Сьюзен Кинг - Любовь цыганки [litres]

– Ему надо отдохнуть. С твоим отцом все будет в порядке, – сказал он девушке.

Тамсина потянула край повязки на голове отца.

– Надо его снова перевязать, – сказала она. – У меня плохо получилось.

Девушка принялась разматывать повязку одной рукой.

– А что с другой рукой? – спросил Уильям. – Вы ее ушибли? Давайте лучше я.

Он принялся развязывать повязку, при этом случайно дотронулся до пальцев Тамсины. Его прикосновение было нежным и теплым. Тамсина отдернула правую руку, словно коснулась пламени огня. Левую руку она порывисто спрятала за спину, чтобы он не успел ее разглядеть.

– С рукой у меня все в порядке, – сжавшись, произнесла девушка.

Уильям размотал бинт. Лоб Арчи был рассечен, края раны опухли. Шотландец промокнул кровь материей.

– Нужна другая ткань.

– Можно оторвать лоскуток от моей сорочки.

Правой рукой девушка начала расстегивать крючки на кожаном дублете.

– Позвольте помочь, – предложил Уильям, касаясь ее запястья.

Девушка стряхнула его руку.

– Ваша левая кисть явно травмирована…

– Все с ней в порядке, – отрезала она.

Мужчина удивленно приподнял брови. Отвернувшись, он приложил смоченную водой ткань к ране Арчи.

Тамсина продолжила начатое, отцепляя крючок за крючком. Действовала девушка проворно. Видно было, что она привыкла пользоваться одной рукой. Распахнув дублет, девушка вытащила из брюк полу своей льняной сорочки.

– Отрежьте полоску своим кинжалом, – сказала она.

Уильям, проворно орудуя кинжалом, отрезал длинную полоску ткани, а затем обмотал ею голову Арчи. Тамсина сняла дублет и протянула его Уильяму. Мужчина подсунул дублет раненому под голову вместо подушки.

– Он поправится, – пообещал Уильям, когда Арчи начал похрапывать. – Только следите, чтобы во время сна он не впал в беспамятство. Время от времени толкайте его, будите.

Девушка кивнула, понимая, что отец вполне может забыться, учитывая, какая рана у него на голове. Дрожа, она обхватила себя руками.

– Я буду бодрствовать всю ночь.

Уильям стоял на коленях подле нее.

– Послушайте, – начал он. – Я против того, чтобы держать в темницах женщин, однако мы находимся в замке Масгрейва. Все, что я смогу сделать, – распорядиться, чтобы вам принесли одеяла и еду. А теперь позвольте взглянуть на вашу раненую руку.

– Я не ранена.

Девушка торопливо прикрыла руку в перчатке другой рукой.

– Вы ей почти не пользуетесь, – произнес Уильям. – Не повредили ее, часом, во время рейда?

– Нет.

Она не собиралась никому показывать свою маленькую уродливую руку.

– Ну, как знаете, – уступил мужчина, – я и сам справлюсь.

Девушка не ответила, растирая себя руками, чтобы хоть чуть-чуть согреться в холоде темницы.

– Вас знобит, – заметил Уильям.

Тамсина опустила глаза. Льняная ткань сорочки была неплотной, и девушка видела – как, должно быть, и он – темные кружки вокруг отвердевших сосков. Скрестив руки на груди, Тамсина окинула мужчину колючим взглядом.

Уильям расстегнул оловянные пуговицы своего дублета из коричневой шерсти, скинул его с плеч и протянул девушке.

– Возьмите.

Поколебавшись, она просунула руки в рукава дублета. Одежда хранила тепло его тела. Уильям подтянул дублет повыше и застегнул пуговицу на высоком воротнике… затем следующую… следующую…

Девушка ему не мешала. Застегивать одежду на пуговицы было для нее куда сложнее, чем на крючки и петельки. Она молчала, наблюдая за ним.

Мужчина был хорош собой. Широкие плечи… сильная шея, виднеющаяся из-под распахнутого ворота рубашки… Свет факелов играл на его чисто выбритом лице и блестящих густых волосах… Они стояли на коленях лицом к лицу. От него исходил аромат мужественности, приятно пахло дымом и чем-то пряным – кажется, корицей.

Его пальцы продолжали застегивать пуговицы. Она с растущим смятением ощущала себя кусочком железа, притягивающим магнитный железняк. Мужчина проявил доброту по отношению к ней и ее отцу, однако настороженность Тамсины никуда не девалась. Он гостит в доме Масгрейва и замешан в каких-то интригах англичан.

– Почему вы – на стороне Масгрейва? – спросила она.

– А почему бы и нет?

Ткань дублета туго напнулась на ее груди. Горячая волна окатила ее тело, когда его руки опустились ниже, продолжая застегивать пуговицы. Девушке пришлось мысленно сказать самой себе, что это всего лишь теплый шерстяной дублет.

– Я слышала рассказы о вашем отце, – произнесла Тамсина, хотя из-за его рук ей почему-то трудно было ровно дышать. – Я слышала баллады о подвигах Сорвиголовы из Рукхоупа.

– Да, – сердито бросил Уильям, занимаясь очередной пуговицей.

– Алан Скотт был храбрым разбойником. Какие бы неприятности ни случались с ним, он ни разу не переметнулся от шотландцев к англичанам.

– Я знаю историю жизни моего отца. К чему вы клоните?

– Я не могу поверить, что сын такого человека может участвовать в темных интригах англичан.

– Поскольку никто из нас точно не знает их планов, преждевременно судить о том, темные ли их интриги или нет.

– От Джаспера Масгрейва ничего, кроме гадостей, ожидать не стоит. На что вы согласились?

– Это не ваше дело, – опуская руки все ниже, произнес Уильям.

Он подтянул края дублета на уровне бедер. Ощущение внизу ее живота было столь сильным и интимным, что девушка чуть не вскочила на ноги.

– Мое дело, раз оно касается меня и папы, – настаивала она.

– Если вы послушаетесь моего совета, вас быстро выпустят отсюда. Тогда это перестанет быть вашим делом.

Мужчина поднялся. Он взирал на нее сверху вниз, напомнив ей мифического героя древности. Руки в боки… расстегнутый ворот рубашки… широко расставленные ноги в черных бриджах и сверкающих кожаных сапогах…

– Масгрейв имел полное право схватить вас с Арчи, – сказал Уильям. – Шотландский совет не будет протестовать, если по приказу Масгрейва казнят вас обоих. С их точки зрения, жизни мелкого грабителя и цыганки малого стоят.

– Уж лучше быть повешенным, чем поддержать вас и Масгрейва, – выпалила Тамсина.

– Возможно, и так, но у вас мало выбора.

– А у вас был выбор!

– У меня был, – тихо произнес он, – это уж точно.

Уильям протянул ей раскрытую ладонь, желая помочь встать. Она взглянула на нее и коснулась кончиком пальца длинной линии, бегущей посередине.

– Вот тут я вижу, что вы – проницательный человек.

Девушка вглядывалась в линии руки. Свет был очень тусклым.

– А эти линии говорят о том, что ваша воля, сердце и тело обладают силой. Я не понимаю, зачем вы связались со столь недостойным человеком, как Джаспер Масгрейв.

Мужчина сжал ладонь в кулак.

– Не стоит говорить мне всей этой чуши, цыганка, – тихо промолвил он. – Я не просил читать по моей руке, и я не смогу даровать вам за гадание ни свободы, ни монеты.