Екатерина Бэйн - Бледная немочь [СИ]

— Я понимаю, Кэрол, что ты ее не любишь, но нельзя же избавляться от гостей столь кардинальным способом, — Джефф приподнял брови.

— Я не это имела в виду, — пробормотала смущенная леди Фэнтон, захваченная врасплох.

Она как раз думала, как было бы чудесно, если бы мисс Виккерс свалилась с обрыва и избавила бы дом от своего присутствия.

— Я хотела спросить, почему она собиралась покончить с собой, — продолжала она, — очень странная идея.

— Ну, Кэрол, где же твоя сообразительность? Конечно, мисс Виккерс мечтала, что я буду отвечать ей взаимностью, но внезапно поняла, что это не так.

— И почему же она поняла это так поздно? — хмыкнула Кэролайн, — по-моему, это было видно сразу вооруженным взглядом.

— Это тебе было видно. А ей, вероятно, нет. И вообще, спроси у нее сама, если хочешь, — он пожал плечами.

— Не хочу, — резко бросила женщина, — я вообще не хочу с ней разговаривать. Да и о чем я могла бы разговаривать с этой глупой, ограниченной девицей?

Помолчав, она допила бренди и отставила стакан в сторону.

— Может быть, послать за доктором Рэндаллом?

— Зачем? Боишься, мисс Виккерс может простыть после купания?

Кэролайн пренебрежительно фыркнула.

— Вот еще. Я подумала, что доктор смог бы убедить ее не сводить счеты с жизнью. Или лучше отец Тернер?

— Ни к чему суетиться из-за ерунды.

— Кто суетится?

— Ты, Кэрол. Кто причитал в коридоре, что бедная девочка вся вымокла, может простыть и заболеет?

— Я так сказала? — переспросила леди Фэнтон, — неужели? Какая глупость с моей стороны.

Джефф издал смешок, наблюдая за ее лицом.

— Скажи, почему она так тебе не нравится? Неужели, ты все еще ревнуешь, Кэрол?

— Ревную? — она состроила презрительную гримасу, — к этой… этой нюне? Полагаешь, я могу настолько себя не уважать?

— Тогда почему?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Мисс Виккерс меня раздражает. Не могу тебе объяснить природу этого чувства, Джефф, но, когда я ее вижу, внутри все переворачивается.

— Можешь не пытаться мне объяснять. Я тебя отлично понимаю. Сам испытываю то же самое. Судя по всему, это испытывает большинство людей.

— Одного не пойму: что толкнуло такую девушку, как Элинор на дружбу с ней? — произнесла леди Фэнтон с недоумением.

— Я сам этого не понимаю, что толкнуло твою племянницу к дружбе с мисс Виккерс. Хотя…, - он неопределенно повел рукой, что могло означать все, что угодно.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, я подумал, что Элинор нравится, когда ее беспрекословно слушаются.

— Хочешь сказать, Элинор дружит с ней, чтобы помыкать этой девицей?

— А она не помыкает?

— Какая чушь! — возмутилась Кэролайн, — ей это ни к чему. Я всегда считала, что Элинор нравятся люди, с которыми можно поспорить.

— Тогда она должна быть от меня в восторге, — засмеялся Джефф, — а это не так.

— Еще бы, ведь ты постоянно грозишься ее выпороть. Если бы ты перестал считать Элинор ребенком, то нашел бы, что с ней очень приятно общаться.

— Я не считаю ее ребенком, Кэрол. Я только нахожу, что девушка, в которую она превратилась за эти три года ничем не лучше той сорвиголовы, которой она была прежде. Разница лишь в том, что сейчас она больше говорит, чем действует. И неизвестно, что у нее выходит лучше.

— Говори, что хочешь, а я считаю, что Элинор просто очаровательная девушка, — упрямо заявила леди Фэнтон.

Он в ответ лишь передернул плечами.

Тем временем Элинор, проводив Маделайн до комнаты, вызвала горничную. Девушке помогли раздеться и высушиться, а потом уложили в постель. Маделайн не сопротивлялась. Она все еще была в очень взвинченном состоянии, все всхлипывала и тряслась. И лишь когда принесли горячий пунш, дело пошло на лад. Мадди покорно осушила чашку и начала понемногу успокаиваться. Опустив голову на подушки, девушка пару раз судорожно вздохнула, но и только.

Недоумевающая Линда хорошо исполняла свои обязанности. Но при этом она не удержалась от того, чтобы шепотом не спросить у Элинор:

— Что с ней стряслось, мисс?

— Ничего, — отозвалась девушка, метнув на нее сердитый взгляд.

Выпроводив любопытную горничную, Элинор вернулась к постели подруги и присев рядом, спросила:

— Ну как, Мад? Тебе лучше?

— Да, спасибо.

— Вот и прекрасно. Постарайся заснуть, ладно?

— Постараюсь.

Кивнув ей, Элинор направилась к двери, но была остановлена слабым голосом Маделайн:

— Не уходи, пожалуйста.

— Хочешь, чтоб я осталась здесь?

— Да. Посиди со мной немного.

— Хорошо.

Девушка пододвинула стул и устроилась на нем по желанию подруги. Помолчав, она проговорила:

— Знаешь, Мад, мне очень жаль, что я так тебе тогда сказала. Я понимаю, что это некрасиво. Но ты была в таком состоянии, что другого выхода просто не было. Я не представляла, как тебя успокоить.

Элинор с трудом дались эти слова, она была из тех людей, которые скорее умрут, чем признают себя неправыми. Но с другой стороны, она была не до такой степени упряма и признавала свои ошибки в глубине души. И скрипя зубами, вслух.

— Я знаю, — кивнула Маделайн, — я не сержусь. Это ты прости меня. Я вела себя, как идиотка. Глупая, никчемная идиотка, — ее голос дрогнул.

— Эй, перестань. Из-за того, что Блэкки не обращает на тебя внимания, ты подняла такой шум. На мой взгляд, тебе просто повезло, что он не обращает. Несчастная та девушка, которая сумеет его привлечь. А ты сможешь составить счастье любому мужчине и вовсе необязательно считать, что жизнь закончена, если Блэкки так не думает. Да ты просто счастливица. Представляю, как бы ты маялась с этим типом.

— Не надо так говорить, — заволновалась Мадди, — не называй его «этот тип», Элинор.

— Хорошо, не буду. Но все-таки, я права. Блэкки — эгоистичный, самоуверенный и самовлюбленный тип… ладно, ладно, человек. Нужно обладать железными нервами для того, чтобы его выносить. Вот увидишь, наступит время — и ты поймешь это сама, встретишь мужчину куда лучше, чем Блэкки, полюбишь его и выйдешь замуж.

— Я не выйду замуж, — всхлипнула девушка, — ни за кого, кроме него. Никогда!

— Ему все равно полезно помучиться. Я бы на твоем месте показала бы ему, где раки зимуют.

— Ты уже показала, — сказала Маделайн, — ты уже хорошо его помучила.

— При чем тут я? Я-то не пылаю от страсти. Но уж если речь зашла об этом, то было забавно наблюдать, как он заводится.

— От твоих шуточек любой расстроится. Неужели. Ты не видишь, как ему это неприятно?

— Это потому, что он слишком нервный, — фыркнула Элинор, — так заводится, даже смешно. Одно удовольствие — доводить таких до белого каления. И стараться-то не надо.

— Не понимаю, какое в этом удовольствие, — Маделайн сдвинула брови, — неужели, тебе не приходило в голову, что людям неприятны твои выходки?