Витольд Недозор - Дочь Великой Степи [litres]

В итоге, расползшись в разные стороны от места боя, те и эти стали лагерем вдалеке друг от друга. Между станами засновали гонцы.

Аксиана громогласно заявила, что итог боя можно считать утешительным: ее эорпаты потеряли убитыми только двоих и троих не тяжело раненых, считая Зиндру (та пыталась возразить, но ардара прикрикнула). Вот приданные им лучницы действительно полегли мало не наполовину. Одни до последнего пускали стрелы и не успели уйти, когда атака сменилась отступлением, другие, наоборот, заполошно ринулись наутек прежде, чем следовало, и были изрублены настигшей их ольвийской кавалерией.

Между тем по полю битвы деловито сновали люди – из обоих лагерей. Уносили раненых и убитых, порой коротко взблескивали ножи, избавляя от мучений тех, кому уже не помочь. Время от времени вспыхивали ссоры: то ли из-за дележа добычи, то ли, наоборот, кто-то стремился помешать чужаку ограбить своих мертвецов. Иные из степняков даже срезали с убитых скальпы – старый обычай, сейчас приугасший, но, видать, не совсем… В пору предков знаменитые бойцы, случалось, в плащах из скальпов ходили…

Мимо два воина протащили тело кого-то из врагов. Головы не было – срублена, а доспех знатный: пластинчатый набор, вроде позолоченный даже, с круглой пластиной посреди груди, на ней – грифон искусной чеканки. При этом мертвец был без штанов: панцирь ценой в невесть сколько серебром оставили, а шаровары и сапоги сняли. Рядом с нагрудной пластиной зияла дыра от копейного удара. Должно быть, обладатель панциря бился, уже спешившись, на земле, и противник тоже был спешен – всаднику такой раны не нанести. А может, его, еще остававшегося верхом, удачно поймал на охотничью рогатину кто-то из пешцов. Он потом и стянул с убитого штаны вместе с сапогами, а доспехи – зачем они принятому в род изгою? Все равно старейшина или вождь отберет.

Зиндра смотрела на происходящее, прилаживала непослушную повязку и чувствовала, как слезы набухают на ресницах. Да, ее подруги уже умирали, но… Но веселая и светлая Анта… Но Дарана, старшая сестра и наставница… А те девушки, чьих имен она так и не узнала… Нет!

– Не сметь плакать! – рявкнула на нее Аксиана, подошедшая, как всегда, незаметно. – Ты ни в чем не виновата.

– Я жива, – прошептала Зиндра. – Значит, виновата перед ними.

– Не глупи. Дарана и Арана умерли, потому что на то воля Апатуры, нашей всеобщей Матери. Скажи лучше, как ты сумела убить самого ксая Грилла?

– Кого? – безразлично спросила Зиндра.

– Вот это да! – Ардара хлопнула в ладоши. – Прикончила третьего человека во вражеском войске и не знаешь даже?

– Я не помню… – покачала головой Зиндра. Она и в самом деле не могла вспомнить никакого знатного воина, с которым бы сражалась. Или он погиб от ее стрелы? Но как тогда это выяснили? На стрелах нет ее знака, никто из воинов там свои знаки не ставит, слишком уж часто обновляются стрелы в колчанах. Копье или дротик – дело другое. Но разве…

– Этого сына жабы и шелудивой свиньи ты проткнула джеридом через горло аж до спинного хребта!

– А, этого… Я вообще думала, что он йован… – пробормотала Зиндра, по-прежнему не в силах думать о воинской славе.

– Ну вот видишь, – улыбнулась Аксиана. – Будет с тебя толк! А мне ведь о нем еще отец говорил, ему не раз с ним переведаться доводилось. В битве с Гриллом брат мой сгинул. Так что я должница твоя. По чужим девкам горевать нечего, пусть их в собственных йерах оплачут. А сестер мы проводим как положено – в нашем йере.

– Разве уже…

– Да, уже все. Вожди договорились, – в голосе Аксианы прозвучало злое презрение. – Перемирие на год. Кроме того, Булуну вернут пастбища на Дан-Абре. На что только рассчитывал Скилур, собираясь с такими силами воевать Ольвию, да на три племени… Ну да ладно. Добычи нет – значит, и нет…

– И пира не будет? – осведомилась Хунара.

– А ты что, проголодалась?

– Нет, но… Разве можно без пира после битвы? Ведь надо же почтить богов возлияниями и тризной. Полагается так. По обычаю. А то они обидятся, в другой раз победы не дадут…

– Да какая победа?!

И Аксиана выругалась так, что тащившие бесштанного мертвеца дружинники, обронив тело, уважительно посмотрели на ардару.

Через два дня на востоке от их селения они все вместе рыли могилу для Анты и Дараны – одну на двоих.

Яму начали копать с раннего утра. Слежавшийся чернозем, пронизанный корнями, тяжело поддавался заступам, но, когда солнце встало, могила была готова. Аксиана самолично спустилась туда, чтобы убедиться, что раскоп достаточно велик и там поместятся не только тела девушек, но и их кони.

Убитых воительниц уложили на погребальные носилки и собирали их в могилу так, как собирают в дальнюю дорогу. На Дарану надели ее длинную шелковую рубаху, янтарные и сердоликовые бусы, на Анту – золотой браслет, а еще зажали в ее ладони дивной красы золотистую раковину, какие иногда привозят караванщики с давних южных морей.

Там, куда девушки отправляются, тоже могут быть враги, поэтому без доспехов в загробном мире – ни шагу. Анту обрядили в копытный панцирь, такой же, какой спас жизнь Зиндре; на Даране сама Аксиана застегнула ее боевой пояс, украшенный серебряными и золотыми бляхами.

Шлемы – деревянный с обкладкой из кабаньих клыков и грубой ковки железный с конским плюмажем – лежали рядом; наденут на головы покинувших их уже в могиле.

А вот теперь и вправду пришло время поминального пира, на котором все сестры, живые и мертвые, будут вместе в последний раз. Рядом с Антой и Дараной на медных блюдах были возложены зажаренные ягнята, осыпанные кориандровым семенем, и кумыс в окованных серебром кубках из турьих рогов. Все это отправится с девушками в могилу. Когда Вийу придет к ним в гости, им будет чем приветить его.

Запылал огонь. Живые устроились вокруг костра на обычных местах и начали говорить похвальное слово об ушедших.

Девушки осушили поминальные рога, а Аксиана еще и вылила в могилу кубок со старым хмельным медом – в честь подземных хозяев. Так издревле в Степи провожают воинов – и сейчас все происходило в предписанном старым обычаем порядке. Каждая из амазонок поднималась со своего места, вспоминала бои, кочевки, приключения, которые делила с Антой и Дараной. Дошла очередь и до Зиндры.

– Если бы не Дарана, – сказала она, поднявшись с полным рогом кумыса в руке, – я была бы уже мертва. Она учила меня владеть оружием… Пусть каждый убитый мной враг будет жертвой Вийу во имя ее, и…

Не договорив, Зиндра вдруг расплакалась.

– Ну, ну, – похлопала ее по плечу Аксиана, – не реви! Наши сестры сейчас еще с нами – не оскорбляй их слезами…

День потухал, клонясь к вечеру. Пора было расставаться.