Элизабет Макнилл - Мастерская кукол

Впервые за много дней Айрис не пошла с утра к Луису, а по ее опущенным плечам Сайлас догадался, что девушку что-то печалит. В руках у нее была сорванная ветром цветущая ветка яблони, и Айрис по одному отрывала от нее овальные розовые лепестки и роняла наземь. Эта картина вызвала у Сайласа такое глубокое умиление, что он почувствовал острую боль в сердце. Так, низко склонив голову, она сидела около часа, и Сайлас изнывал от желания подойти к ней, погладить по плечу, утешить, попробовать на вкус крохотные сверкающие слезы, капавшие с ее очаровательного подбородка на подол платья.

«Ты позаботишься обо мне, правда? – скажет она. – Ведь ты единственный, кому я действительно дорога».

Резкий порыв ветра забрался ей под капот, высвободив длинный, чуть вьющийся локон, и Айрис время от времени поднимала руку, чтобы убрать его обратно, но уже через минуту он снова вырывался на свободу. Взгляд ее упирался в землю, лицо было бледно, а в глазах не видно было обычного блеска и живости, и Сайлас задумался, что могло ее так огорчить. Быть может, ее сестра серьезно заболела? Надо будет зайти в кукольный магазин и навести справки. Возможно, он сможет чем-то помочь, и тогда улыбка снова вернется на ее бледные уста.

Небольшой спаниель с розовым ошейником выскочил из-за куста и подбежал к Айрис. Сайлас терпеть не мог собак, особенно так называемых декоративных пород. Ему приходилось слышать, как живется этим избалованным тварям – вареная печенка на завтрак, обед и ужин, ванны с яичным желтком каждую неделю, шелковые подушки для спанья и бархатные башмачки для лап. Воистину, владельцы этих бесполезных существ думают о своих питомцах куда больше, чем о простых людях, которые каждый день встречаются им на улицах. Взять хотя бы его самого… Что он видел в детстве, кроме голода и колотушек, тогда как дочери владельца мастерской наряжали своих левреток в бархатные костюмчики и катали по улицам в колясках!

Но Сайлас отбросил эти мысли, стоило ему только увидеть, как изменилось выражение лица Айрис. Наклонившись еще сильнее, она протянула руку, чтобы погладить спаниеля по голове, и на ее лице впервые за сегодняшнее утро появилась улыбка – словно солнышко выглянуло из-за туч. Пес облизал ей пальцы, ткнулся носом в запястье, а Айрис почесала его за ухом.

Этот знак невозможно было не заметить или неправильно понять. Он был настолько внятен, словно Айрис прокричала его во все горло. «Не смей пренебрегать своим ремеслом! – вот что она хотела сказать, поглаживая лохматую спину спаниеля. – Вот тебе собака для Милле!»

Подобная забота о его делах тронула Сайласа чуть не до слез. Вот чем они так похожи. Доброта и забота друг о друге… похоже, они и впрямь созданы для того, чтобы быть вместе.

«Ты уверена? – мысленно уточнил он. – Уверена, что это именно то, что нужно?»

Ответом ему был тихий мелодичный смех. Собака встала на задние лапы, и Айрис рассмеялась, чтобы он услышал и не сомневался больше.

Вернувшись в лавку, Сайлас отыскал свои вырезки из «Ланцета», в которых рассказывалось, как работать с хлороформом. В течение трех лет он аккуратно вырезал тонкими серебряными ножницами все статьи, в которых упоминалось о новом усыпляющем веществе 37 37 Хлороформ был впервые получен в 1831 г. В клинической практике в качестве общего анестетика хлороформ впервые применен в 1847 г. , даже не представляя толком, когда и зачем оно может ему понадобиться. Сейчас он достал из ящика буфета пухлую папку с вырезками и некоторое время внимательно читал, время от времени снимая со свечи нагар.

«Том 51; Хлороформ – по-ль-за и по-боч-ны-е… побочные эфе… эффекты…»

Два года назад он уже пытался купить это вещество, но тогда оно было совсем новым и дорогим и достать его было невероятно трудно. Теперь же его можно было купить просто в аптеке. Сложность, однако, заключалась в том, что в окрестных аптеках его хорошо знали, поэтому после некоторых колебаний Сайлас вышел из дома и сел на омнибус до Фаррингдона.

Аптеки всегда нравились ему своим уютом, тишиной и витавшими в воздухе сложными лекарственными запахами. Зайдя внутрь, он, бывало, подолгу разглядывал стеклянные и фарфоровые склянки, в которых перекатывались разноцветные пилюли, глазел на деревянные ящики с таинственными порошками, доставать которые следовало специальной ложкой, любовался стоящими в углу скелетами из полированного дерева и аккуратными рядами коробочек, жестянок и флаконов на полках и прилавке. Сегодня, впрочем, он не стал тратить время зря и сразу перешел к делу.

– Мне нужен флакон хлороформа, – сказал он аптекарю. – Меня послал мой семейный врач. Видите ли, моя жена… ей скоро рожать, и я хотел бы облегчить ее страдания.

– Вы поступили совершенно правильно, сэр, – ответил аптекарь. – Хлороформ с каждым днем становится все популярнее. Говорят, что даже Ее Величество намерена испробовать это замечательное средство при следующих родах. Этот метод обезболивания похвалил и наш прославленный писатель мистер Диккенс. Ожидаете сына, сэр?..

– Что-что? – В первую минуту Сайлас даже растерялся, но почти сразу понял, о чем идет речь. – А-а, нет… Нет. Видите ли, мы оба хотим девочку.

– Понятно. – Аптекарь отвернулся и, задрав голову, принялся разглядывать полки, водя из стороны в сторону пальцем, а Сайлас от нетерпения принялся барабанить по прилавку ногтями, но тотчас спохватился. Нельзя показывать, что он волнуется.

– А-а, вот он где… Думаю, вам хватит одного небольшого флакона. Одна доза, правильно?

– Я возьму два флакона, – сказал Сайлас решительно. Аптекарь заколебался.

– Вы уверены, сэр?.. Не лучше ли проявить осторожность – в чрезмерных дозах это средство может быть опасным. Мне бы не хотелось, чтобы ваша супруга столкнулась с… с какими-то осложнениями.

– Да, я уверен. – Сайлас кивнул. – И я буду очень, очень осторожен. Кроме того, осложнения после родов могут наступить и без хлороформа, не так ли?

– Вы совершенно правы, сэр. Несмотря на то что в наш век медицина достигла просто поразительных успехов, осложнения и побочные эффекты все еще возможны, – сказал аптекарь, вручая Сайласу две небольшие стеклянные бутылочки с залитыми сургучом горлышками.

Все дальнейшее представлялось Сайласу достаточно простым. От него требовались только терпение и осторожность: первое – чтобы ждать и наблюдать, второе – чтобы не попасться. Вскоре он уже знал, что кличка спаниеля с розовым ошейником – Клод, что каждое утро его выгуливает заспанная горничная и что, едва попав в парк, пес несется к одной и той же луже и бегает там по грязи, пачкая лапы и приплюснутую, как у свиньи, морду. Жил Клод в доме номер 160 по Глостер-сквер. Шерсть у него была светло-бежевой, если не считать более темных полосок на лапах и коричневого чепрака на спине, однако после утренних «грязевых ванн» пес становился почти черным. Отчаянно зевающая горничная имела обыкновение спускать его с поводка у самого входа в парк, предоставляя Клоду бегать на свободе, пока сама она болтала с другими служанками. За псом она совсем не следила и даже не убирала за ним, оставляя эту неаппетитную работу сборщикам собачьих экскрементов.