Софи Барнс - Герцог из ее грез [litres]

Подтекст его слов не укрылся от Амелии, которая тут же нашлась с ответом.

– Я сожалею лишь в одном случае – когда промахиваюсь.

– По-моему, в гольф играют в одном клубе на севере Лондона, – сказала вдовствующая герцогиня, явно не подозревая о скрытой перепалке. – Я могла бы заглянуть туда, если вы хотите научиться.

Амелия натянуто улыбнулась:

– Благодарю, в этом нет необходимости. Думаю, что пока я отдам предпочтение крокету. Тем более что в него любит играть мистер Лоуэлл.

– По-моему, он еще увлекается бадминтоном, – добавила леди Эверли. – На самом деле он играет во множество игр.

– Вот и прекрасно! – Амелия потянулась за чашкой чая и сделала глоток. – Значит, нам не придется скучать в его компании. Какое облегчение!

Сидящий рядом с ней Ковентри издал звук, как будто его душил кашель. Амелия взглянула на него и увидела, что на самом деле он смеется. Или изо всех сил старается сдержаться, но у него ничего не получается. Он давился хохотом, пока не заметил, что Амелия смотрит на него – и тут же посерьезнел, поджал губы.

Девушка покачала головой и отвернулась, решив попробовать печенье, которое было на столе и только и ждало, когда его съедят. Взяв одно, слоеное, она надкусила его, наслаждаясь вкусом имбиря и пряностей, которые пощипывали язык.

– Быть может, возобновим наши уроки танцев? – предложила вдовствующая герцогиня.

Амелия так и застыла с остатком печенья руке.

– Мне кажется, что в последний раз дамы отлично справились, – сказал Ковентри. Чай, стоящий перед ним на столе, остался нетронутым, и это заставило Амелию гадать: герцог попросил его только для того, чтобы посмотреть, как она с этим справится, или нет? – Им совершенно незачем и дальше упражняться в танцах.

– Позвольте с вами не согласиться, – вмешалась леди Эверли. – Амелия допустила несколько ошибок, и мне бы хотелось, чтобы этого не случилось, когда на нее будет смотреть весь высший свет.

Амелия со вздохом смирилась с тем фактом, что она вновь станет центром нежелательного внимания. Девушка положила печенье и взглянула на Ковентри, чья осанка оставалась такой же безукоризненной, как и всегда. С другой стороны, танцы позволят им побеседовать наедине, что не так уж и плохо, если она действительно хочет заверить герцога в своем искреннем раскаянии.

Что ж, это похоже на прием рыбьего жира, не так ли? Его ведь пьют по необходимости, а не потому, что он кому-то по вкусу. В ее поступке есть резон – раз у нее не осталось выбора, надо побыстрее с этим покончить.

– Вероятно, вы правы, – сказал Ковентри. – Будет прискорбно, если ее таланты не оценят по достоинству. – Он встал, повернулся и многозначительно посмотрел на Амелию, протягивая ей руку.

Несмотря на то что у нее сердце ушло в пятки под его взглядом, Амелии все же удавалось двигаться грациозно, как будто скользя по воздуху. Она гордо вздернула подбородок, с вызовом глядя на партнера.

– Смею вас заверить, ваша светлость, что ничего подобного не случится. – Амелия осторожно вложила ладонь в его руку, как учила ее Габриэлла, и улыбнулась. – Начнем?

Во взгляде герцога промелькнула неуверенность, и секунду он просто стоял и смотрел на девушку. Но потом собрался с силами и кивнул:

– Разумеется.

Ковентри повел Амелию из гостиной в бальный зал.

– В таком случае давайте покончим с этим побыстрее, – пробормотал герцог, не оставляя иллюзий относительно его желания с ней танцевать.

Он хотел этого еще меньше, чем она сама.

Томас, раздраженный после бессонной ночи, повел леди Амелию в бальный зал. Остальные дамы последовали за ними. По дороге Амелия ни разу не посмотрела на своего партнера, упрямо глядя вдаль, на паркет в центре зала. Женщина с более слабым характером стала бы избегать герцога после того, как он обошелся с ней вчера, но леди Амелия вела себя совершенно иначе. Она держалась именно так, как ее учили. Прежде у нее ничего не получалось, но твердая решимость отстоять свою гордость была так сильна, что придавала ее осанке поистине королевское величие. Она не позволит унизить себя злыми словами. Напротив, будет пресекать все его попытки с гордо поднятой головой.

Это следует отметить особо. Во-первых, Томас уважал ее за эту решимость. А во-вторых, не мог не испытывать гордости за то, что она сумела дать ему столь решительный отпор. Большинство молодых леди давно бы сдались. Но, с другой стороны, мало кто из юных дам отважился бы солгать о своем местопребывании, а потом шляться по лондонским улицам, нарядившись бродяжкой, для того чтобы встретиться с мужчиной, обладавшим сомнительной репутацией. Воспоминания об этом сердили Томаса, хотя… Хоть герцог и был уверен в опрометчивости ее вчерашнего поступка, он все же пришел к выводу, что кое в чем Амелия, быть может, и права, а значит, можно извинить ее за неподобающее поведение.

– Начнем с обычного контрданса, – сказала его мать, как только они с Амелией ступили в центр зала.

Герцогиня стала отбивать ритм, и Ковентри протянул девушке руку. Амелия вложила в нее свою ладонь, и тут его осенило: она изо всех сил старается как можно реже до него дотрагиваться. Ее прикосновения были такими легкими, едва ощутимыми.

Не зная, чем объяснить свое раздражение, Томас неспешно повел ее в танце, делая отточенные повороты, шаги в сторону и вперед. Сегодня у Амелии не было сложностей с танцевальными па. Даже рил и котильон дались ей легко. Казалось, неприязнь к герцогу позволила ей сосредоточиться на танце, чего не случалось ранее. Это же абсурд! Во всяком случае, Томас подумал, что должно быть наоборот.

– А теперь вальс, – сказала его матушка. – Если вы справитесь с ним так же блестяще, как и с предыдущими танцами, леди Амелия, вас, несомненно, ждет ошеломительный успех.

Томас встал напротив нее. Девушка продолжала избегать его взгляда, она смотрела куда-то поверх его плеча. Подобная холодность так заметно контрастировала с их вчерашним танцем, что это всерьез задело герцога и ему захотелось вызвать у леди Амелии хоть какую-то реакцию. Для этого подойдет любая уловка. Поэтому, как только его матушка начала отбивать такт, он шагнул вперед и заключил Амелию в объятия.

С губ девушки слетел изумленный вздох, когда герцог закружил ее в танце на секунду раньше, чем она ожидала. Глаза Амелии весело блеснули, но она тут же овладела собой и толкнула Томаса в грудь:

– Что вы делаете?

– А на что это похоже? – Он прижал ее крепче, наклонился и прошептал: – Я просто танцую, леди Амелия.

Они находились близко друг к другу, не так, чтобы это считалось неприличным, но достаточно близко, чтобы герцог заметил, как на шее у девушки пульсирует жилка, напрягаясь от учащенного биения. Он вновь лишил Амелию присутствия духа, и если ее прерывистого дыхания было недостаточно, то ее неожиданные оплошности в танце это подтвердили.