Лиза Клейпас - Здравствуй, незнакомец

На протяжении всего этого времени Гарретт была терпелива и стойко переносила все расспросы. Итан не знал ни одной женщины, которая могла бы сравниться с ней по выносливости. Даже после предшествующего сна и плотного питания, она ясно мыслила и была готова столкнуться лицом к лицу с любыми трудностями, которые их ждали впереди.

– Ты уверена, что не хочешь подождать меня здесь? – с надеждой спросил Итан. – Я вернусь через пятнадцать минут.

– Каждый раз, когда ты задавал этот вопрос, – ответила Гарретт крайне терпеливым тоном, – я говорила "нет". Почему ты продолжаешь спрашивать?

– Я подумал, это поможет сломать твоё сопротивление.

– Нет, я становлюсь только более упрямой.

– Придётся запомнить на будущее, – сухо сказал Итан, надвигая шляпу на глаза. Он посещал этот особняк только три раза за всё знакомство с Дженкином. Если повезёт, слуги не станут разглядывать его слишком пристально, и не узнают.

– Вот, – сказала Гарретт, протягивая ему белый платок. Она подоткнула отрез ткани за воротник, создав выпуклость, похожую на зоб Гэмбла. Её зелёные глаза встретились с его, и она ласково коснулась щеки Итана. – Всё будет хорошо, – прошептала она.

Со смесью удивления и раздражения он понял, что заметно нервничает. Казалось, будто части тела функционируют по отдельности, не синхронизируясь друг с другом. Итан сделал размеренный вдох, медленно выпустил воздух из лёгких и отвернул Гарретт от себя. Он осторожно взял её за запястье и завёл руку за спину, создавая ощущение, что ведёт пленницу насильно.

– Может, пока мы идём, мне стоит чертыхаться и сопротивляться, пока ты не подчинишь меня себе? – предложила Гарретт, вживаясь в роль.

Итан улыбнулся её энтузиазму.

– Нет, acushla , не надо заходить так далеко. – Нежно поцеловав её за ушком, он прошептал: – Но я подчиню тебя себе позже, если захочешь.

Почувствовав дрожь, пробежавшую по телу Гарретт, он улыбнулся и потёр мягкую впадинку на её ладони большим пальцем.

В следующее мгновение его лицо стало непроницаемым, и он постучал в дверь.

Внутрь их проводил высокий и крепкий дворецкий с густыми бровями и копной волос, частично тронутой серебряными и белыми оттенками седины. Итан держал голову опущенной.

– Передайте Дженкину, что я доставил желаемую посылку, – хрипло произнёс он.

– Хорошо, мистер Гэмбл. Он вас ждал.

Дворецкий даже не взглянул на Гарретт, пока вёл их по дому. В интерьере особняка преобладали изогнутые формы: овальные ниши, круглые кессоны на потолке и апсиды, арочные коридоры. Итан счёл извилистый дизайн сбивающим с толку, отдавая предпочтение аккуратным прямым углам и линиям.

Они пересекли округлую приёмную перед личным кабинетом. Дворецкий проводил их в гостиную для джентльменов с обоями насыщенного тёмного цвета, позолоченной декоративной отделкой и толстыми малиновыми коврами на полу. На стене висели головы экзотических животных: львицы, гепарда, белого волка и других хищников. В очаге горел огонь, пламя подпрыгивало и извивалось, пожирая потрескивающие дубовые щепки. Воздух был горяч, как кровь.

Дворецкий вышел, закрыв за собой дверь.

Сердце Итана забилось, когда он увидел Дженкина, сидящего у камина с пачкой бумаг в руке.

– Гэмбл, – обратился к нему Дженкин, не отрываясь от страниц. – Подведи сюда свою гостью и отрапортуй.

Итан тайком погладил запястье Гарретт, прежде чем его выпустить.

– Всё прошло не совсем так, как планировалось, – резко ответил он, вытаскивая платок из-за воротника.

Дженкин вскинул голову. Он уставился на Итана немигающим взглядом, его зрачки расширились и, скрыв радужки, остались в окружении белоснежных белков.

Пока они пристально разглядывали друг друга, у Итана внутри шевельнулось что-то злобное и уродливое. На несколько ужасающих секунд он почувствовал, что завис в состоянии между желанием убить и разрыдаться. Место огнестрельного ранения, казалось, пульсировало. Он боролся с искушением оградить его, прикрыв ладонью.

Первым заговорил Дженкин.

– Гэмбл был так уверен, что выживет именно он.

– Я не убивал Гэмбла, – отрезал Итан.

Заявление удивило Дженкина почти так же, как вернувшийся с того света Итан. Не поднимаясь из кресла, шеф шпионской сети взял сигару с подставки на соседнем столе.

– А надо было, – сказал он. – Мне нет никакой пользы от Гэмбла, раз он не сумел убить тебя с двух попыток. – Его тон был холоден, но пальцы заметно дрожали, пока Дженкин зажигал сигару.

Итан понял, что они оба не в состоянии полностью взять свои чувства под контроль. Гарретт, напротив, была хладнокровна и почти расслаблена, медленно обходя комнату и, исследуя полки, шкафчики и картины. Поскольку она была всего лишь женщиной, Дженкин не обращал на неё внимания, сосредоточившись на Итане.

– Какова природа твоих отношений с Рэвенелами? – спросил Дженкин. – Почему они решили тебя приютить?

Значит, он ничего не знал. Итан поразился тому что существуют секреты недоступные Дженкину.

– Это не имеет значения, – ответил он.

– Никогда мне так не отвечай, – рявкнул Дженкин, возвращаясь к своей привычной энергичной манере общения. – Если я задаю вопрос, это имеет значение.

– Прошу прощения, – мягко отозвался Итан. – Я хотел сказать: не ваше дело.

На лице Дженкин появилось удивлённое выражение.

– Пока я восстанавливал силы, – продолжил Итан, – у меня была возможность дочитать Гамлета. Вы хотели узнать, что за отражение я увидел в пьесе. Вот почему я здесь. – Он замолчал, увидев проблеск интереса во взгляде пожилого человека. На него снизошло удивительное осознание того, что Дженкин, каким-то непостижимым образом, действительно питал к нему чувства, но при этом всё равно пытался убить. – Вы сказали, что в падшем мире Гамлет понял: нет ни хорошего, ни плохого, ни правильного... всё зависит только от мнения. Факты и правила бесполезны. Правда не имеет значения. – Итан заколебался. – Здесь есть какая-то свобода, так ведь? Это позволяет вам делать или говорить всё, что пожелаете, для достижения своих целей.

– Верно, – согласился Дженкин, пристально смотря на Итана. В его медных глазах танцевали блики пламени. Лицо смягчилось. – Я надеялся, что ты это поймёшь.

– Но это не всеобщая свобода, – сказал Итан. – Только ваша. Вы можете пожертвовать кем угодно ради своей выгоды. Можете оправдать убийства невинных людей, даже детей, говоря, что они ради высшего блага. Я не могу так поступать. Я верю в факты и верховенство закона. И верю во фразу, которую изрекла мудрая женщина не так давно: любая жизнь стоит спасения.

Казалось, глаза Дженкина потухли. Он взял спичку и подпалил обрезанный конец сигары, прикрываясь ритуалом.