Валери Боумен - Мой милый повеса [litres]

Так и не сказав ни слова в ответ, Мэг стояла и хлопала глазами, как последняя идиотка, пытаясь понять, как могло получиться, что ее мир, наконец-то наполнившийся, после сказанных им слов превратился в ничто.

Харт открыл дверцы гардероба и, выбирая сюртук, будто между прочим лениво проговорил:

– Иногда между нами может происходить что-то… приятное, но нет причины терять от этого голову.

– Что-то приятное? – эхом повторила Мэг и, сконфузившись, еще туже затянула пояс и запахнула воротник.

– Да, как эта ночь например.

Харт повернулся к ней, натягивая сюртук, но она заставила себя отвернуться.

– Вы этим словом: «приятное» – называете то, что произошло ночью?

Он пересек комнату и остановился перед ней.

– Ты прекрасно знаешь, как это происходит, Мэг: ведь не ребенок же.

Голова у нее дернулась словно от удара.

– Происходит что?

– Браки в высшем обществе. У нас вполне могут быть задушевные отношения, даже иногда можно получать удовольствие от совместного времяпрепровождения, но постоянно таскаться друг за другом нет нужды, разве не так? – Харт даже попытался улыбнуться. – То, что произошло этой ночью, ничего не изменило.

Эти слова опять резанули ее по сердцу как кинжалом. Что с ним не так? Она не могла понять, а потом до нее дошло. И осознание этого стало для нее как удар дубиной по голове. То, чем они занимались минувшей ночью, не было чем-то особенным для него – он наверняка делал то же самое с другими женщинами, и не раз. Это для нее все было внове, в первый раз. Его слова не только опустошили ее, но и разозлили, только она не могла показать ему это, потому что должна оставаться равнодушной. Он хочет держать ее на расстоянии – ей следует поступать точно так же.

– Ну разумеется, – как можно равнодушнее произнесла Мэг и, как в тумане, развернулась и пошла в свою спальню.

Переступив через порог и тихо прикрыв за собой дверь, она привалилась к ней спиной, закрыла глаза и заставила себя дышать медленно и глубоко, не позволив пролиться ни единой слезинке. Хватит, она и так уже наплакалась! Если он хочет держать ее на расстоянии, она не станет возражать.

Тряхнув головой, Мэг вздернула подбородок и сказала себе, что просто займется повседневными делами и станет образцовой женой, пусть и в отсутствие мужа. Ей не привыкать быть одной: много лет она жила в доме, где за молчанием скрывали гнев и ненависть.

Мэг вызвала звонком горничную Эмили и распорядилась приготовить ванну, а дожидаясь в смежной комнате, пока лакей натаскает горячей воды, боролась со слезами и неотступным желанием ворваться в комнату Харта и устроить скандал. Как только ванну приготовили, она отпустила слуг и, сбросив одежду, с удовольствием погрузилась в воду. Потом взяла в руки кусок французского мыла, которое Эмили оставила на стульчике возле ванны, и принялась мыться.

Ночью в объятиях Харта, в его постели, ей стало понятно, что он испытывает к ней какие-то чувства: возможно, не любовь – во всяком случае – пока, но что-то более глубокое, чем просто похоть. Он был так заботлив, ласков и предупредителен! Ему так хотелось сделать все правильно! И у него это получилось! Она отказывалась верить, что это ничего для него не значило, что это ничего не изменило. Ну почему ее муж такой упрямый?

Мэг наконец закончила мыться и позвонила Эмили, чтобы помогла ей вытереться и одеться.

– Его светлость ушел? – пока горничная сушила и укладывала ей волосы, спросила Мэг.

– Да, миледи, кажется…

Хоть Харт и сказал, что у него дела, она была уверена, что он отправился в свой клуб и не появится до глубокой ночи, а то и до утра. Он заявил, что совместно проведенная ночь ничего не значит, и этим все сказано. Он теперь намеревался вести себя так, словно и не женат. Все, как предсказывала Сара.

Мэг решила, что с нее достаточно. Он отправился в клуб и намерен вести себя так, как ему хочется? Да ради бога! Она поступит точно так же. Как только Эмили закончила с ее волосами и вышла, Мэг села за маленький письменный стол в углу спальни и написала записку Саре с предложением составить ей компанию на сегодняшнем балу.

– Имей в виду: Харт там тоже будет, – предупредила Сара, когда несколько часов спустя они сидели в карете, которая везла их на бал.

Мэг, теребившая шнуровку на своем ридикюле, резко подняла голову.

– Откуда ты знаешь?

Сара покусала губу, виновато глядя на подругу.

– Он сам мне сказал.

Мэг уже обо всем рассказала Саре, но лишь для того, чтобы подруга знала: они наконец провели с Хартом ночь вместе, – а также упомянула, что он объявил ей, будто это ничего не меняет. Сара заявила, что брат ведет себя как идиот, и извинилась перед Мэг, на что та сказала, что сегодня вечером больше не желает обсуждать своего свихнувшегося мужа. Она понадеялась вообще не вспоминать о нем, пока Сара не сообщила, что он тоже будет на этом балу.

– Ты виделась с Хартом сегодня? – Она разгладила юбки, пытаясь казаться равнодушной.

Сара поморщилась.

– Он заскочил утром поговорить с Кристианом, а уходя, спросил, куда я поеду сегодня вечером. Я сказала, что к Хартли, вот он и объявил, что тоже собирается туда.

– Что ему там делать? – нахмурилась Мэг. – Он ведь предпочитает клуб и игорные заведения.

– Да, любопытно, – согласилась Сара. – Ты ведь не говорила ему, что будешь там?

Мэг покачала головой.

– Я сама не знала, что поеду, до тех пор пока он не ушел.

Остаток пути Мэг просидела молча, глядя в темноту за окном кареты. Как ни старалась, ей все равно не удалось не думать о муже. Почему ему захотелось поехать на бал? Разозлится ли он на нее или, того хуже, просто не обратит внимания, не заметит? Господи, пусть бы лучше разозлился: лишь бы не держался отчужденно.

Карета остановилась перед особняком Хартли, они вышли, и лорд Беркли проводил их внутрь. Мэг держалась рядом с Сарой и старательно изображала веселье. Любой, глядя на нее со стороны, решил бы, что она наслаждается времяпрепровождением в компании подруги с мужем и его друзей, в то время как глаза ее внимательно оглядывали бальный зал, выискивая мужа. Прошел добрый час, а он все не появлялся. Возможно, Сара не так его поняла, а возможно, он передумал или приезжал, но уже уехал.

Прошел еще час. И тут возле стола с прохладительными напитками ее остановила леди Крэнберри.

– Ах как я рада вас видеть, леди Хайгейт. Вашего мужа я уже поздравила: он на веранде, – а теперь поздравляю и вас и желаю счастья в браке.

– Э… спасибо, – сумела выдавить Мэг.

Леди Крэнберри исчезла в потоке гостей, а Мэг с облегчением выдохнула: было еще непривычно слышать обращение «леди Хайгейт». На веранде – она сказала. Так вот где он был все это время! Но почему ею вдруг овладело тяжелое, неприятное предчувствие, что он там не один?