Элизабет Макнилл - Мастерская кукол

И тут он почувствовал знакомый едкий запах.

Сглотнув, Альби поднялся на ноги. Стекло на уровне его лица оказалось сравнительно чистым, и он прижался к нему лбом, надеясь рассмотреть, что происходит внутри лавки.

И отшатнулся. Из темноты на него смотрело бледное, узкое лицо, которое он мгновенно узнал.

Чучельник! Какого черта он здесь делает?

Мальчуган попробовал открыть дверь. Он был уверен, что она заперта или забита гвоздями, но дверь легко поддалась, и Альби вошел в лавку, где не было ничего, кроме мусора и пустых подсвечников на стенах. Только потом он разглядел Сайласа, который скорчился на полу рядом с окном. Его щеки заросли щетиной, а синий сюртук был в пыли и паутине.

– Это вы, сэр?!.. – удивленно воскликнул Альби. – Что вы здесь делаете? Может быть, вы хотите продать мистеру Фросту какое-нибудь из ваших чучел? – добавил он, вспомнив слова Луиса.

Сайлас ничего не ответил, только недовольно поморщился и трижды постучал себя кончиками согнутых пальцев по ключице. Раздавшийся глухой звук поверг мальчика в ужас, хотя он пока не понимал – почему.

– Что с вами, сэр?.. – спросил он на всякий случай. – Вы пьяный, что ли?

– Исчезни, – прошипел Сайлас. – Она не должна видеть тебя здесь!..

Альби сглотнул. Только теперь ему многое стало ясно. Инстинкт его не подвел, и он горько пожалел, что не был более настойчив в разговоре с Луисом. Он должен был убедить художника, что Сайлас по-настоящему опасен.

– Отстаньте от нее, а?

– От кого?

– Сами знаете, – сказал Альби и передернулся. До него только сейчас дошло, почему Сайлас постукивал себя по ключице. – От Айрис. Я знаю, что вы замышляете. Я…

Сайлас взмахнул рукой, и Альби, проследив за его взглядом, увидел, что он глядит на окна Луисовой студии во втором этаже.

– Ты ничего не знаешь, Альби. Ты не можешь даже вообразить, как она страдает.

Альби покрутил головой.

– Сэр, Сайлас, пожалуйста… Оставьте ее в покое. Она не хочет с вами знаться. Вы должны оставить ее в покое. – Мальчик раздул грудь и развернул плечи, чтобы казаться больше и сильнее. Он помнил, как Сайлас держал за горло ту женщину, помнил багровые пятна на шее Молли, и в душе его пробудились гнев и желание защитить Айрис. В конце концов, она не сделала ничего такого, чтобы этот чучельник таскался за ней по пятам, высматривал, вынюхивал, замышлял всякие гадости. Да и сам Альби чувствовал себя виноватым – зачем он показал Айрис Сайласу? Нужно это как-то исправить, думал он. Предупредить Айрис. Еще раз поговорить с Луисом. Может быть, даже заявить в полицию.

– Говорю тебе, не смей ее трогать! – проговорил он, привстав на цыпочки. Его лицо оказалось на одном уровне с лицом Сайласа, и мальчик почувствовал исходящий от чучельника запах – не тот едкий, химический запах, который был ему хорошо знаком, а другой. Это был густой и острый запах зверя .

Сайлас нисколько не испугался и даже не отвел взгляда. Его рука описала стремительную дугу, а кулак врезался Альби в лицо. Чучельник оказался гораздо сильнее, чем ожидал мальчишка. Альби покачнулся, попятился – и с размаху сел на грязный пол, испачкав свои новенькие бриджи в пыли.

Удар ошеломил его, но это продолжалось недолго. В груди Альби вспыхнула такая ненависть, что он позабыл о боли и страхе. Проворно вскочив на ноги, мальчишка дернул Сайласа за рукав:

– Прекратите за ней следить! Забудьте о ней, ясно?!

Губы Сайласа плотно сжались, превратившись в тонкую ниточку.

– Ну пожалуйста, сэр!.. Не трогайте ее! Зачем она вам?..

Сайлас не отвечал, и тревога Альби стала еще сильнее. Он попытался толкнуть чучельника, но не смог даже сдвинуть его с места. В отчаянии мальчик взмахнул кулаком и ударил его в подбородок.

Сайлас заморгал – скорее от неожиданности, чем от боли, но уже через мгновение пришел в себя и, схватив Альби за воротник куртки, потянул вверх, приподняв мальчугана над землей. Ветхая ткань затрещала, но выдержала, и мальчик снова поразился силе, которая была заключена в руках этого костлявого, узкоплечего мужчины. В ноздри ударил кисловатый, гнилостный запах дыхания Сайласа, и Альби наугад замахал кулаками в воздухе, а потом попытался вцепиться чучельнику ногтями в лицо, но его ноги по-прежнему болтались в нескольких дюймах от пола, и ему было не на что опереться. Сайлас держал его железной хваткой, и Альби тщетно напрягал силы, стараясь освободиться.

Заметить летящий ему в лицо кулак он не успел. Все вокруг вдруг затопило алой волной боли, и Альби почувствовал, что куда-то проваливается.

Придя в себя, он понял, что лежит на полу. Болел затылок, которым он ударился о стену, болел разбитый рот, а из расквашенного носа выдулся большой красный пузырь. Перед глазами плавало в воздухе расплывчатое белое пятно – это было лицо Сайласа, который, наклонившись над ним, проговорил раздельно:

– Если будешь лезть не в свое дело, если скажешь ей или кому-то другому хоть слово, я займусь этой полудохлой крысой, твоей сестрой. Я знаю, где она живет – в угольном погребе под притоном Нэнси. Я отыщу ее, где бы она ни пряталась, и разберусь с нею по-своему. Ты понял?!.. – Сайлас схватил его за плечо, встряхнул, и Альби всхлипнул. Ему хотелось плюнуть чучельнику в лицо, но он не посмел – страх, который мальчик испытывал, оказался слишком силен.

Тем временем Сайлас выпустил его плечо, и Альби повалился на пол. Языком он нащупал во рту какой-то твердый предмет. Сплюнув в ладонь, он увидел, что это был его последний зуб. Широко открыв рот, мальчик попытался вставить его на место, но только перемазался кровью, которая потекла по подбородку и закапала на живот.

Когда он поднял взгляд, Сайласа уже не было в лавке.

Не сразу Альби удалось подняться. Наконец, превозмогая боль и шум в голове, он вскарабкался на ноги и сунул выбитый зуб в карман. Он не сдастся, не уступит. Он должен спасти Айрис. Если не считать сестры, она была единственной, кто относился к нему по-человечески.

Выбравшись из лавки, Альби перешел улицу и постучался в дверь Луиса. До назначенного времени оставалось еще четверть часа, но мальчик уже не думал о «пунтуальности». Колени его дрожали.

Он звонил и стучал, но ему никто не открывал, хотя Альби был уверен, что художник дома, да и Айрис давно должна была прийти. От этого ему стало очень одиноко. В какой-то момент Альби начало казаться, что он стал невесомым, легким, словно бесплотная тень, которую может развеять самый слабый порыв ветра. Ноги теряли сцепление с землей, голова кружилась, в затылке пульсировала тупая боль. Машинально ощупывая разбитый нос, мальчик почувствовал, как он негромко хрустнул, и из ноздрей снова потекла кровь, заливая и без того испачканные губы и подбородок.