Екатерина Оленева - Так становятся звёздами. Часть 2 [СИ]
- Название:Так становятся звёздами. Часть 2 [СИ]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Екатерина Оленева - Так становятся звёздами. Часть 2 [СИ] краткое содержание
Так становятся звёздами. Часть 2 [СИ] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Зачитав документ, лорды в вопросительном ожидании глядели на королеву.
Гаитэ царственно поднялась со своего кресла. Она казалась спокойной даже себе:
— Раз таков приказ его величества, я рада подчиниться.
Как будто она могла сказать что-то другое? Будто от неё хоть что-то зависело?
— Леди Форсео, — обратилась она к одной из фрейлин, — помогите мне собраться.
Но всё тем же неживым, бездушным голосом было произнесено:
— Нет времени на перемену одежды и на сборы, ваше величество. В Милетелли вам дадут всё необходимое.
— Даже так? — усмехнулась Гаитэ. — Ну что ж? — пожала она плечами.
Отвечать что-либо на очередное унизительное оскорбление бессмысленно. Королева молча передала пяльцы одной из девушек, смолкших, словно испуганные птицы и пошла за своими стражами и тюремщиками.
Её провели коридорами, которыми во дворце почти не пользовались. Запустение, пыль и тишина царили здесь. Место идеально отражает состояние её души.
Отчего-то вспоминались первые дни знакомства с Торном, его грубоватая нежность и страстность. Был ли он тогда искренен? Или ему просто нужен был тот самый брак, от которого теперь он пытается избавиться? Ревность или расчёт заставляют его быть сейчас столь с ней жестоким?
Как всегда, одним выстрелом Торн старался поразить несколько целей: избавиться от жены, получив возможность совершить новый, куда более выгодный для себя с политической точки зрения, брак и причинить боль Сезару.
При воспоминании о Сезаре в сердце Гаитэ шевельнулись обида и боль, которых Торн уже не мог вызвать. Ловко воспользовавшись случаем для побега, младший Фальконэ больше никак не давал о себе знать.
С рациональной точки зрения Гаитэ всё понимала — он сам был беглецом, преследуемым узником. Попади он в лапы Торна, лучше не будет никому.
Но вопреки рассудку то, что Сезар предпочёл поступить рационально, оставляло её в полном отчаянии.
Да, отдавшись Сезару она поступила опрометчиво, возможно безнравственно, но Гаитэ не жалела о своём поступке, о сделанном ею выборе.
Лучше умереть чем терять себя с каждым шагом, с каждой новой жёсткой сделкой с совестью, чем видеть, как человек, которого ты любишь, готов сделать тебя разменной монетой без малейшего угрызения совести.
Торн в своём праве карать. Она обещала ему быть верной женой и данного слова не сдержала. Возможно, в чьих-то глазах он прав? Гаитэ примет кару из его рук, раз так надо.
Если, чтобы освободиться от постылого мужа, которого не можешь больше ни уважать, ни желать, придётся умереть — так тому и быть. Свобода имеет определённую цену.
Она вырвется. Ни тем, так другим способом, но жить с тем, кого не уважает, не станет. Ни за что.
Торн надругался над её любовью, доверием, над её даром. Гаитэ не станет молить его о милости. Будь он трижды императором, упади его тень хоть на целый мир — Гаитэ ему дать нечего. Ничего для неё у него нет.
Душа холодна и пуста, как эти запылённые переходы, по которым они идут. Здесь больше не живёт любовь. Ворохом опавших листьев с сухим шорохом по ледяным плитам судьба таскает никому не нужные останки того, что раньше жило и пело — память о разбитых надеждах, веру в любимого человека, вымерзшую нежность.
Пусть она не была идеальной женой, пусть душа её висела на распятии любви к двум братьям, но всё же…
Всё же её чувства к Торну изначально были живыми и настоящими! Может быть оно и хорошо, что всё скоро закончится?
Гаитэ устала. Устала надеяться и разуверяться. Ну, поехала бы она на другой конец света — что дальше? Сезар как никто другой похож на Торна. Рано или поздно его страсть к ней угаснет, появятся другие женщины, а у неё не останется даже возможности обманывать себя возможностью счастья, которого на самом деле быть не может. Лучше уйти до того, как последние лучи солнца договорят и всё погрузится в бесконечный мрак.
Лучше прогореть огнём, чем стать обычной серой пылью.
Шаги звучали зловеще и скучно, отдавались гулким эхом в пустых переходах.
Этот мир принадлежит мужчинам. Что остаётся женщинам? Только выживать в бесконечно циничном, жестоком мире, пытаясь урвать для себя жалкие крохи любви и нежности. Красть любовь, точно изголодавшаяся воровка — кусок хлеба.
Крепость оказалось серой и грозной, как и полагается настоящей тюрьме.
Гаитэ не собиралась просить о милосердии никого. Она не рассчитывала быть услышанной и потому не собиралась говорить.
Вокруг только тюремщики, только королевские слуги. Они боятся смотреть ей в лицо из жалости, переполняющий их сердца, потому так и суровы их лица, потому так немногословны речи.
Они за презрением прячут свой страх, за силой — свою трусость.
Жалкие тени, достойные серого существования, которое наверняка ждёт их всех под управлением такого короля, как Торн.
— Меня посадят в каземат?
— Нет, сеньора. У вас будут специальные покои.
Только оставшись одна, дождавшись, когда тяжёлую массивную дверь запрут на замок, Гаитэ сползла по стене, беззвучно рыдая.
Стены были ледяными, как и сердца тех, кто окружал её.
Она заканчивает там же, откуда начала этот долгий пусть — в преддверии казни.
Глава 20
Понять разницу между мнимой неволей и неволей реальной можно только оказавшись в заточении. Хотя такого опыта лучше избегать любой ценой, одному он учит жестко и действенно — ценить свободу, заставляя задуматься об её истинной ценности. Большинство людей, оказавшись в одиночной камере взаперти рано или поздно ломаются.
С Гаитэ не разговаривали, хоть и держались почтительно. Ей не приносили новостей, не давали книг, к ней не допускали посетителей. Лишь изредка приходила прислуга, чтобы сделать уборку, принести да унести еду.
Дни тянулись монотонно и бесконечно.
Гаитэ понятия не имела о том, удалось ли сбежать Сезару, как отреагировала её мать на заточение дочери, как идут приготовления к свадьбе Эффи и идут ли вообще? Лишь одного Торн не мог лишить жену — её собственных мыслей и силы духа.
Пару раз к ней заходил комендант.
— Ваше Величество, — обращался он к ней неизменно вежливым голосом, в котором не было ни тени сочувствия или неприязни. — Желаете ли вы написать письмо Его Высочеству?
— Зачем мне писать ему? — безразлично пожимала она плечами.
— Вы могли бы молить его о милосердии. Возможно, он сжалился бы над вами?
— Благодарю за заботу, но у меня нет ни малейшего желания заниматься корреспонденцией.
— Как пожелаете, — равнодушно кланялся он.
Всё же в один момент самообладание едва не изменило Гаитэ. Это случилось, когда на Миллетельской Площади казнили Люка Спиноза и Джеремо Тоймсана.
Окружённые толпой озверевшей черни, трясущиеся от страха, замученные пытками, затравленно озираясь всходили они на эшафот. Чернь радостно вопила и бесновалась, осыпая осуждённых отборной бранью заодно понося и королеву-прелюбодейку.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: