Лили Крис - Наследники замка Лейк-Касл [litres]

Последние дни выпали дождливыми и прохладными, что было несвойственно для французского лета, и все в поместье зябли.

– Дела наши обернулись совсем неплохо, как мне кажется, – продолжил Джеф, испытующе глядя на друга, – и тебе следовало бы радоваться и благодарить Господа. Неужели ты недоволен, Генри, а?

Генрих задумчиво посмотрел на друга.

– Ты знаешь, Джеф, я и сам себя не пойму. То, что происходит сейчас, обещает мне в будущем прекрасное владение, причем, заметь, законное наследство моего родного деда. Это было бы замечательно, будь оно в Англии. Но мы ведь во Франции, с которой в течение многих лет находимся в состоянии вражды. Как я слышал в Тонбридже, соглашение между нашим королем Генрихом и Людовиком Французским только готовится. Его уже громко называют Парижским договором. Оба короля, говорят, готовы пойти на уступки, хотя сам Эдуард настроен воинственно. Но будет ли этот мир продолжительным? Этот вопрос очень волнует меня.

Джеф в ответ только фыркнул:

– Ну, знаешь, Генри, ты уж слишком привередлив, на мой взгляд. Мира нет нигде, и в нашем королевстве вот-вот тоже может вспыхнуть война, как я понимаю. Бароны никогда не отступятся от своих требований, а Генрих ни за что не пойдет им навстречу. Подумай сам.

И он окинул друга невеселым взглядом. В том, что он говорил, ничего хорошего не было, и Генрих прекрасно это понимал.

– К тому же, если ты еще не забыл, принц Эдуард с недавних пор стал твоим лютым врагом, – печально добавил Джеф, – а он злопамятен и никогда не простит тебе сходства с прадедом. Да он в порошок тебя сотрет, если ты только попадешься ему на глаза.

Джеф сокрушенно вздохнул.

– Так что дорога в Англию для тебя все равно закрыта, Генри, и думаю, если не на всю жизнь, то, по крайней мере, на много лет. Так к чему твои колебания?

Он безнадежно махнул рукой.

– Жизнь все сама решила за нас. И всем нам предстоит обживаться на этой земле. Другого пути ведь нет.

Генрих бросил на друга благодарный взгляд:

– Ты совершенно отчетливо обрисовал положение дел, друг мой, и твои аргументы оспорить невозможно.

Они посидели еще немного, не проронив ни слова, пока Генрих не заговорил снова.

– Но как мне быть с моими клятвами, скажи? – Он был сильно взволнован. – Я обещал отцу непременно стать рыцарем, это раз. А второе, и главное, я поклялся на могиле своего деда Генриха и короля Ричарда, что стану верно служить Плантагенетам. И что теперь?

Джеф призадумался. Но не в его характере было сдаваться перед обстоятельствами.

– Ну, с рыцарскими шпорами, положим, можно решить вопрос и тут, надо только хорошо разобраться в обстановке. Ведь Европа велика.

Джеф ободряюще улыбнулся другу.

– А дед и король Ричард поймут тебя и снимут с тебя клятву, если ты дашь слово никогда не воевать против своей страны, – добавил он. – Я не сомневаюсь в этом.

В глазах Генриха забрезжила уверенность. Казалось, он сбросил наконец с плеч груз сомнений.

– Да, Джеф, ты кругом прав. Поедем в Фонтевро. Вот только перестанет лить с неба, как из прохудившегося бурдюка, – и отправимся.

– Ага, – радостно согласился Джеф, – поедем вдвоем, Генри, скажем, моего деда Майкла могилу хотим проведать. Да?

Молодой Лорэл только улыбнулся и довольно кивнул. Все-таки Джеф – отличный друг и умный парень. Ему, как и его деду Генриху, повезло в этом отношении.

Но отправиться в Фонтевро только вдвоем у них не вышло. Кузен Шарль, услышав это, встал на дыбы и настоял на том, чтобы они взяли с собой еще хотя бы трех французских воинов. Местные дороги небезопасны, а он вовсе не желает потерять так счастливо обретенного наследника. Пришлось подчиниться этому требованию, тем более что оно выглядело разумным и спорить не хотелось.

Как только лето вернуло себе былую приветливость и солнце вновь согрело залитую дождями землю, друзья двинулись в путь. Дорога была не слишком далекой, и ее прошли легко и быстро. Несколько раз на пути попались небольшие сборища сомнительных личностей, настроенных весьма воинственно. Но вид отлично вооруженного отряда, пусть и небольшого, но внушающего страх, явно отбил у них охоту вступать в драку. Да, кузен Шарль был тысячу раз прав, пришлось признать Генриху. И он поблагодарил в душе заботливого барона д’Этьена.

В Фонтевро все было так же, как запомнилось Генриху по его первой поездке. Джеф вошел вместе с ним под своды храма. Ему очень хотелось увидеть своими глазами, настолько ли похож его друг на короля Ричарда, как об этом говорят. Увидев же каменное надгробие, он невольно вздрогнул. Да, сходство было несомненным. И в душе Джефа возникло новое чувство, до того ему неведомое, – чувство преклонения перед другом, в жилах которого течет кровь великого короля. И он тихонько отошел в сторону, чтобы не мешать Генриху, но в то же время охранять его издали, как его собственный дед оберегал всю жизнь своего друга.

А Генрих подошел к каменному королю и снова, как и в первый раз, в большом волнении опустился перед ним на колени. И опять ему показалось, что ласковое тепло окутывает его, слезы навернулись на глаза, и он заговорил.

Молодой Лорэл говорил долго и искренне. Он излил, казалось, всю душу своему гордому предку, признался в самых сокровенных мыслях, вылил всю свою боль. И затих, склонив голову, в ожидании. Но тепло по-прежнему окутывало его. Великий король не оттолкнул своего отвергнутого Плантагенетами потомка, напротив, Генриху показалось, что Ричард поддержал его. Уходить не хотелось, но пришлось. Однако на душе стало светлее.

А потом на монастырском кладбище друзья уже вместе стояли рядом перед двумя скромными могилами: «Генрих – достойный сын великого отца» и «Майкл – самый верный из друзей». Надписи на камнях были краткими, но за ними скрывалось так много. Чувства обоих друзей били через край. Уйти от заветных могил не было сил. Генрих снова излил душу деду и уловил его прощение и, казалось, благословение. А Джеф поклялся своему деду, что будет всегда, до конца дней своих, верно служить молодому Генриху и, если потребуется, с готовностью отдаст за него жизнь.

Обратно ехали с печалью в сердце, но просветленной душой.

Теперь Генрих уже ни в чем не сомневался. Оставалось выполнить данное отцу обещание, и он готов был принять свою судьбу.

Но где, где может он, совершенно чужой здесь, применить свое воинское умение и завоевать вожделенное рыцарское звание? Ясно только, что уж никак не на службе у Людовика Французского, поскольку внуку короля Филиппа, погубившего его деда, Генрих не стал бы служить ни за какие блага.

Единственным, что ему оставалось, подумал Генрих, это обратиться за советом к кузену Шарлю, что оказалось исключительно мудрым решением. Барон д’Этьен был человеком изощренного ума и прекрасно разбирался в европейской политике.