Екатерина Бэйн - Похищение [СИ]

— Как он умер?

— Больное сердце, ваша светлость, — учтиво сообщила Клэр.

— Этого не может быть, — он покачал головой, — у вашего отца было одно из самых здоровых сердец в мире.

Клэр приподняла брови. Ну, надо же, какое сильное высказывание.

— В самом деле? Откуда столь обширные познания?

— Оттуда. Он был одним из выносливейших и неутомимых охотников и мог провести в седле почти сутки. С больным сердцем так не поскачешь.

— И тем не менее.

— Это чушь, — с неприкрытым неверием возразил герцог, — хватит морочить мне голову больным сердцем. Я не верю ни единому вашему слову.

— И чем же я заслужила подобное, ваша светлость? — осведомилась она, — вы полагаете, что я могу лгать об этом?

— Отчего он умер? — тихо и настойчиво повторил герцог.

— Я уже отвечала на этот вопрос, ваша светлость.

— Это ложь! — выпалил он и схватил ее за руку, — говорите правду!

— Отпустите меня! — вскричала Клэр, пытаясь высвободить руку.

К сожалению, этого ей не удалось.

— Правду, — повторил он, слегка ее встряхивая.

— О, — она вдруг сбавила тон, — какие милые манеры. Вам осталось только ударить меня, ваша светлость.

— Черт подери! — завопил он, откидывая ее руку в сторону, — когда вы прекратите трепать мне нервы, хотелось бы мне знать?! Все, я отпустил вас, довольны теперь?

Клэр демонстративно потерла запястье и поморщилась.

— Мадемуазель де Каванте, — медленно и тихо проговорил герцог, хотя было заметно, что он взбешен, — вы слишком много себе позволяете. Вы прекрасно знаете, что в моей власти лишить вас всего и отправить в тюрьму за подобные выходки. Я слишком долго это терплю. А теперь вы немедленно ответите мне на вопрос: что произошло с вашим отцом?

Она подняла голову и окинула его полным бешенства взглядом.

— Мне все равно, — прошипела она, — хотите посадить меня в тюрьму — сажайте. Хотите ударить меня — бейте. Делайте все, что вам заблагорассудится. Конечно, вы вправе проявить свою власть над простыми смертными. Меня удивляет только одно: зачем вы дружили с моим отцом, а после почти целый год не интересовались, где он и как поживает? А теперь вы с пристрастием допрашиваете меня о том, что с ним случилось? Его убили — вот, что с ним случилось.

Выслушав ее речь с непроницаемым лицом, герцог ожил только в самом конце.

— Что? Его убили? Кто?

Злость Клэр никоим образом не утихла, так что она продолжила в том же духе:

— О, полагаю, сейчас вы будете допрашивать меня в своей очаровательной манере по поводу этого вопроса. Хорошо. Я предоставлю вам прекрасный повод посадить меня в тюрьму. Моего отца убил этот мерзавец, негодяй, подонок… — тут она скорчила такую гримасу, что герцог, считавший, что уже привык ко всему, поразился.

— Мадемуазель, — проговорил он гораздо мягче, — прошу вас, успокойтесь. Просто скажите мне, кто это был и почему я должен сажать в тюрьму вас?

— Ренье, — почти выплюнула это имя девушка, — этот… этот… — она издала почти рычащий звук.

— Ренье? — тут герцог скорчил почти такую же гримасу, — этот ублю… Я хотел сказать, я немедленно займусь им. Он еще пожалеет, что на свет родился.

— Не трудитесь, — она скривила губы, — поздно.

Пару минут герцог молча смотрел на нее и просто не знал, что сказать. Он никогда не видел Клэр в таком состоянии, никогда не слышал от нее таких речей и никогда не думал, что она способна на такую ненависть, которая просто сочилась из нее при звуке имени графа.

— И кто это сделал? — наконец, спросил он.

— Я.

После всего, что уже прозвучало, герцог уже не столь изумился, как должен был. Но тем не менее, это ввергло его в легкий шок.

— Ч-что?

— Я ударила его канделябром, — четко сказала Клэр для того, чтобы расставить все точки над «и», — он упал с лестницы и свернул себе шею. И я совершенно не жалею о содеянном. Если бы я могла, я бы ударила его снова. Мне даже хочется это сделать. Вот так, — тут она тряхнула волосами, — а теперь вы можете сажать меня в тюрьму. Мне абсолютно все равно.

— Черт возьми, — наконец, ожил герцог.

Клэр ожидала приговора, вытянувшись, словно струна и вздернув подбородок. Она не испытывала ни страха, ни сожаления. Как она уже сказала, ей действительно было все равно.

— Я не собираюсь сажать вас в тюрьму, — произнес герцог еще через минуту, — вы не совершили ничего плохого. Этот под… человек заслуживал того, чтобы его убили. Жаль, конечно, что это сделали вы, я бы и сам не отказался это сделать. Но вы ни в чем не виноваты.

— Виновата, — отрезала Клэр.

— Мадемуазель, забудьте об этом. Он понес заслуженное наказание. Вашей вины в этом нет.

— Есть. Это все из-за меня, — вдруг выпалила она, — из-за меня его убили! Это я виновата! Из-за моей красоты, будь она проклята, — тут Клэр закрыла лицо руками, — я ее ненавижу! Они мной восхищаются, — прорыдала она, — бегают по пятам, клянутся в любви и считают, что я должна им всем отвечать взаимностью! Чтоб их всех! Они все считают, что я должна им принадлежать, словно я — ценный приз, а не человек! О-о, господи! — тут она опустилась на землю и продолжала рыдать, уже не таясь, — а по… потом они хватают нож и у… убивают моего отца, потому что он… он встал на защиту моей чертовой чести и до… достоинства!

— Мадемуазель, — герцог почти мгновенно присел рядом с ней и обнял, прижав к себе так, что она едва не задохнулась, — Клэр, успокойтесь, прошу вас. Пожалуйста. Вы не виноваты, запомните это, ясно?

— Виновата, — сквозь слезы возразила Клэр.

— Нет. Это я виноват. Я не должен был… я прошу прощения. Вы когда-нибудь простите меня? Я просто идиот, я не с того начал, я… — голос у него сорвался, — я просто хотел сказать, что люблю вас и узнать, что вы чувствуете по отношению ко мне. И из-за меня вы уехали. Если бы вы не уехали, ничего бы не случилось.

На протяжение этой речи рыдания Клэр понемногу стихали, и вскоре прекратилась совсем.

— Какие глупости, — наконец, сказала она, — вы-то здесь совершенно не причем. И перестаньте так думать. Я… мне… мне жаль, что я устроила безобразную истерику.

— Снова будем изощряться в словоблудии? — осведомился у нее герцог, приподнимая ее голову со своего плеча, — или вы все-таки скажете мне…

— Ну, конечно, — ответила она, — конечно, я люблю вас. Только слепец мог не заметить этого.

— Я слепец, — признал он, — и глупец. Вы выйдете за меня замуж?

— Выйду, — почти мгновенно отозвалась девушка, — а теперь позвольте мне встать.

— Сейчас, — пообещал ей герцог, — минутку. Я слишком давно хотел это делать.

И он поцеловал ее.