Екатерина Бэйн - Никогда не подсматривай [СИ]

— Когда у тебя было терпение? Тебе его не хватит, чтоб слово это выговорить.

— От тебя любого кондрашка хватит! — распалялась она, — ты же и святого из себя выведешь. Просто кошмар какой-то! У всего дома нервное расстройство! Дашь ты нам спокойно вздохнуть или нет?

— Это вы, вы все на меня давите! — уже не таясь завопила я, — а все ты, ты! Ты с твоей безудержной фантазией и болтливостью! Насочиняла с три короба и ни единого слова правды! Никто слушать меня не хочет!

— Я насочиняла? — Алиенор вытаращила глаза, — что за чушь!

— Чушь? Да ты лгунья!

— Ах, так! Я — лгунья? Нет, это просто невыносимо!

— Лгунья! Болтливая лгунья!

— Нет, я этого не вынесу!

— Ты еще не то вынесешь! — мстительно сообщила я, — здоровья у тебя — дай Бог каждому.

— Ну, знаешь ли!

— А что, не так?

— Ну конечно, ты у нас бедненькая, больная, несчастненькая, в чем только душа держится! Всех нас в могилу сведешь!

— Конечно, тебя сведешь! Долго трудиться придется. Это вы все меня уморите! Хотите сжить меня со свету? Ничего, недолго вам ждать осталось!

— Да прекратишь ты или нет? — взвизгнула она, позабыв все правила приличия, — иначе я тебя отколочу! Ты, никак, спятила?

— От тебя спятишь. Ты же любого уморишь. Посмотри на бедного Эрнеста. Как же он тебя терпит? Другой бы давно застрелился.

— Ах, ты… ты… хватит! — рявкнула Алиенор, — хватит вести себя, как дура!

— Сама дура!

— Идиотка!

— Кретинка!

Раз уж мы перешли к непосредственным оскорблениям, значит исчерпали себя. Алиенор уже была готова вцепиться мне в волосы, но тут нелегкая ее дернула вспомнить о Грандене. Она повернулась к нему и злость на лице сменилась такой яростью, что я опешила. Оглянулась на Грандена и тут же поняла, отчего сестрица так разозлилась. Он смеялся. Просто стоял и втихомолку хихикал, явно наслаждаясь нашей перепалкой.

— Очень смешно, — ледяным тоном произнесла Алиенор, испепеляя его взглядом.

Гранден попытался согнать с лица улыбку, но у него это плохо получилось.

— Это просто неприлично, стоять тут и слушать, — продолжала сестрица.

— Вот именно, — поддакнула я, подливая масла в огонь.

— Порядочные люди так не поступают. Отвратительно! Ужасно! Просто некрасиво!

Я стала осторожно пятиться к лошадям. Сестрица нашла новый объект, не нужно ей мешать, только себе во вред.

Я уже почти добралась до места, но тут за спиной грозный голос Алиенор припечатал:

— А ты куда?

Не таясь, я одолела оставшееся расстояние бегом, со второй попытки вскочила в седло и стукнула лошадь пятками в бока. Она сорвалась с места и помчалась вперед. Нет уж, хватит с меня на сегодня. Давненько я не ругалась с Алиенор, но прямо камень с души упал. Все-таки, я высказала ей все, что думаю. В другой раз будет знать, как выдумывать всякую чушь про родную сестру.

Дом уже был совсем близко. Я глубоко вздохнула. Нужно приготовиться к новой сцене, на этот раз в присутствии родителей. Алиенор наверняка все выложит, сгорая от праведного гнева.

Войдя в дом, я почти столкнулась с мамой, которая окинула меня внимательным взглядом и должно быть отметила мое состояние как не совсем обычное.

— Что случилось, милая? — спросила она.

— Ничего, — я помотала головой, старательно пряча глаза, — ничего, мамочка. Просто мне захотелось вернуться домой.

— Хорошо, — сказала мама, — нет ничего страшного в том, что тебе надоела прогулка. На улице слишком сыро после дождя.

Я кивнула и попыталась прорваться к лестнице. Мама остановила меня новым вопросом:

— Где Нора и месье Гранден?

— Они уже подъезжают, — ответила я, не сомневаясь, что это правда.

Что им там делать? Разве что, Алиенор еще не весь пар выпустила и ругает Грандена на чем свет стоит.

— Сюзон, гостиная направо, — предупредила меня родительница.

После чего мне пришлось покорно топать в указанном направлении.

Алиенор с гостем вернулись минут через пять. Сестрица была мрачнее тучи, а Гранден достаточно раздражен, чтобы сломать первое, что подвернется ему под руку.

— Как прогулка? — осведомился у них отец.

— Отлично, — отозвалась Алиенор, отыскав меня глазами.

Из ее взгляда я поняла, что главное впереди. Однако, она промолчала о грандиозной ссоре, которая произошла. Что ж, это радует. Впрочем, чему я радуюсь, глупая? Позже, когда гость уйдет, она возьмется за меня всерьез. Ох! Я тяжело вздохнула.

— Все в порядке, Сюзон? — тут же поинтересовался папа.

— Да, — поспешила я его заверить.

Мама завела с Гранденом беседу, в которую постепенно включился и отец. Сперва гость отвечал сухо и односложно, но потом все-таки разговорился. Алиенор молчала и кидала в мою сторону угрожающие взгляды. Я слишком хорошо знала им цену.

Я конечно в разговорах участия не принимала и в переглядки с сестрой играть не хотела. Сидела у окна и вытягивала длинные нити из узорчатой салфетки, лежащей на маленьком столике. Она была затейливо вышита заботливой рукой Анны. Бедная Анна! За каких-нибудь полтора часа я смотала ее салфетку в клубок. На столе лежал лишь уродливо скомканный комок материи со стянутым узором и безобразными дырами. Подошедшая мама мягко разжала мои руки и тихо проговорила:

— Достаточно, милая. Пойдем, пора пить чай.

Всеобщее приглашение разумеется пролетело мимо моих ушей. Но это никого не удивляло.

За столом Алиенор разговорилась, на время забыв, что злится на меня. В беседу втянулся даже робкий Эрнест, предпочитающий помалкивать в присутствии жены. Только я молчала, глядя на дно чайной чашки. Единственное, что отличало это чаепитие от любого другого, было мое внимание. Обычно, я не прислушиваюсь к разговорам, занятая своими мыслями. А тут в голове было пусто и я от нечего делать слушала, о чем беседуют остальные. Тему как обычно нашла мама. А так как ее интересуют лишь дворцовые интриги и большая политика, то естественно она завела разговор именно об этом.

Я выслушала немало дворцовых сплетен, преимущественно о людях, существование которых никогда меня не интересовало. Не скажу, чтоб это было особенно скучно, но все эти истории почему-то были очень похожи. Я уже хотела отвлечься и подумать о чем-нибудь другом, как вдруг мама завела речь о куда более знакомом лице. Я просто глаза вытаращила, глядя на нее ошеломленным взглядом. Она говорила о Денизе! Матерь Божья! Моя мама, давно не бывающая при дворе, знала о Денизе такое, о чем я, находившаяся с ней бок о бок в дружеских отношениях и понятия не имела.

Остальные заметили мое изумление. Отец спросил:

— Сюзон, что такое?

— Дениза Лагранж? — повторила я.

Алиенор приподняла брови:

— Да, а что случилось?

— Я ведь очень хорошо ее знала. А это впервые слышу.

Мама хмыкнула: