Амантий Буравсон - Тернарная логика в отдельно взятом дворце [СИ]

Каролина, краснея, пыталась закрыть свои прелести руками, но принц хриплым, как с похмелья, голосом, приказал ей:

— Уберите… руки.

Бедняжка Каролина, сгорая от стыда, молча повиновалась и предстала пред светлейшие очи в своём природном великолепии. Принц, ничего не говоря, подошёл к ней ближе и положил свои тяжёлые и волосатые, как у обезьяны, руки на пышную, чувственную грудь Каролины.

— Они настоящие, — с явным удовлетворением заключил принц.

— Вы поможете мне завязать шнуровку? — робко попросила Каролина, посмотрев на принца снизу вверх.

— Зачем? — не понял Асканио.

— Я замерзла, — закрыв глаза, прошептала девушка.

— Ну, это мы исправим, — усмехнулся принц и, скинув кафтан, начал расстегивать пуговицы на камзоле.

Потом только он себя ругал: «Надо было сразу штаны снимать, только время потерял!»

— Что вы делаете? — испуганно спросила Каролина.

— Раздеваюсь, — последовал логичный и прямолинейный ответ.

— Зачем? Вам жарко? — не понимало это невинное совершеннолетнее дитя.

— Можно и так сказать. Вы добела раскалили мою душу, синьорина, — прошептал Асканио, приблизившись к Каролине и страстно поцеловав ей плечо.

— Что… что происходит? — шептала Каролина, сгорая от стыда и неизвестного ей желания.

— У нас с вами очень важная миссия по отношению к нашему городу, — бредил Асканио, целуя пышную грудь Каролины. — И нам надо торопиться, — с этими словами принц резко прижал девушку к себе.

— Важная миссия! — дева была напугана, но рада.

Ранее самой её важной миссией было правильно приготовить десерт, а тут сразу такое повышение! Да с кем миссия — с самим принцем! Каролина была готова ко всему, только бы принц дал ей одеться, а то девушка уже замёрзла.

— Асканио! Как ты можешь, она же девственница! — раздалось возмущённое сопрано синьора Алабастри.

Певец стоял в дверях, а в руках у него была серебряная чаша с мороженым, которое он принес для Каролины.

— Молчать! — прогремел принц, оборачиваясь, но не отпуская Каролину.

— Отлично! Ваше высочество, караул, на помощь! — заорал Пеппино, обращаясь к старухе Принцессе.

— Да я с тебя шкуру спущу! — с этими словами Асканио отпустил Каролину и, подскочив к Пеппино, начал его душить.

— Не лишайте Рим самого прекрасного голоса в всей Вселенной! — хрипел Пеппино.

— Мальчики, ну не ссорьтесь! — Каролина, выпрыгнув из валяющегося на полу платья, поспешила разнять дерущихся. В конце концов она ничего не придумала, кроме как сильно укусить принца в руку. Принц взвыл и отпустил полуживого Пеппино.

— Синьорина, а вы девушка с характером, — усмехнулся Асканио, присаживаясь в кресло и прикладывая к укусу шарик мороженого. — Надеюсь, я не умру от вашего укуса?

— Ну что вы, синьор, я ведь не гадюка, — засмеялась Каролина и, как была без ничего, присела на колени к принцу. — Но я ведь не могу допустить, чтобы из-за меня вы убили человека!

— Простите, синьорина, на меня что-то нашло, — извинялся принц, стараясь абстрагироваться от того, что у него на коленях сидит красивая обнажённая девушка.

— Пеппино, а ты тоже хорош, — заметила Каролина. — Ворвался и напугал бедного принца, который всего лишь не хотел, чтобы я замёрзла.

— Аяяй, Каролина, как же тебе не стыдно, — погрозил пальчиком Алабастри. — Давай я помогу тебе надеть платье. А ты ступай к её высочеству и объяви о своём решении, — эти слова уже были обращены к принцу, по отношению к которому певец вёл себя крайне фамильярно.

— Хорошо. Но я сейчас вернусь. Вместе с мамой. Поэтому постарайся привести синьорину в надлежащий вид, — приказал Асканио и, накинув кафтан, отправился вниз, в бальную залу.

Когда принц и его матушка поднялись в гостиную, то их взору предстала следующая картина: прекрасной незнакомки не было, а в кресле сидел тощий и непривлекательный Пеппино в одних чулках и грыз сухарик.

— Где она? — грозно воскликнул принц.

— Кто? — картинно удивился певец.

— Барон Жак-Луи Пихто! — огрызнулся Асканио, за что вновь получил по заднице тростью от суровой Принцессы. — Девушка, кто же ещё!

— Ах, вы об этом. Что ж, она сбежала в моём платье. Срочные дела, говорит.

— Какие у женщины могут быть срочные дела?! — вспылил принц. — Найди её. Немедля! И приведи сюда! Я не намерен ждать!

— Куда же я пойду в таком виде? — обиженно воскликнул Пеппино.

— Не беспокойся, мой ангел, — прошепелявила Принцесса. — Я сейчас принесу тебе твой костюм. А ты подождешь, — строго прикрикнула старуха на сына и поковыляла в свою комнату, где вскоре уснула в кресле.

Донна Баптиста с дочерьми вернулись с бала злые и разочарованные: первая ворчала, последние — плакали и тихонько матерились. Как же! Ведь они так рассчитывали, что принц выберет себе в жены именно Катарину или Бьянку.

«Конечно, лучше — так сразу обеих, — рассуждала донна. — Да вот жаль, католическая церковь не одобряет многожёнство. И всё-таки хотя бы одной из моих дочерей можно было уделить внимание! О, как же я зла! Пойду хоть отыграюсь на Каролине. Интересно, успела ли эта скверная девчонка доделать всю работу к нашему возвращению?»

Какова же была ярость донны Баптиста, когда она обнаружила, что ничего не выполнено, а сама Каролина спит в кресле, свернувшись калачиком и сквозь сон, со сладкой улыбкой бормоча:

— Пеппино… Асканио…

Спящая дева и не подозревала, какая весомая опасность её ожидала, пребывая в своих сладких грёзах. Там, во снах, её старый знакомый в прекрасном перьевом платье со стрекозиными розовыми крылышками за спиной танцевал под ручку с Асканио. Принц же был в одном парике и голубых чулках с пышным кружевом. «Как хорошо они смотрятся!» — думала во сне прекрасная служанка, ощущая непреодолимое чувство встать между столь прекрасной парой и закружить с ними в одном танце, размахивая платьем и париками. Под хор котов господина Маттеуччо выглядело это всё просто бесподобно.

— Неслыханно! — возмутилась мачеха и влепила бедняжке очередную пощечину, отчего последняя проснулась, и слёзы выступили у неё на глазах.

— За что, матушка? — спросонья искренне удивилась Каролина.

— За всё хорошее! Живо поднимайся и выметайся из дома!

— Но почему? Я… я всё доделаю, простите!

— В моём доме не место таким ленивым и порочным девкам, как ты. Убирайся.

Лишь только взошло солнце, донна Баптиста выставила Каролину из дома в одной рубахе и громко захлопнула дверь. Бедняжка в отчаянии побрела на набережную Тибра в надежде, что её слопает Речной Змей. Хотя это было маловероятно, ведь в такую рань просыпались лишь слуги и сумасшедшие.

Пеппино, узнав об этом от старого бродяги, околачивающегося возле дома Баптисты, вместе с друзьями из театра подготовил грандиозное похищение века. Лишь только стемнело, Пеппино, Маттео и его главный помощник, кот Мяурицио, в длинных чёрных одеяниях, украденных из Ватикана, отправились на набережную.