Элизабет Бикон - Скандал в семействе Уинтерли

— Я прожила в Даркмере большую часть своей жизни, но до сих пор не разберу нашей погоды, — говорила Ив герцогу Линейру немного позже тем же солнечным утром, когда они спускались к берегу моря под стенами замка.

— Сегодня хороший день, особенно после того ужасного шторма, что был вчера, — ответил герцог с неопределенной улыбкой, достаточно хорошо скрывавшей его истинные чувства по поводу вчерашнего дня.

— Однако с моря дует холодный ветер, — настаивала Ив, решительно настроившись говорить о природе, когда они двинулись вниз по самой пологой тропе в сопровождении нескольких слуг, следовавших за ними на почтительном расстоянии.

— Вы не должны беспокоиться о моей жене, мисс Уинтерли. Возможно, вам показалось, будто я волнуюсь за нее, но я убедился, что перед тем, как пойти рисовать, Барбара тепло оделась. Она так рвется поскорее выйти, что не думает ни о чем, кроме своих принадлежностей для рисования, поэтому я всегда за ней присматриваю. Хотя сейчас, несмотря на все ее заявления, что в порыве вдохновения она не замечает ничего, кроме открывающегося перед ней пейзажа, она будет очень рада кофе и супу, которые так прилежно несут ваши люди.

— Герцогиня очень предана своему призванию, — заметила Ив, которая, напротив, сегодня утром чувствовала себя ни на что не способной.

— Да, и я очень горжусь ею. Кроме того, нам с ней не доставляет большого удовольствия жить так, как хотел мой покойный отец и старший брат. Раньше мы не могли себе этого позволить, а теперь слишком стары, чтобы научиться этому, после того как столько лет шли своим путем. Когда я сбежал из дома, спасаясь от брака по расчету, и женился на Барбаре, отец лишил меня содержания, но мы неплохо справлялись на те деньги, что были у жены, и те, что зарабатывал я.

Почему в этих словах ей послышался намек на Кольма и на то, кого ее семья считает подходящим женихом, а кого совсем нет? Хотя, конечно, мистер Хэнкорт не стал бы снова делать ей предложение, а если бы и стал, она бы не согласилась. Тогда зачем герцог так недвусмысленно дает ей понять, что любовь важнее, чем деньги и ожидания семьи?

— Каким жестоким человеком был покойный герцог! Он поддержал своего отца, когда тот обошелся с вами так сурово, а потом отказался от мистера Хэнкорта и его сестры, когда умер их отец, — импульсивно сказала Ив, но потом, подумав, добавила: — Простите меня, ваша светлость. Ваш брат скончался всего год назад, и вы, наверно, еще скорбите о нем.

— О нет. Я не стану делать вид, что убит горем. Гас изо всех сил старался подчинить себе всех нас, а сам жил, как ему нравилось, и при этом делал вид, что святее архиепископа. То, что совершил мой младший брат, весьма прискорбно, и мне очень жаль, что это наложило такой отпечаток на вашу жизнь и жизнь моего племянника. Не скрою, Крис нравился мне куда больше двух других моих братьев.

— Однако он был не слишком хорошим отцом, так ведь? — сказала Ив, думая, как ей повезло, что ее отец ставил ее благополучие выше своего.

— Мне трудно представить худшего отца, мисс Уинтерли, — спокойно ответил герцог. — Но если бы он женился так же удачно, как я, это могло многое исправить. Во всяком случае, моей жене удалось, благодаря своей живости и воображению, заполнить светом темные уголки моей жизни.

— Полагаю, большинство людей нашего круга заключают браки, исходя из связей и во благо своей семьи, — с напускной легкостью сказала Ив. Мысль, что Кольм может жениться на другой женщине, больно ранила.

— Я надеюсь, что ваши ожидания в отношении брака не столь ограничены, мисс Уинтерли, — ответил герцог, пожалуй, чересчур серьезно.

Ив молчала, пытаясь представить, что будет чувствовать, если Кольм женится на богатой молодой женщине, которая сочтет его слишком хорошей добычей, чтобы упустить. Думая о богатой наследнице, она вспомнила Элис и поняла ее печальный скептицизм по отношению к миру. Если все эти годы Элис действительно любила отца Верити, то как же ей должно быть больно любить мужчину, который даже не замечал ее. Не хотелось бы, чтобы Элис отказалась от своей мечты и остановилась на бедном, но родовитом джентльмене, таком как Кольм Хэнкорт. Ив сама слишком хотела его, и подобная мысль показалась ей невыносимой. Ее терзал вопрос, сможет ли она оставаться в стороне, если ее ближайшая подруга выйдет замуж за человека, о котором она так тосковала. В это время они с герцогом дошли до места, где им пришлось пробираться между камней, выброшенных на берег вчерашним штормом. Необходимо было смотреть под ноги, и не осталось времени думать, на ком может жениться этот злополучный человек. Прекрасно, теперь она должна быть благодарна шторму.

— Ваш папа, похоже, очень счастлив в браке с вашей мачехой. Значит, взаимная любовь не такая уж редкость в высшем свете, — деликатно настаивал герцог.

— Да, но печальный пример моей матери заставляет меня сомневаться, ваша светлость. — Ив небрежно пожала плечами. — Я скорее совсем не выйду замуж, чем стану тратить свою жизнь на поиски идеального возлюбленного.

— Вы боитесь, что супружеская постель пробудит в вас тех же демонов, которые правили жизнью вашей матери? — Никто и никогда не осмеливался задать ей этот вопрос.

От изумления Ив резко вдохнула. Хорошо еще, что слуги, шедшие следом, флиртовали друг с другом, смеялись и не могли ничего слышать. Даже Хлоя подумала бы дважды, прежде чем спросить ее об этом, а со стороны мужчины казалось оскорбительным само упоминание о такой возможности. Однако воспоминание о том, как она пылала в объятиях Кольма, шепнуло: что, если его дядя прав? Что, если именно стыд за Памелу и презрение к ней не позволят Ив принять предложение ни одного из молодых людей, желающих на ней жениться? Нет, решила Ив. Перебрав в уме всех своих поклонников, она не нашла ни одного, о близости с которым могла думать без содрогания. Однако глупая идея представить на их месте Кольма вызвала трепет, не имевший ничего общего с холодностью и отвращением.

— Возможно, — сказала она наконец, потому что не смогла возразить. Да и как она могла бы возражать, если воспоминание о скандальной близости к племяннику этого человека и удовольствии, которое она испытала от этого, проникло в самые отдаленные уголки ее сознания и угнездилось там, будто так и должно быть?

— Вы кажетесь мне очень самостоятельной, мисс Уинтерли, — мягко продолжал он. — Так почему вы позволяете давним грехам своей матери определять ваше будущее?

Справедливый вопрос, учитывая, как далеко они вышли за рамки ничего не значащей светской беседы. Добрые намерения герцога буквально светились в его карих глазах.

— Мне кажется, ваша проблема противоположна демону Памелы Вердойн. Возможно, вы рискуете слишком сильно полюбить того, кого выберете, дорогая. Первая леди Фарензе была неспособна любить, и трагедия моего брата в том, что он любил ее, несмотря на это. Но история вашего отца и мачехи подтверждает, что Уинтерли способны на сильные страсти, и я сомневаюсь, что вы им неподвластны. Не дайте счастью, которое может вас ждать с тем, кого вы полюбите, проскользнуть у вас между пальцев…