Ирина Литвинова - Стоит только пожелать

Вообще я шел за своими сапогами. Несносная девчонка! Из-за неё я, кажется, собрал все занозы на палубе, какие мог! Тихо приблизившись к койке, я осторожно стащил с нее оба сапога… и замер, любуясь маленькими, стройненькими, белыми ножками. Уж в чем, в чем, а в женских ножках я толк знал. Да первые красавицы Лувра задохнулись бы от зависти при виде такой красоты и изящества. Не удержался и, приподняв юбку, погладил ножку от коленки до ступни. Кожа гладкая, нежная… Девушка глубоко вздохнула и заворочилась во сне. Тут же отдернул руку — еще разбужу. Поднялся, полный решимости немедленно удалиться и спрыгнуть на причал еще до того, как корабль пришвартуется (все же рисковать нельзя, вдруг меня и здесь уже отлавливают), но последний взгляд, брошенный на девушку, заставил поколебаться. Эдит… Дай Бог, ты найдешь то, что ищешь, и ступишь на родной берег под руку с человеком, который сделает тебя счастливой.

Я медленно опустил сапоги рядом с койкой и вышел.

Поместье казалось просто невероятным! Вроде и расположено в самом центре провинции и не особенно далеко от Ренна, однако создавалось впечатление, что я попала в небольшой персональный рай. Особняк буквально утопал в древнем цветущем саду. Вот выйдешь на улицу, вдохнешь висящий в воздухе аромат роз, и не захочется ничего больше, только стоять и дышать, дышать…

Я до блеска натерла полы особняка еще вчера (благо, последние пару лет в родном доме слуг не было вообще, так что уборкой нас с сестрами не запугать), и сегодня устроила себе праздник. Проснувшись с первыми лучами солнца поняла, что хочу в тишину и в сад, подальше от вечных ссор госпожи Мадлен и Хромого Жана. Решив не надевать повседневное платье, осталась в одной нижней рубашке и накинула на плечи полотенце. Вот в таком неподобающем виде счастливая я выскользнула из своей комнатушки, никем не замеченная пробежала через весь холл и выпорхнула из особняка в жаркое лето.

Июль выдался сказочным! Тепло мягко обволакивало, но не душило, все вокруг рябило яркими красками и так и манило прикоснуться к себе. А я-то думала, что на севере должно быть всегда серо и холодно. Или это место — действительно райский уголок на земле?

Подскакивая на каждом шагу, совсем как беззаботный маленький ребенок, я добралась до небольшого, спрятанного в глубине сада озера, чистого, как слезинка счастья невесты, выходящей замуж о любви. Откуда такие мысли? Может, потому что не так давно грезила о неземной любви и, попав в это подобие рая, вспомнила ту далекую мечту. И почему бы не помечтать?

Одним легким движением сбросив полотенце и рубашку, бросилась в воду. Озеро приняло меня в свои ласковые объятия, окутав прохладой. Я всегда любила плавать, особенно нырять с головой, хотя старая нянечка часто ругала меня за это. Волновалась, боялась, что н выплову. Но я все равно раз за разом окуналась в неведомую глубину.

Не знаю, сколько я плескалась, брызгала в пролетающих птичек и заливисто смеялась. Так не хотелось уходить, и я не вылезала бы, если бы не почувствовала, как холод ползет по коже. Но это не означало, что я немедленно вернусь в особняк. Вынырнув, я выбралась из воды и, закутавшись в полотенце, устроилась на самом крутом берегу, свесив ножки к озеру. Снова вспомнились мечты. Не раз я думала о том, каким будет мой будущий муж. Красивым? Конечно. Мужественным? Безусловно. Любящим? Непременно. Добрым? Было бы хорошо. Ласковым? О да, да! А еще хочу заботливого, внимательного, щедрого, умного, остроумного и… и еще хочу… хочу…

Тут я голой спиной почувствовала пристальный взгляд. Почему голой? Да потому что, витая в своих грезах, я и не заметила, как тело и волосы высохли под солнечными лучами и как полотенце сползло с плеч и теперь едва прикрывало все то, что ниже поясницы.

Ощущение чужого пристального взгляда никак не уходило, и я, мысленно уверяя себя, что это у меня просто разыгралось воображение, рывком обернулась… За моей спиной, метрах в трех, прислонившись к многолетней яблоне, стоял человек. Невероятный человек. Невероятный хотя бы потому, что его не должно было здесь быть! Я никогда не видела его ни здесь, ни где либо еще. Однако выглядел он весьма по-домашнему: охотничьи ботфорты, темные штаны, белая рубашка на голое тело, драгоценные перстни на руках. Однозначно, в таком виде не забираются в чужой сад. Но самым невероятным во внешности мужчины были его глаза. На смуглом красивом лице, обрамленном шикарной угольно-черной пышной, но не длинной, едва достающей до плеч, гривой, сверкали большие, глубоко посаженные, пронзительные глаза изумительно синего цвета. Такое странное сочетание ярко-синих глаз с темной кожей у жгучего брюнета настолько бросалось в глаза, что я заметила красоту мужчины только после того, как вдовль налюбовалась этим необычным явлением. А вместе с этим я внезапно вспомнила, что сижу обнаженная перед незнакомцем, да еще и внаглую рассматриваю его. Я тут же спрятала лицо и, схватив полотенце и стыдливо прикрывшись, отвернулась. Кажется, к глазам подкатились слезы. Боже, какой позор!

Искоса глянув через плечо, я ожидала, что наткнусь на изучающий, красноречивый взгляд, однако незнакомца и след простыл. Развернулась, осмотрела берег озера, ближайшие деревья сада — никого. Будто и не было здесь обладателя невероятных синих глаз. Во только не верилось мне, что мое воображение могло настолько разыграться.

Остаток дня прошел более-менее спокойно. Все как всегда: кухарка хлопочет по кухне, госпожа Мадлен и Хромой Жан бранятся там же, дворник дремлет в теньке на заднем дворе, белошвейка мурлычет песенки под нос. Только вечером она всучила мне чистые заново подшитые простыни и велела перестелить кровать в хозяйской спальне.

— Зачем? — только и успела я крикнуть бойкой селянке, но её уже и след простыл.

— Никак, в деревню ускакала, к пареньку какому. Ну я задам этой пигалице! — разворчалась госпожа Мадлен, но я её не слушала. Судя по всему, должен был прибыть таинственный хозяин дома…

Почему таинственный? Да потому что никто не называл его по титулу, хотя, судя по многозначительным паузам и недомолвкам домочатцев, он был очень знатен. Имя, правда, у него было: Ренард, я еще при первой встресе с госпожой Мадлен и Хромым Жаном запомнила. А промеж собой слуги звали его просто Господин.

Я быстро поднялась на второй этаж, где располагалось четверо господских покоев, и в нерешительности остановилась. И какие из них предпочитает Господин? Я убиралась во всех четырех и как никто знала, что они близнецы друг друга и ни одни не выглядят более обжитыми, чем другие. Вдруг за ближайшей двери послышались размеренные шаги. Неужели Господин уже приехал? Боже, мгновение назад я намеревалась толкнуть именно эту дверь и зайти, а теперь я готова была жизнь отдать, лишь бы не отворять её. Сердца коснулся холодок предчувствия…