Екатерина Бэйн - У кошки девять жизней [СИ]

Меня в данный момент она абсолютно не интересовала, но я сделала заинтересованное лицо. В нашем доме разыгрывается трагедия поувлекательней. Вот только мне хотелось бы быть зрителем, а не действующим лицом этой драмы. Особенно, не первой жертвой.

— Так вот, ничего нового о ее смерти нет. Все осталось загадкой.

— В чем же здесь загадка? — удивилась Эвелина, — я поняла, что она упала и убилась, так?

— В том-то и дело, мадемуазель, — улыбнулась Вероника, — что никто толком ничего не знает. Ни то, как она умерла, ни то, каким образом оказалась в том месте. Это осталось тайной.

Я посмотрела на нее, гадая, говорит она правду или нет. И стоит ли мне вылезать с сольной партией. Мне и своих забот хватает. Решено, не буду.

— Значит, несчастный случай, — подвела итог Эвелина, — какое горе для ее мужа!

— Полагаю, он не столь горюет, как вам кажется.

— Почему?

Наивное создание. Да ведь он женился на ней из-за денег, вот почему.

— Графиня была не из тех женщин, о которых долго скорбят, — сказала Вероника.

— Но ведь она не виновата в своем несчастье! — возмутилась девушка.

— Вы совершенно правы, мадемуазель, — согласилась гостья, — но ее мужу было не легче от этого. Ведь выносить ее в определенные моменты было абсолютно невозможно. Я помню один случай. Так вот, все были глубоко шокированы. Она вышла к гостям совершенно голая, представляете? — она понизила голос.

Эвелина сдавленно охнула и покраснела. Я сделала большие глаза.

— Правда?

— Совершеннейшая, — кивнула Вероника, — я это сама видела. Одно могу сказать, фигура у нее, конечно, замечательная.

Я фыркнула и подавила неуместный смех. Эвелина посмотрела в мою сторону очень недовольно. А баронесса подмигнула.

— Все равно, мне ее жалко, — упрямо произнесла девушка, — бедняжка. В чем тут ее вина? Она же не понимала, что творила.

— Да, да, конечно, — поспешила согласиться гостья, — но граф, кажется, не особенно жалеет о ее смерти. Во всяком случае, его несколько раз видели в компании графини де Токелен.

Имя показалось мне знакомым.

— Ситуация была компрометирующей? — спросила.

— Совершенно невинная, я бы сказала. Но она ему нравится, это точно. Впрочем, она не может не нравиться.

— Она красивая? — полюбопытствовала Эвелина.

— Очень. Хотя, понимаете, я не могу судить объективно. У нее, конечно, есть недостатки, но мужчины от нее без ума. Высокая, стройная, черноволосая, такие тяжелые кудри, и серые глаза.

Портрет тоже показался мне смутно знакомым.

— Кажется, я ее видела.

— Вполне возможно и даже наверняка. Я приглашала ее к себе на прием.

— Да, наверное, там.

Вероника открыла рот, чтобы высказаться боле пространно, но осеклась.

— Ваш муж, Изабелла, — прошептала она, — он идет сюда. Думаю, нам не стоит больше обсуждать эту тему. Мужчины не любят сплетни такого рода.

Я обернулась и с неудовольствием заметила приближающегося герцога. Черт принес его так не вовремя! Опасается, что я сбегу и ему не удастся меня прикончить?

— Замечательный у вас парк, — завела разговор Вероника, — столько кустов и деревьев!

— Кто бы еще их подстриг, — проворчала я.

Подойдя ближе, герцог задал нам самый уместный вопрос в данной ситуации:

— Что вы здесь делаете?

Так и хотелось ему ответить: «Вышиваем гладью». Я сдержалась лишь потому, что рядом была баронесса.

— Мы гуляем, — немного испуганно отозвалась Эвелина.

Тут он заметил баронессу, сидящую скромно и тихо и счел нужным ее поприветствовать. А потом преспокойно сел рядом. Мне захотелось отодвинуться и я едва сдержалась. Черт возьми! Вот так, именно, черт возьми! Заявился, сидит тут, как у себя дома! Черт, а ведь он и в самом деле, дома. Это я здесь чужая.

