без тебя скучно, и Петеру будет тебя не хватать. – Эмилия хихикнула. – И не провались там. Помнишь, что случилось с Магдаленой Хиртен пару лет тому?

Теперь пришла очередь Мадлен рассмеяться.

– Не переживай. Я буду осторожной. И потом, она была пьяна, так говорили.

– Да, скорей всего, так и было. До скорого! – Эмилия кивнула ей, подхватила под руку Франца и отправилась вместе с ним на поиски своих родителей.

Мадлен со смешанными чувствами посмотрела им вслед, затем обвела взглядом помещение таверны. Шум голосов стал еще громче, впереди возле помоста, где проходили торги, смеялись и шумели особенно громко. Девушки-официантки сновали в пестрой толпе, разнося полные кружки пива и собирая пустые. Казалось, никто не обращал внимания на Мадлен, когда она неспешно пробиралась к черному входу, через который тоже можно было выйти к туалету.

– Мадленхен, девочка моя дорогая! – Услышав этот голос, та застыла. С распростертыми объятиями ей навстречу шла мать Петера. Облако сладких духов окутало Мадлен. – Вот ты где. За целый вечер я тебя еще ни разу не видела. Пойдем поболтаем? Расскажи мне, тебе нравится твой первый майский праздник? Ужасно громко, правда? Но весело.

– Да, вы правы, госпожа фон Вердт. Очень громко, однако забавно. – И снова стараясь не выдать своего состояния, Мадлен позволила Гислинде фон Вердт обнять себя и увести немного в сторону. Однако девушке стало ясно, что она никогда не выберется отсюда, если не приложит определенных усилий. – Прошу прощения, госпожа фон Вердт, но я боюсь, мне сначала нужно выйти ненадолго.

– А, в туалет? – Мать Петера понимающе кивнула и дернула ее за один из светлых локонов, уложенных в аккуратную прическу. – Иди, конечно, милочка. Но я тебя предупреждаю, тебе придется ждать довольно долго. Там снаружи не меньше народу, чем здесь внутри. Я знаю, о чем говорю, я только что оттуда. – Она потрепала Мадлен по щеке. – Обещай мне, что как только вернешься, мы с тобой поболтаем. Давно мы не обсуждали последние сплетни.

– Конечно-конечно. Я туда ненадолго.

– Надеюсь. – Доброжелательно улыбаясь, Гислинде фон Вердт отпустила Мадлен и тут же остановила одну из своих знакомых, проходившую мимо.

Мадлен постаралась как можно быстрее покинуть большой зал таверны через черный ход. Как только за ней закрылась дверь, сразу же стало намного тише, хотя и здесь было немало молодых людей, которые общались, собравшись группками. Вокруг домика, где находился туалет, действительно толпилось немало желающих попасть в него.

Мадлен, стараясь не привлекать к себе внимания, проскользнула мимо всех стоящих во дворе и быстро юркнула за угол здания. И тут же отпрянула назад, едва не врезавшись в страстно целующуюся парочку. Смутившись, она готова была попросить прощения, но затем поняла, что счастливцы ее просто не заметили. Поэтому она пронеслась мимо них вдоль здания таверны и свернула в боковой переулок, окутанный полной темнотой. Мадлен бежала дальше, слыша, как громко стучит ее сердце, свернула еще раз и остановилась перед башней Баселлер Турм, которая в темноте ночи казалась еще более ужасной.

Вдруг она услышала мужские голоса, громко спорящие о чем-то. Судя по всему, эти двое прохожих шли от площади Рынок, где граждане Райнбаха заканчивали последние приготовления к основным майским празднествам, назначенным на завтра. Большинство из них чуть позже окажутся в той же «Золотой кружке». Как раз придут туда на смену приличным молодым девушкам, которых к тому времени родители уже будут разводить по домам.

Мадлен осторожно подкралась к тюремной башне. Сегодня здесь нес вахту не старый Айк, а один из городских приставов. Это немного удивило Мадлен, но она решила, что так всегда бывает по праздникам.

Стражник как раз прощался с прохожими. Когда те пошли дальше, он поднял глаза вверх, изучая небо, на котором висела неполная луна, затеняемая время от времени бегущими облаками. Затем он развернулся, медленно поднялся по каменным ступенькам вверх и исчез внутри башни.

Мадлен помедлила, затем осторожно поднялась к двери и притаилась. Она услышала, как кашлял и сплевывал охранник, а затем донеслись его шаркающие по ступенькам шаги. Ее сердце бешено стучало, кровь звенела в висках. Она собрала все свое мужество, проскользнула в дверь и внимательно огляделась. Смоляной факел на стене источал слабый рассеянный свет. Она уже точно знала, где висело кольцо с ключами от камер, и даже в прошлый раз, выходя три дня тому из камеры от Лукаса, приметила, каким из них старый Айк закрывал дверь.

Когда она снимала кольцо с крюка в нише, ключи негромко зазвенели. Но в тишине башни этот звук показался Мадлен настолько громким, что она даже перестала дышать. Однако все было спокойно. Снизу она слышала только продолжающийся кашель и недовольную ругань стражника

Она подавила панический стон, когда услышала его шаги по ступенькам. И что теперь? Девушка тревожно огляделась. Ей нужно было немедленно где-то спрятаться. Долго не раздумывая, она вжалась в неглубокую нишу у дверного проема.

Он ее увидит, наверняка. Что тогда произойдет, она даже не хотела себе представлять. Она сошла с ума! Это полное безумие, проникать среди ночи в тюрьму, чтобы освободить Лукаса. Может, он уже давно и забыл о своем плане. Когда стражник поднялся на верхнюю ступеньку лестницы, она затаила дыхание и закрыла глаза.

Она не просто слышала, а буквально чувствовала его кашель, затем услышала звук плевка. В следующий момент она поняла, что дверь открылась и сразу же захлопнулась.

Мадлен не шевелилась, ожидая всех кар небесных, которые неизбежно должны были последовать. Но когда ничего не случилось и она осторожно подняла веки, то поняла, что стражник просто снова вышел наружу.

Девушка выдохнула с облегчением и попыталась остановить подступившую тошноту. Колени дрожали, как, впрочем, и ее руки. Тем не менее она поспешила к лестнице и чуть не растянулась на первой же ступеньке. Проглотив неприличное слово, она подхватила юбки повыше и заспешила вниз. Добежав до камеры, ей пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, и только затем достать связку ключей из декольте, куда она спрятала их за неимением других вариантов. Ключи снова громко зазвенели, пока она нервно искала нужный и вставляла его в замок. Когда Мадлен поднимала тяжелую металлическую щеколду, после того как отомкнула замок камеры, скрежет стоял еще громче, несравнимый со звоном ключей. В отчаянии она остановилась на полпути, однако дверь уже открывалась изнутри.