Лара Темпл - Внезапная помолвка

Она засмеялась и позволила Максу отвести себя в зал.

– Прекрасно, они как раз начинают танцевать кадриль. Мне бы не хотелось быть невежливой к лорду Брайнстону.

Макс увидел, что Брай уже спешит к ним, и с трудом сдержал желание крепче сжать руку Софи. Он напомнил себе, что принял решение позволить событиям идти своим чередом. Через несколько недель у него будет полное право дать волю своим желаниям, а до тех пор он должен держать себя в руках. Хуже всего был смех в ее глазах. Макс не мог вспомнить, чтобы в его отношениях с людьми было столько юмора. Во всяком случае, с женщинами. Возможно, Крэнворт прав, Серена и война сделали из него… как сказал Крэнворт? Сурового герцога. А смех Софи действовал на него расслабляюще, как вид моря вблизи Харкота. Оно точно так же вызывало желание скинуть с себя все оковы, одежду и… стать самим собой, стать свободным. Но она была обманчивой, эта свобода. Потому что рано или поздно ему пришлось бы вернуться к реальности. Он не должен забывать об этом.

– Я очень извиняюсь за вчерашнее поведение бабушки!

Софи с тревогой посмотрела в глаза мисс Пеннистоун. Она не знала, чего ждать, когда эта молодая леди появилась в гостиной миссис Баннерман и подошла к дивану, где сидели Софи и Хетти. Хетти тут же встала и, бросив короткий взгляд на Софи, отошла к хозяйке, а мисс Пеннистоун после недолгих колебаний села рядом с ней и пробормотала свои извинения.

– Прошу вас, не надо, – поспешно возразила Софи. – Боюсь, я немного нервничала, иначе не стала бы так отвечать.

– О, я рада, что вы это сделали, – к большому удивлению Софи, ответила мисс Пеннистоун. – Ей никогда никто не давал отпор. Как бы мне хотелось самой решиться на это.

– Знаете, я определенно не собираюсь снова говорить такие резкости. В тот момент это казалось мне правильным, но с тех пор это не дает мне покоя.

Мисс Пеннистоун хихикнула:

– Вы такая забавная. И мне очень нравится ваше платье. Жаль, что бабушка не позволяет мне надевать такие эффектные вещи. В конце концов, мне ведь уже исполнилось двадцать. Возможно, я бы почувствовала себя более привлекательной, если могла бы носить не только эти скучные, простые платья.

– По-моему, вы выглядите очень мило. Хотя я должна признать, что носить красивые платья очень приятно. Мне это тоже совсем непривычно, но в них я чувствую себя очень смелой.

– Знаете, я думаю, вы действительно смелая. О, дорогая, сюда идет бабушка, а это значит, что мы уходим. Надеюсь, мы еще встретимся.

Мисс Пеннистоун встала и поспешила к старой даме, делавшей ей знаки. Софи улыбнулась абсурдной мысли, что она может быть авторитетом в вопросах моды, и начала искать глазами Хетти, но увидела, как та в компании другой модно одетой дамы вышла в соседнюю комнату. Она вздохнула и постаралась не выдавать своего смущения, но вдруг заметила, что в гостиную входит леди Мелисса. Софи взмолилась, чтобы Хетти вернулась назад, и сделала вид, что заинтересовалась объявлением о датском лосьоне, напечатанным в женском журнале, который лежал перед ней на низеньком столике.

– Вы позволите?

Софи посмотрела вверх и встретилась с холодными голубыми глазами леди Мелиссы.

– Позволить что?

– Присоединиться к вам, – сладким голосом пояснила леди Мелисса.

Софи показала на диван. От нее не укрылось, что атмосфера в комнате слегка изменилась.

– Пожалуйста, – сказала она в надежде, что ее улыбка выглядит достаточно естественно.

Леди Мелисса опустилась на диван, непринужденно расправив юбки. Она выглядела так мило и уверенно, что Софи почувствовала, как ее смелость пошатнулась. У нее не было никакой возможности уклониться от нападения этой оскорбленной красавицы – а в том, что это нападение, сомневаться не приходилось, – но она не собиралась безропотно терпеть, чтобы об нее точили коготки. Еще раньше Софи обнаружила, что наилучший способ справляться с подобными ситуациями – это вести себя как ее в высшей степени невозмутимая сестра Мэри. Мэри никогда не расстраивалась, даже в тот раз, когда во время танцев в Ассамблее на нее уронили целый поднос льда.

– Итак, мисс Тревелиан, как вам нравится Лондон?

– Очень нравится, леди Мелисса. Погода просто чудесная.

Леди Мелисса моргнула, услышав такой бессодержательный ответ.

– В самом деле. Ладно. Тому, кто не привык к жизни в городе, должно быть, непросто понять, как себя вести. Но я уверена, что все относятся к этому с пониманием.

Софи сохраняла на лице вежливое, бесстрастное выражение, изо всех сил вспоминая Мэри.

– О да, в высшей степени. Очень приятно, что вас это так интересует.

Улыбка леди Мелиссы не дрогнула, но Софи почувствовала, что ее раздражение накаляется.

– Нисколько. Мне казалось, я слышала, как леди Суинберн говорила, что вы пишете ее портрет.

Софи выпрямилась на презрительную насмешку, прозвучавшую в этом вопросе.

– Да, пишу. И с удовольствием приглашаю вас посмотреть, если пожелаете.

Для леди Мелиссы это оказалось явно чересчур. На миг ее щеки вспыхнули, но она снова взяла себя в руки.

– Что ж, очень любезно с вашей стороны. Хорошо, что вы так поладили с леди Суинберн. Мама рассказывала мне, что предыдущая невеста Харкота ей не очень нравилась. Но это старая история. Возможно, это просто ревность. Что ни говори, а о красоте леди Серены ходили легенды. Бриллиант чистой воды, как говорит мама. Печально, такая трагедия.

Софи отчаянно пыталась понять, о чем говорит леди Мелисса. Но над всей сумятицей мыслей и чувств уверенно парил образ Мэри, спокойно стряхивающей с коленей шарики льда.

– Очень печально, – согласилась она. – Вы ее знали?

– О нет. В то время я училась в школе. Но мама говорила, что леди Серена была самой красивой и живой из всех, кого она знала. Их свадьба стала бы гвоздем сезона. Но потом леди Серена вдруг загадочным образом заболела и умерла. Очевидно, сердце Харкота было разбито, потому что он уехал в Испанию к герцогу Веллингтону. Очень трогательная история, вы не находите?

Этот короткий разговор потребовал от Софи всей отпущенной ей выдержки. Казалось, время замедлило свой ход и весь окружающий мир отдалился от нее. Даже мстительное самодовольство леди Мелиссы померкло рядом с этим откровением. И вслед за первым потрясением и болью Софи ощутила вспышку гнева на Макса. Как он мог не рассказать ей нечто столь важное. Почему она вынуждена узнавать такие вещи от этой язвительной леди, которая, очевидно, наслаждается ее замешательством и смущением. Молчание затянулась, но Софи не могла найти что сказать. В конце концов, леди Мелисса неспешно встала и ее прекрасные, словно розовый бутон, губы изогнулись в любезной улыбке.