— Вы не видели наш парк летом, — торопливо заговорила Эвелина, — столько зелени, просто прелесть.

— Я могу это себе представить, — согласно закивала Вероника, смотря на меня с интересом.

Должно быть, я все-таки не очень хорошо умею сдерживать свои чувства.

— Но я, кажется, засиделась, — встала баронесса, — мой муж, должно быть, волнуется. Вы понимаете, что в его возрасте все волнения противопоказаны.

— Конечно, — кивнула я с самым что ни на есть безмятежным видом, на который только была способна.

Вероника любезно распрощалась со всеми и зашагала по дорожке к дому, сообщив, что забыла там сумочку. Эвелина тут же обернулась ко мне.

— Почему ты сидела с таким видом? — свирепо спросила она.

— Живот разболелся, — отозвалась я, — колики.

Она немного помягчела, но, кажется, все равно не поверила мне до конца.

— Почему вы отправились гулять без охраны? — выступил со своей партией герцог, — сколько раз говорить!

— Прости, но мы подумали, что раз рядом баронесса, то…

— То что? — не менее свирепо осведомился он, — что именно?

— Ничего, — Эвелина съежилась, — прости, пожалуйста, я не подумала…

— Надо иногда думать, это полезно.

— Откуда вы знаете? — спросила я.

Кажется, еще секунда — и он велел бы мне заткнуться. Но нет, сдержался, должно быть, мечтал придушить меня чуть позже.

Я встала, взяв примолкшую Эвелину за руку.

— Пойдем. Не надо забывать, что у меня колики.

По пути девушка шептала:

— Не надо ссориться, Белла, пожалуйста. Вы всегда так кричите, что у меня сердце в пятки падает. Почему ты злишься на Огюстена?

— Мне не нравится его выражение лица, — ответила я чистую правду.

Что тут началось! Лучше бы я промолчала. Эвелина костерила меня всю дорогу до дома на чем свет стоит. Я узнала о себе много нового и подумала, что если ее хорошенько разозлить, то она тоже не подарок. Я молча скрипела зубами и с нетерпением ждала, когда же мы придем.

Оказавшись в доме, я откинула от себя ее руку и помчалась верх по лестнице, стараясь как можно скорее скрыться из поля ее зрения. Но Эвелина так легко не сдавалась.

— Ты куда?

— Отдохнуть от твоих воплей, — бросила я, не оборачиваясь.

Какого черта! Будто мне и без нее не хватает проблем и скандалов! Пусть возмущается в одиночестве. Или бежит жаловаться своему отвратительному братцу.

Первое, что я сделала, когда оказалась в комнате, заперла как следует дверь. Все, на сегодня хватит. Я повернулась к Эмили, смотревшей на меня с некоторым удивлением и заявила:

— Я ложусь спать.

— Госпожа, день на дворе, — она приподняла брови.

— Ну и что? Ночью я буду слушать, как мне стучат в стену и спрашивают, жива ли я. Хочу выспаться. И не смей меня будить.

— А если…

Я ее перебила.

— Пусть убираются к черту. Вот именно, туда. Все.

И я закрыла дверь спальни прямо перед ее любопытным носом.

Но если думаете, что я тут же заснула, то очень ошибаетесь. Я очень хотела заснуть, но не могла. Слишком много мыслей бродило в голове. Я не могла заснуть, пока не решу, что же мне делать. Это был интересный вопрос, а главное, на него было невозможно ответить. Впрочем, выход был. Или даже два выхода. Первый. Выкрасть из оружейной комнаты пистолет и пристрелить герцога. Хороший выход, что и говорить, но вот только я никак не могла его осуществить. До сих пор мне как-то не приходилось убивать людей. И потом, как я смогу оправдать свой поступок? Ведь, доказательств-то нет. Кто мне поверит? Нет, так я поступить не могла. Второй выход: сообщить о случившемся людям. Кажется, очень разумно, правда? Ан, нет, ничего подобного. Все упирается в сакраментальный вопрос: кто мне поверит? Где доказательства? Господи, так что же мне, так и сидеть, ожидая, пока он меня наконец не убьет?