Тереза Ромейн - Леди-плутовка [litres]

Как только Давина упорхнула, чтобы обслужить покупателя, Каллум подобрался ближе и стал подслушивать разговор женщин.

– Я готова поверить в это, – проговорила Изабел. – А что бы вы больше всего хотели делать в лавке?

– Не знаю, – прошептала Силия, отступая.

– Пожалуйста. Мне очень любопытно. Я совершенно не знаю, каково это – работать в лавке.

Да, взгляд ее был не только любопытным, но и добрым. Терпеливым. И еще что-то светилось в нем, чего Каллум не мог определить. Знал только, что это вызывало в нем желание довериться этому человеку. Будь этот взгляд обращен на него, он был бы у ее ног.

И Силия не осталась равнодушной. После долгой паузы на щеках ее появился румянец, и она заговорила. Насколько успел услышать Каллум, женщина, которая, как он считал, была довольна своим одиночеством, рассказала про многочисленных поставщиков лавки и о том, как Джейми и мистеру Дженксу приходилось каждый раз торговаться при закупке новой партии товара.

– Если бы я работала в лавке, – продолжала Силия, – я сначала выяснила бы, какие товары больше всего нравятся покупателям, а потом предложила бы то, что им, возможно, тоже понравится.

– Да вы дипломат! – восхитилась Изабел.

– О нет! – Силия тоже покраснела. – Настоящий дипломат – Джейми.

Каллум поперхнулся. Он подобрался к женщинам ближе, чем сознавал, поскольку Изабел метнула на него предостерегающий взгляд. Он отвернулся с деланым безразличием, хотя уши продолжал держать востро.

– Но думаю, я все равно могла бы помочь, – добавила Силия. – Хотя сейчас я тоже помогаю. Штопка и тому подобное.

Значит, она не особенно занята. Как же она заполняет свои дни? – впервые за все это время задался вопросом Каллум.

– Я была бы очень благодарна, если бы вы смогли помочь мне сейчас, – сказала Изабел. – Какое вы предложили бы лакомство для моей подопечной? Она любит фрукты и сладости, но ей вредно есть их в больших количествах.

Последовала крохотная пауза.

– Возможно, миндаль. Это самые сладкие из орехов, и если она любит марципан, должна быть в восторге от запаха.

Давина вернулась к Каллуму, как раз когда Изабел ответила:

– Именно то, что нужно. Я куплю фунт, и посмотрим, как ей понравится.

– Мммм, – промычал Каллум на ухо матери. – Смотри, что творится! Силия продает орехи дочери маркиза! Она не так хрупка, как мы думали.

Давина просияла:

– А эта дочь маркиза не так надменна, как ты полагаешь. Покупает орехи у нашей Силии, и что ты об этом думаешь?

Каллум оглядел знакомую лавку, прислушался к трелям коноплянки Георга и решился:

– Думаю, им обеим это идет на пользу.

В Изабел было сильно чувство долга, и, прожив неделю, полную приключений, она не жалела, что вновь ступает на твердую почву нормальной жизни.

В понедельник, после осмотра дома на Бедфорд-сквер, она отдала визиты тем дамам, которые прислали приглашения. Полная решимости заслужить их одобрение ради своей подопечной, она всюду возила за собой Люси, которая учтиво улыбалась и в самое неподходящее время сообщала Изабел на ухо собственные наблюдения. Таким образом, Изабел мало что могла добавить к сплетням, лившимся куда более полноводным потоком, чем чай. Правда, от визитера всего лишь требовалось сделать заинтересованное лицо и время от времени ронять:

– Нет! И не говорите!

Вернувшись домой, она посчитала, что все прошло прекрасно, настолько, что скоро ее начнут приглашать первые люди в обществе. Во вторник она была дома и сама готовилась принимать визитеров, но Люси пожаловалась на головную боль и удалилась, как подозревала Изабел, чтобы поиграть с Бринли. Но это неважно: если дружбу можно завоевать лакомствами, Изабел станет самой популярной в Лондоне женщиной.

В среду пришлось отдавать еще больше визитов, включая посещение леди Селины и герцогини Ардмор, чтобы поздравить леди Селину с помолвкой. Наследник лорда Ливердейла наконец опустился на одно колено и попросил леди оказать ему честь. Изабел втайне гадала, уж не возможность ли ареста Батлера, вынудившая герцога признать, что картина по-прежнему у него, помогла сыну маркиза увериться, что Ардмор оплатит долги.

Мало того, после визитов Изабел поехала к модистке и шляпнице и впервые за полтора года выбрала одежду по вкусу. Заказала шляпки золотистого, зеленого, красного цветов, которые так шли к ее смуглой коже. Черная одежда попросту стирала ее лицо, но теперь она могла обрести яркость, которой у нее раньше не было.

В лавке модистки она перелистала модные журналы и решила сшить нечто совершенно другое. Ей вовсе не нравились огромные пышные рукава и затейливые отделки, бывшие на тот момент в моде. В конце концов, до чего довело ее неукоснительное следование правилам? Потайная комната, муж, не слишком любивший спать с ней в одной постели, и постоянное, постыдное ощущение собственного невежества.

Нет, она начнет ярко одеваться, носить платья из дорогих тканей, безупречно сшитые, элегантные, но простые. Больше того, она заставила модистку внести изменения в уже готовое платье из зеленого шелка в золотую полоску, и когда с него спороли оборки и подхватили ткань под грудью, решила носить его дома. Ей нравился покрой, строгий и простой. Ничего модного или немодного. Такой покрой не нуждался в звании модного, зато в этом платье ее грудь выглядела великолепно. Цвет оттенял зеленовато-карие глаза, и фигура была прекрасно обрисована.

Лучше одеваться так, чтобы хорошо выглядеть, а не повиноваться фантазиям французского модельера.

Идет ли ей такой цвет?

Она остановила на улице знакомую, леди Риордан, которой нанесла визит в понедельник. Женщина была лет на десять старше Изабел, и хотя считалась сплетницей, все же не была лишена доброты. Кроме того, у нее был сын постарше Люси, и из него мог бы получиться совсем неплохой муж.

– Леди Изабел!

Леди Риордан откинула назад перо, свесившееся с ее экстравагантной шляпки на лоб:

– Боже! Я едва вас узнала в таком наряде! Как необычно для вас!

Комплиментом это не назовешь, но Изабел сделала вид, что услышала похвалу, и весело воскликнула:

– Спасибо! Поскольку прошло больше полутора лет после смерти моего дорогого Морроу, я решила, что вполне прилично снова носить цветные платья. Он так любил цвета… сами знаете, какой у него был верный глаз во всем, что касалось искусства! Что может лучше почтить его память!

Похоже, леди Риордан так и не поняла, что услышала: вполне разумные речи или полный вздор, – но предпочла согласиться:

– Совершенно верно, но мне пора идти, леди Изабел. Экипаж ждет. Я увижу вас сегодня на музыкальном вечере у Раштонов?

Музыкальный вечер у Раштонов? Кэтрин Раштон была почти ровесницей Эндрю, то есть лет на пятнадцать-двадцать старше Изабел. До смерти Эндрю Кэтрин была с ней достаточно дружелюбна, но после ни разу не навестила. Изабел не помнила, было ли приглашение в сегодняшней почте, поэтому ответила: